Читать книгу "Мадам - Джаннетт Энджелл"

Джаннетт по-прежнему блистала на моих вечеринках. Именно она окрестила их «салонами», именно она смотрела на людей, которые собирались вокруг меня, и приводила весьма лестные исторические параллели.

Она считала меня кем-то выдающимся, и я ощутила себя такой.

Джаннетт была приятной в общении, легко шла на уступки и сопровождала меня всюду, что бы я ни захотела делать, но иногда она отказывалась пойти со мной в кино и вместо этого тащила меня в частный музей Изабеллы Гарднер или в Музей изобразительных искусств. Мы начали работать над сюжетом романа, который могли бы написать вместе.

За все эти годы в наших отношениях были взлеты и падения, но она — единственная из моих друзей, кто всегда внушал мне, что я тоже могу добиться совершенства, словно я действительно очень умная женщина.

Я и сейчас езжу побродить вокруг Уолденского пруда в Конкорде. На самом деле Сэм практически вырос там, сидя на маленьких пляжах и смело прыгая в прогретую солнышком воду в душные июльские и августовские дни, когда воздух мерцает от жары, а над головой лениво кружат ястребы. Мы приносили маленькие камешки, чтобы бросить их в кучку рядом с домом Генри Торо, и Сэм относился к этому действию с такой же печальной серьезностью, с какой в принципе воспринимал жизнь.

Конкорд и Уолденский пруд для меня полны света, удовольствий и воспоминаний, но под всем этим я храню память о днях, когда Джен еще работала на меня, и мы приезжали сюда во второй половине дня, иногда в холодную и снежную погоду, чтобы обойти вокруг пруда, твердым шагом ступая по тропинке. Наше дыхание срывалось с губ видимыми облачками и застывало в неподвижном воздухе, а я требовала, чтобы на полпути мы остановились и я могла покурить.

После этого мы обедали в Конкорде, потом обязательно заезжали в «Магазин сыров» за вином, сыром и стручками ванили. Помню, я еще купила себе металлическую скульптуру в «Артфул дизайн»… Следующая остановка — магазин подержанных книг «Бэрроуз» и обычный книжный в Конкорде, а затем аптека «Сноу», чтобы приобрести странную мазь под названием «Бэг бальзам», которая смягчала все что угодно, начиная с потрескавшихся губ и обветренных рук до носа, измученного кокаином. Возникало ощущение свободы. Тогда у меня еще не было мобильного, так что мы были одни в волшебном мире, вдалеке от Бостона, требовательных клиентов и незамолкающих телефонов.

Каждый раз, когда я приезжаю в Конкорд, то Джен словно снова гуляет со мной.

Она вдохновила меня вступить в «Дизайн групп», бостонскую ассоциацию работников искусства, где я время от времени работала по собственной инициативе, надевая вечерние туалеты и туфли на шпильке и беседуя с потенциальными жертвователями по телефону или показывая им галерею. Джаннетт не считала, что это поможет мне в будущем, она одна из немногих людей, которые не выслуживались передо мной и спрашивали, что я собираюсь делать в будущем, словно я вот-вот повзрослею и найду себе нормальную работу. Это все, конечно, хорошо и замечательно, но когда ты возьмешься за ум? Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Однако если честно, то ответ с тех пор не изменился. Я хочу иметь собственное дело. Я хочу быть «мадам».

Глава двенадцатая

Я могла бы снова начать писать стихи, но слишком многие из них были посвящены Джесси, и этот факт вызывал тревогу. Я по-прежнему преследовала его, все еще болезненно интересовалась каждым его движением, каждой его встречей. Время от времени я сталкивалась с ним на вечеринках, и после одной памятной ночи, когда мы оба напились и ревели пьяными слезами в чьей-то огромной квартире неподалеку от клуба «Чэннел», я даже затащила его к себе домой.

Я поняла, что совершила ошибку, как только мы переступили через порог. Джесси бесцеремонно нащупал дорогу, словно у себя дома, к одной из настольных ламп и зажег ее. Тут же на стену упала его гротескная тень угрожающих размеров. Я вздрогнула, совершенно непроизвольно, и вдруг задумалась, как мое тело так быстро реагирует, что для меня хорошо, а что плохо, тогда как мозг работает с большим опозданием. Неужели я действительно представила, что Джесси стал кем-то, кем он не был? Я была сильнее влюблена в образ Джесси, нарисованный моим воображением, чем могла бы полюбить настоящего Джесси, и мое тело знало об этом, но мой мозг упрямо заверял, что я могу вернуть Джесси и никого никогда не буду любить, как его, и ради этого можно мириться со всеми проблемами. Глупый мозг.

Однако он заставлял меня действовать. Мы даже не добрались до спальни. Джесси стягивал с меня платье, пока я, спотыкаясь, доковыляла до крошечной кухни (моя квартира спроектирована специально для таких, как я, кто в основном использует кухню, чтобы сварить себе кофе и разогреть готовый обед). Он схватил меня и прижал к раковине. Я охнула, обняла его и начала осыпать страстными требовательными поцелуями, пока он возился с моими трусиками. Наконец его старания увенчались успехом, и Джесси приподнял меня так, усадив голой задницей на край раковины. Я обвила его ногами, а он высвободил мою грудь из бюстгальтера и принялся облизывать и посасывать соски, держа в каждой руке по груди. Мне казалось, что я больше никогда не смогу дышать.

Затем Джесси через голову снял черную водолазку и скинул ботинки, потом схватил меня, перекинул через плечо, как пожарный, и понес в спальню. Соблазн (названный в честь моей любимой песни Джонни Митчел «Соблазн и искра», вообще-то Искра тоже была, но потом она умерла, и ее место занял Сиддхартха) громким мяуканьем выразил свой протест, когда я плюхнулась прямо на него, а Джесси лег сверху. Он казался таким тяжелым и властным, что я забыла о своих обидах, обо всем, кроме его тела на мне, кроме его рук, прижимающих мои запястья к кровати, кроме его грубых поцелуев.

Я выскользнула из одежды, и Джесси к этому моменту тоже разделся. Он схватил меня и перевернул так, что я теперь лежала на животе, а он ласкал мою спину, целуя, пощипывая, но не давая мне вырваться. Мне не хватало воздуха.

Затем Джесси схватил меня за бедра и притянул к себе, чтобы он мог взять меня сзади. И когда его член оказался внутри, то возникло ощущение, словно он достает мне до горла. Раньше я никогда не испытывала такого, казалось, меня посадили на кол. Я кричала, или, по крайней мере, я так думаю, а его руки уже гуляли по моей заднице, сжимая ягодицы, растирая их и, наконец, шлепая. Это показалось мне более возбуждающим, чем все остальные ласки.

Я уверена, что в тот момент я уже точно кричала. Джесси засаживал в меня свой член, время от времени останавливаясь, чтобы вытащить его почти до конца, почти, чтобы я задыхалась от желания и пустоты внутри, а затем делал толчок еще сильнее, резче и глубже, пока я не ощущала его на шейке матки, словно он заполнял все пространство внутри меня. Снова. И снова. Каждый толчок был жестче и требовательнее, а когда его член выскальзывал из моего лона, то Джесси с силой ударял меня по ягодицам, и еще раз, и еще, и еще…

Я не знаю, сколько времени это продолжалось. Возможно, я даже потеряла сознание в какой-то момент. В мире не существовало ничего, кроме нас: Джесси с его членом, пронзающим меня насквозь, и меня с моей мокрой киской.