Читать книгу "Опасная игра - Жаклин Уилсон"

Следующим подарком была громаднющая коробка конфет из белого шоколада. Я сразу две штуки слопала – ням-ням! Чав-чав! Хотела угостить маму, но она сказала, что бережет фигуру, а конфеты все для меня и я могу есть сколько хочу. Я еще две съела – ням-ням, чав-чав. Только меня почему-то немножко затошнило. Нет, конфеты были чудесные и наверняка жутко дорогие, но все-таки не такие вкусные, как «Смартис». Вот подрасту немножко, тогда это будут мои любимые, точно.

Последний подарок был не на вырост. Он был самый большой, и мама оставила наклейку с ценой, так что я сразу поняла, что он еще и самый дорогой.

Это была кукла. И не какая-нибудь, а совершенно потрясающая старинная фарфоровая кукла в викторианском стиле, с завитыми локонами, в шелковом платьице в цветочек, с таким же шелковым зонтиком в руке.

Я держала коробку и смотрела на куклу.

– Ну что? – спросила мама.

– Ну… Она чудесная. Самая замечательная кукла на свете.

Я старалась, чтобы мой голос был таким же звонким, как мячик у Футболиста, а он почему-то прозвучал глухо, как если сдувшийся мяч шлепнется на землю.

– Ты в детстве обожала кукол, хоть и была такая хулиганка! Помнишь, я тебе подарила восхитительную большую куклу с золотыми волосами? Ты ее прямо из рук не выпускала. Как же ты ее назвала – Розой? Жасминой?

– Незабудкой.

– Вот будет сестричка для Незабудки.

– Это здорово, мама, – ответила я, а в животе все сжалось.

– Ты ведь все еще хранишь Незабудку? – спросила мама, прищурившись.

– М-м, – ответила я.

Живот заболел так сильно, словно новая кукла ткнула в него своим острым зонтиком.

– Что ж ты ее с собой не взяла? – спросила мама, закуривая очередную сигарету.

– Мама, дай затянуться! – сказала я, чтобы ее отвлечь.

– Что еще за глупости? Незачем тебе курить, это вредная привычка.

Мамам полагается внушать детям, чтобы делали только полезное. Я перевела дух – но мою маму так легко не проведешь.

– Где же она сейчас, твоя Незабудка?

– Н-не знаю… Понимаешь, мам, мне пришлось ее оставить в детдоме.

– Тебе не разрешили забрать свою собственную куклу?

– Она… немножко сломалась.

– Ты ее сломала?

– Нет, мама, не я, честное слово, не я! Ее другие дети испортили. Кто-то ей выткнул глаза, и кудряшки все обрезал, и еще на лице нарисовали какие-то закорюки.

– В голове не укладывается! Ничего себе детский дом! Илень-Мигрень за это ответит! Я ей сейчас же позвоню. Эта кукла стоила целое состояние!

– Мам, с тех пор уже много лет прошло.

– Много лет?

Мама встряхнула головой. Она все время вела себя так, будто отвезла меня в детдом на той неделе – а на самом деле я почти всю жизнь под опекой. У меня папка с личным делом вот такая толстая.

– Ну ладно, – сказала мама. – Теперь у тебя новая кукла есть, еще лучше. Как ты ее назовешь? Только не надо идиотских имен вроде «Зефирчика». Такой красивой кукле нужно дать нормальное имя.

– Я ее назову…

Как я ни старалась, ничего не придумывалось.

– Какое твое любимое имя? – подсказала мама.

– Камилла, – ляпнула я, не подумав.

Мама замерла.

Ой, что я наделала?!

– Кажется, ту женщину зовут Камиллой? – сказала мама, резко затягиваясь.

– Нет-нет! – заторопилась я. – Ее зовут Кэм. Камиллой никто ее не зовет. Нет, мама, это у нас в детдоме была одна малышка, вот ее звали Камиллой, потому мне это имя и нравится.

Я, между прочим, правду сказала. Мне очень нравилась малышка Камилла, и она ко мне привязалась, еще как. Я ее всегда смешила. Скорчу рожу и фыркаю, а Камилла смеется-заливается и в ладошки хлопает.

Я это имя давным-давно полюбила, задолго до того, как с Кэм познакомилась. А Кэм терпеть не может имя «Камилла» – говорит, оно пафосное и претенциозное. Я изо всех сил старалась объяснить это маме.

– Камилла, – повторила мама, точно название какой-то гадкой заразной болезни. – Твое любимое имя, значит? Лучше, чем Карли?

– Нет, конечно! Карли – самое лучшее имя на свете, потому что твое. Но я же не могу назвать куклу «Карли»? Карли – это ты! О, может, назвать ее Кудряшкой? – Я вытащила куклу из коробки и встряхнула так, что локоны запрыгали. – Точно, Кудряшка!

– Осторожно! Ты сейчас и ей глаза выткнешь!

Мама забрала у меня куклу и разгладила пышную атласную юбочку.

– Незабудке не я глаза выдавила.

– Не важно, играй аккуратней.

Мама снова дала мне куклу. Я не знала толком, что с ней делать.

– Привет, Кудряшка! Милая моя Кудряшечка!

– Какое-то нелепое имя. Трейси, это не простая кукла, а коллекционная. Посмотри, какие локоны!

– Да, чудесные.

– Пора бы и с твоими патлами что-то сделать. Иди-ка сюда!

Мама порылась в сумочке, вытащила щетку для волос и вдруг набросилась на мою злосчастную голову.

– Ой-ё-ё-ё-ё-ёй!

– Не вертись! – Мама хлопнула меня по макушке щеткой.

– Ты мне голову оторвешь!

– Не оторву. Не волосы, а воронье гнездо, как будто их неделю не расчесывали.

– Ай!

– Когда Кэм тебя причесывает, ты так же капризничаешь?

– Она меня не причесывает!

Мама вздохнула, качая головой:

– Не понимаю, за что ей деньги платят? Ходишь оборванкой.

– Кэм не придает значения внешности.

Я очень старалась не дергать головой, хотя щетка уже вспахала мне скальп не хуже бороны.

– Это заметно, – сказала мама. – А вот мне не безразлично, как ты выглядишь.

– Мне тоже, мам! Ой! Нет, ничего, не обращай внимания. Мы, женщины, если хотим быть красивыми, должны страдать, правильно?

Мама снова засмеялась, хотя я не шутила:

– До чего же ты прикольная!

Мама помолчала немного, похлопывая себя обратной стороной щетки по ладони.

– Золотце, ты ведь меня правда любишь?

– Ужасно люблю! – крикнула я.

Но, видно, недостаточно громко.