Читать книгу "Операция "Единая Россия". Неизвестная история партии власти - Людмила Романова"

– Давайте, я все скажу, но это говорить не буду.

– Анатолий Александрович, надо сказать. – Голос на том конце трубки стал жестче.

– А что это вы меня гвоздями прибиваете?

– А мы всех сейчас прибиваем, сейчас время такое.

– Я остаюсь при своем мнении.

В итоге к Ермолину приехала съемочная группа: осветитель и оператор – без корреспондента. Поставили свет и нажали запись. Ермолин приготовился к интервью:

– Ну, спрашивайте.

Оператор удивленно выглянул из-за камеры.

– Чего спрашивать-то? Вы сами должны все знать.

Ермолин плюнул и рассказал на камеру все, что считал нужным. На следующий день ему опять позвонили и начали отчитывать.

– Все-таки вы не сказали, как мы просили.

Для депутата это стало последней каплей: «Я понял, что меня сейчас будут либо ломать, либо нужно самому повести себя таким образом, чтобы ко мне больше не приходили с подобными просьбами». В итоге Конституционный суд дал ответ, что вопрос взаимоотношений депутатов с Сурковым не в его компетенции, а Генеральная прокуратура посоветовала обращаться в суд, если Ермолин считает, что ему нанесен моральный ущерб. Об истории узнали СМИ, Ермолина моментально отчислили из партии.

Последний его разговор в Кремле прошел уже с Косопкиным. Тот попытался начать разговор по-свойски:

– Анатолий, ну что ж ты, в таких структурах, в такой компании работал, не понимаешь, что это было обычное производственное совещание. Что ты из этого делаешь?

– Вы серьезно считаете, что крупная корпорация, производство и Госдума – это примерно одно и то же? А разделение властей?

– Я смотрю, у вас решение обдуманное, – откашлявшись, сразу перешел на «вы» Косопкин.

Уже на выходе он медленно подошел к Ермолину и, глядя в глаза, спросил:

– А у вас дети есть?

Ермолин вздрогнул.

– А вы не знаете?

Так в Кремле и понимали депутатов «Единой России». Они – маленькие винтики производственной машины, члены крупной корпорации, без права на личное мнение. В следующий созыв Ермолин уже не прошел, поменяв «медведей» на СПС. Зато Лиана Пепеляева в новой Думе стала одним из самых сильных лоббистов, обогнав в рейтинге лоббистов Forbes даже своего начальника Олега Морозова.

СОВЕТ ДИРЕКТОРОВ

«Черный» кардинал

В кого превратился хипстер и балагур Владислав Сурков

Можно ли назвать партию «Единая Россия» безликой? Не совсем. Партия «Единая Россия» ассоциируется, с одной стороны, с серой массой чиновников, с другой стороны, с Путиным, за которого чиновники держатся изо всех сил. Все годы своего существования партия держится на его авторитете, хотя сам он ни в строительстве партии, ни в формировании ее основ и устоев большого участия не принимал. И меньше всего хотел бы, чтобы «Единая Россия» ассоциировалась с ним. У партии есть свои менеджеры и реальные лидеры, которых часто можно встретить на государственных телеканалах. Они управляют огромной корпоративной махиной под названием «Единая Россия». Путин этим не занимается, он является лишь символом партии. А кто они, настоящие главные лица?

Злобный манипулятор, уничтоживший демократию и гражданское общество в стране? Или гениальный технолог, по практике которого люди еще напишут учебники? Молва сделала из довольно замкнутого, склонного к поэзии и искусству человека некоего монстра. Но кто бы что ни говорил, именно Владислав Сурков – автор и создатель «Единой России» в том виде, в котором она существует с 2003 года по сегодняшний день. Сурков оказался в нужное время в нужном месте и постарался использовать свое влияние по максимуму. Владимир Путин редко кому доверяет ключевые посты, если это не друг и не товарищ по Санкт-Петербургу. Сурков – едва ли не единственный человек, в чьих руках находится внутренняя политика страны, при этом он является представителем старой команды, созданной еще в последние годы правления Ельцина. Он не просто умудрился удержаться у власти: рейтинг «Единой России», результаты выборов напрямую зависят от работы Суркова-менеджера. Истинный лидер партии «Единая Россия», которого до сих пор побаивается все ее руководство, никогда не претендовал на роль первого человека и знал, кто у него начальник. «Он всегда впереди – в алом шелке, на бледном коне. / Мы за ним по колено в грязи и по горло в вине. / И вдоль нашей дороги пылают дома и мосты» – стихи Суркова, возможно, довольно наглядно показывают его отношение к власти и к своей работе. Как творчески одаренный мальчик, выросший без отца, стал самым жестким политическим регулятором в стране?

