Читать книгу "Кого за смертью посылать - Михаил Успенский"

Полелюй отер слезы концом бороды, задумался.

— Кот и Дрозд? — спросил он.

— Они самые, — подтвердил Жихарь.

— Разбойники? — уточнил староста.

— Сущие разбойники, — сказал богатырь.

— Хе, — сказал Полелюй. — Никуда они не сгинули. Здесь они, неподалеку.

— Да ты что? — подскочил Жихарь.

— Пошли, — засобирался Полелюй. — Только сам понимаешь… Добрые вести — они дорогого стоят…

От этих слов Колобок пришел в себя и стянул края денежного мешка в тугой узел.

— Рыдает, а про выгоду не забывает, — пробормотал Мутило. — А я-то думал — он уже до зеленых людей допился…

— Сочтемся, коли толк выйдет, — сказал Жихарь, который тоже не собирался швыряться нежданной прибылью.

Полелюй свистнул стражников и приставил их к мешку. Потом снял шапку, вынул из нее иглу с ниткой и неверной рукой зашил караульщикам поместительные карманы.

— Ты им и губы зашей, — посоветовал богатырь. — А то за обе щеки понапихают.

— Я остаюсь, — объявил Колобок. — Я хоть и без зубов пока, но руки шаловливые любому отгрызу.

— Оставайся, куда тебя такого в люди вести, — разрешил Жихарь.

— И я остаюсь, — сказал Мутило. — Потому что мало ли что.

Так одни остались, а другие пошли прочь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

То были трупы двух титанов,

Двух славных братьев-атаманов…

Александр Пушкин

На Полелюевой Ярмарке за долгие годы было понастроено много чего кроме торговых рядов.

Была особая палата, где знающие люди проверяли мясо и птицу на гожесть, припечатывая синей печатью.

Была лечебница с опытными знахарями на случай, если кто из гостей расхворался в дальней дороге.

Был Дом Веселья с бесстыжими девками, которые слетались сюда со всех сторон за легкой добычей, — на всякий случай его воздвигли рядом с лечебницей.

Был Меняльный дом — там оценивали деньги разных стран, какая чего стоит.

Был Дом Быка и Медведя, в котором перекупщики и приказчики самых богатых купцов торговались на пальцах, ухитряясь извлекать барыш неведомо из чего.

На речном берегу поставили, конечно, несколько бань, чтобы не разводилось заразы.

Про каменные склады да просторные конюшни и говорить нечего.

И был еще Дом Старого Разбойника, о котором мало кто знал.

Когда Полелюева Ярмарка внезапно возникла из яйца на голом месте, с лихими людьми стало много забот. Они поначалу обрадовались, приладились грабить проезжавших торговых гостей. Появилась стража, случались стычки и целью кровопролитные войны, разорявшие дело.

Тогда Полелюй, молодой еще и отважный, в одиночку и без оружия углубился в лес, обходя разбойничьи станы.

Семьи разбойник не имеет, век его короток, а старость, ежели до таковой дожить, безрадостна: либо молодой соперник зарежет ослабевшего вожака, либо ограбленный купец признает и потащит на суд, либо, если очень уж повезет, просто окочуришься под забором от голода и холода.

Вот Полелюй и предложил лиходеям поставить на неприкосновенной ярмарочной земле просторный терем, где они могли бы спокойно, ни в чем не нуждаясь, хоть и без особой роскоши, заканчивать свое земное поприще возле теплой печки с кружкой браги в обществе себе подобных. Для увеселения там оборудовали даже голубятню. Староста обещал разбойникам безымянность и безопасность, а взамен требовал вот чего: оставить в покое купеческие обозы, не тревожить, как прежде, стольные города и богатые деревни да платить из награбленного ему, Полелюю, взносы на грядущую тихую старость.

Сверкали ножи, взлетали дубины: не всем приходилось по нраву такое предложение, но верх, как обычно бывает, взяли благоразумные, а отчаянные сильно поубавились в числе.

Нельзя сказать, что разбой прекратился сразу и вовсе — до сих пор появлялись дерзкие одиночки вроде покойного Кидалы, — но дороги, ведущие к Полелюевой Ярмарке, прослыли самыми безопасными.

Сам староста оказался в большом выигрыше, поскольку взносы платили все, а до седин, как сказано выше, доживали немногие. Кроме того, он разрешал и даже приказывал грабить тех, кого по разным причинам не хотел больше видеть на своей ярмарке.

Давал Полелюй и недолгое, до месяца, убежище еще действующим лиходеям. Так туда и попали спасавшиеся от погони Кот и Дрозд. Они пересидели сколько-то времени, потом воротились в лесную избушку, малого Жихарку не нашли на месте, погоревали и решили, что довольно уже потрудились для общества на большой дороге. Побрели обратно на ярмарку, поклонились старосте немалой общей казной и осели в Доме Старого Разбойника. Бодрым еще дедам и на ум не приходило, что нынешний молодой многоборский князь — их воспитанник.

Все это рассказал Полелюй Жихарю по дороге и предупредил, что разговаривать с лихими людьми — дело нелегкое и требующее сноровки.

Ремесло делает лесных разбойников (как и конокрадов, кстати) суеверными.

Они внимательно следят за природными приметами и чрезвычайно воздержанны на язык, хоть и ругаются премного. Но никогда настоящий разбойник не назовет золота золотом, чтобы не сглазить и не превратить в черепки, а всегда скромно скажет: «металл желтого цвета». Княжеских стражников злодеи между собой не обзывают «псами», «легавыми» и «мусорами», как те того заслуживают, но весьма уважительно величают «сотрудниками правоохранительных органов». Даже тюрьму, когда случается туда угодить, зовут не острогом, не кутузкой, не узилищем, не темницей, а красивым именем «изолятор временного содержания» — чтобы не исключить неосторожным словом возможность побега. И каторга у них не каторга — зовется она, матушка, «исправительно-трудовым учреждением», хотя исправившийся на каторге разбойник встречается не чаще, чем кукушечье гнездо…

Тайный разбойничий язык еще и тем хорош, что непонятен постороннему человеку и не может перед ним обличить их лиходейскую сущность.

— …Стою это я, братцы, на участке дороги «Теплоград — Косоруково» посреди зоны лесонасаждения, держу в правой руке орудие преступления, то есть тяжелый да тупой предмет, в скобках — предположительно дубину. Навстречь мне, гляжу, движется потерпевший — богатый сучкорез, тащит на спине в мешке свое личное имущество граждан. Ну, я выхожу из близлежащего кустарника и предлагаю ему в устной форме отчуждать это имущество в мою пользу.

Потерпевший отказывается. Делать нечего — пришлось соединить нападение с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего или с угрозой применения такого насилия…

— Чистый разбой!

— Разбой и есть. Угроза действия не возымела — совершаю нападение с насилием. Размахнулся тяжелым тупым предметом да умышленно как нанесу потерпевшему менее тяжкое телесное повреждение! А он в мешок вцепился, не отдает! Тогда я прихожу в состояние сильного душевного волнения и тем же тупым тяжелым предметом наношу, опять же умышленно, еще более тяжкое телесное повреждение, несовместимое с жизнью! Из него и дух вон! Завладел я его имуществом и скрылся с места преступления в неизвестном направлении…