Читать книгу "Последний Исход - Вера Петрук"

Настоятель внимательно наблюдал за ним, не вынимая рук из таза, откуда поднимались благовонные ароматы. Это было хорошо – вода расслабляла.

– Надеюсь, молитва прошла успешно, – улыбнулся Арлинг, слегка кивая в сторону центра комнаты, где все еще горели свечи. Оставалось не спутать полотенце с одеждой Бертрана, и можно было считать, что дело сделано.

– Не совсем, – скривился настоятель, ополаскивая лицо. – Знаешь, нередко рыбы, играя, выпрыгивают из родных стихий.

Настойка ясного корня действовала хорошо. Взяв полотенце, Арлинг не удержался и, сделав вид, что вытирает воду, провел рукой по плечу настоятеля – там, где чувствовался запах крови. Царапина впечатляла. Распухшая линия с рваными краями не могла быть оставлена ни одним холодным оружием и больше походила на след от клыков зверя. Ядовитого зверя.

Догадка осенила внезапно, заполнив недостающие пустоты в мозаике. В комнате пахло не цветами. То был запах септоров – сладкий, приторный, почти забытый. Много месяцев назад также пахло во дворце нового правителя Балидета, который решил отпраздновать победу древним ритуалом – септорией. Тогда Арлингу не повезло. Первая в его жизни септория закончилась смертью змея-септора, что было запрещено правилами. Он и сам погиб бы от яда, если бы не бывший друг, неожиданно восставший из прошлого. Сопоставив царапины на Бертране с его плохим настроением и запахами в комнате, халруджи догадался, что настоятель пытался провести септорию Первого Исхода – ритуал, который был призван отослать Нехебкая из мира людей и восстановить равновесие. И если верить словам Азатахана о том, что серкеты Пустоши давно перешли на сторону Подобного, проповедовавшего свой вариант септории – Второго Исхода, было не удивительно, что настоятель проводил такую важную церемонию в своих комнатах – тайно и только в кругу доверенных. Судя по всему, ритуал закончился неудачно. Змеев-септоров пришлось убить, но перед смертью они оставили следы на руке настоятеля, которые со временем превратятся в длинные, рваные шрамы. Таких у настоятеля было не мало. Они говорили о многом, но прежде всего том, что Бертран не первый раз пытался завершить септорию. И каждый раз – неудачно.

Впрочем, это не спасало кучеяра от смерти, к которой приговорил его Арлинг. Настоятель сделал свой выбор, а Регарди – свой.

– У тебя такие теплые руки, – произнес Бертран, по-своему истолковав прикосновение халруджи. – Я хочу взглянуть на них.

Что мог увидеть опытный серкет на его ладонях? Все что угодно – от Магды до солукрая. Этого нельзя было допускать, и Регарди аккуратно накинул полотенце на голову Бертрана. Долгожданный момент почти наступил.

– Непременно, о настоятель, – ответил он, изобразив волнение в голосе. – Если вам так угодно. Но позвольте, я сначала высушу вам волосы.

Действовать нужно было прямо сейчас.

Бертран оказался хитрее. Неожиданно поймав его руку, кучеяр скрутил ему запястье в болевом приеме, одновременно схватив его за волосы и вывернув голову далеко назад. Пытаясь освободить руку, Арлинг ответил ударом свободного локтя в горло противника, но настоятель ловко увернулся и, присоединившись к его движению, свернул ему кисть еще дальше. Арлингу нужны были пальцы, и он позволил повалить себя на пол. Уперев локти в пол, он атаковал ногой, но прием закончился неудачно. Бертран оттолкнул его ногу в сторону ударом локтя и, не отпуская запястья Регарди, которое превратилось в большой ком пульсирующей боли, перевернул его на грудь, наступив на предплечье и не ослабляя давление на мизинец захваченной руки.

Через секунду Арлинг корчился от боли на полу, гадая о том, как мягкотелый Бертран сумел его одолеть. Не прилагая видимых усилий, настоятель полностью обездвижил его, скрутив в тесный кокон, из которого нельзя было освободиться, не потеряв руку или ногу. Опустившись рядом и удерживая его запястье, Бертран внимательно разглядывал его, а Регарди не мог вспомнить ни один прием, который помог бы проиграть не так позорно. Мешала злость, клубившаяся в голове черным дымом. Она застилала сознание и путала мысли.

– Не всегда идя напролом, можно добиться успеха, – нравоучительно произнес Бертран. – Умение избегать конфликтов, не применяя силу, приносит больше пользы, чем грубое и неразумное действие. Так говорил последний мастер солукрая, великий Махди.

– Вы меня перепутали, – выдавил из себя халруджи в попытке отвлечь внимание настоятеля и найти силы для контратаки. Бертран вовремя вспомнил о Махди. «Жертвуйте в „малом“, чтобы выиграть в „большом“, – писал старик. – Отдайте часть своего тела, чтобы иметь возможность поразить врага насквозь». Боль в правой руке стала естественным и неотъемлемым ощущением мира. Он был готов с ней расстаться.

– Не хитри, я вижу тебя насквозь, – тем временем, усмехнулся настоятель, и Арлинг понял, что опоздал. Комната заполнилась серкетами. Все – в белом, все – воины Нехебкая. Одолеть их без одной руки будет трудно, а право рисковать он уже потерял. Неожиданно Регарди поймал себя на мысли, что думал не о том, что план по спасению имана оказался на грани провала, а о том, что потерпел поражение, не заметив расставленной ловушки, в которую попал так наивно. «Атакуй там, где враг не ждет», – учил Махди. Бертран притворился жертвой, наблюдающей за охотником. Поменяться ролями оказалось не трудно. Полученный урок был бы не так горек, если бы от него не зависела жизнь слишком многих людей.

Регарди не удивился, когда среди серкетов заметил Сейфуллаха. Мальчишка не был ранен, но дышал быстро и прерывисто, как дышат сильно напуганные люди. Впрочем, Арлинг надеялся, что это была просто игра.

– Ты не отличаешься от других наемников Санагора, – продолжил настоятель, – хотя сначала я думал, что его людям удалось завербовать кого-то из етобаров. Я ошибался. Етобар предпочел бы оторвать себе руку, чем потерпеть поражение.

«Рано делать выводы, Бертран», – мысленно ответил ему Арлинг. Значит, он был не первый, кто пытался спасти имана. Почему Сахар не сказал ему об этом?

– У Белой Мельницы нет фантазии, нанимают одних и тех же, – наивно посетовал настоятель. – Одни выдают себя за учеников, другие за учителей. Чтобы внести ясность – школа Джемагула прекратила существование два года назад. Санагор сам разгромил ее, когда узнал, что Джемагул перешел на сторону Подобного. А теперь правда. Из какой ты школы?

Бертран слегка повернул его запястье, и Арлинг сжал зубы, так как был уверен, что болеть сильнее уже не может. В последнее время он часто ошибался.

– Я не наемник! – яростно прошипел Регарди.

– Не нужно отпираться, мальчишка во все признался, – настоятель кивнул в сторону Сейфуллаха. – В отличие от тебя он умеет отвечать на вопросы. Эй ты, повтори, что рассказал нам сегодня.

Укол совести был не таким болезненным, как захват Бертрана, но вполне ощутимым. Пока Арлинг отдавался воспоминаниям и тренировкам в учебном зале, серкеты допрашивали Сейфуллаха. Оставалось понять, почему их не схватили сразу, а позволили оставаться гостями Пустоши несколько недель? И что заставило Бертрана прервать игру именно сейчас?