Чеченцы из села Дуба-Юрт вспоминают теплую горскую семью, в которой родился Асламбек Дудаев. Его мать Зоя Суркова, приехавшая из Липецка по распределению, была учителем литературы, отец Андарбек Дудаев работал учителем начальных классов. Когда Асламбеку исполнилось пять лет, Дудаевы переехали в Грозный. Отец поехал учиться в Ленинградское военное училище, но оттуда так и не вернулся. Родственники из тейпа Зандаркъой видели, как переживает невестка, и в итоге разрешили ей поступать, как она хочет. Зоя решила вернуться в Липецк. По горской традиции, если жена уходит – ребенок остается в семье, но здесь родители пошли снохе навстречу[1]. Зоя уехала в Липецкую область, дала ребенку свою фамилию и новое имя. Отца с тех пор Сурков так и не видел. К своим корням у него странное отношение: в 1990-х он иногда хвастался принадлежностью к фамилии Дудаевых и даже разруливал благодаря этому какие-то конфликты. Однако, перейдя на работу в президентскую администрацию, стал стесняться чеченских корней.

Кто-то связывал даже закрытие «Русского Newsweek» с давней обидой Суркова на то, что этот журнал рассказал о семейном происхождении идеолога Кремля. В 2005 году журнал выяснил, что его отец, Андарбек Данилбекович Дудаев по национальности чеченец и что Сурков принял меры для того, чтобы скрыть свои семейные корни. «Сурков разозлился, когда мы опубликовали эту историю из Чечни вместе с фотографиями его чеченской семьи, – рассказывал в интервью американскому Newsweek Леонид Парфенов, являвшийся в то время главным редактором журнала. – Мне пришлось объяснить ему, что он не смог бы сохранить в тайне свое чеченское происхождение».

Жизнь без отца и мама, сочиняющая стихи, повлияли на формирование творческой души Суркова. В школе искренне удивились его решению поступать в Московский институт стали и сплавов. Но Сурков заявил: нужно получить конкретную специальность, чтобы помогать маме и семье». Лучше бы он послушал учителей. Металлургией он занимался неполных два года. Студента, ведшего хипповский образ жизни, представили к отчислению. В итоге он ушел сам. После службы в армии Сурков устроился учиться в альма-матер всех неформалов – Московский институт культуры. Правда, и оттуда он ушел через год. По одной версии – отчислили за драку, по другой – по семейным обстоятельствам. Два года он бездельничал. Спас карьеру молодого неформала спорт: вместе с бывшим однокурсником Александром Косьяненко он занимался рукопашным боем у тренера Тадеуша Касьянова. У того же тренера занимался 24-летний Михаил Ходорковский, тогда возглавлявший Центр межотраслевых научно-технических программ Фонда молодежной инициативы при Фрунзенском райкоме ВЛКСМ. В рамках НТТМ Ходорковский импортировал джинсы, сбывал компьютеры и алкоголь, но основную прибыль ему приносило обналичивание средств. Госпредприятия не могли платить наличными деньгами приглашенным сотрудникам, и Ходорковский придумал схему, по которой предприятия пропускали свои заказы через центры НТТМ, выплачивая им немалые комиссионные. Именно тогда Ходорковский заработал свои первые большие деньги – 160 000 рублей, которые получил за специальную разработку от Института высоких температур АН СССР. Ходорковский еще был недостаточно «крупным», чтобы позволить себе содержать охранное агентство из настоящих силовиков, но уже вполне значительным персонажем для того, чтобы брать на небезопасные встречи личную охрану. Отношения Ходорковского с властью были отличными. Но в обычной жизни важна была еще и «защита от дурака». Когда Ходорковский спросил своего тренера, нет ли у него на примете хороших ребят, каратист посоветовал ему Суркова и Косьяненко. Новый охранник с черными как смоль волосами и дерзким взглядом производил довольно неординарное впечатление. «Он точно не соответствовал уровню охранника. Сразу было видно – человек думающий и креативный, – рассказывает партнер Ходорковского Невзлин. – И в достаточной степени гуманитарно развитый». Ходорковский любил экспериментировать с молодежью и растить в них таланты. И если в Косьяненко он сразу разглядел и стал развивать торговца (позже тот стал основателем и председателем правления сети «Перекресток»), то в Суркове – пиарщика. Поэтому охранником Сурков проработал не больше полугода и в итоге возглавил рекламный отдел сначала НТТМ, а затем и банка «Менатеп».