Читать книгу "Его тайные желания - Дженнифер Сент-Джайлз"

Во дворе мистер Тревельян сидел на каменной стене, за которой находился дубовый парк. Как обычно, он повернулся в мою сторону, безошибочно определив мое присутствие, как бы подтверждая существующую между нами незримую связь. Я чувствовала, что не смогу уснуть в таком состоянии, и подумала, что он мучается тем же. Сомнения, которые я пережила несколько мгновений назад, тут же развеялись, как только я вспомнила о нашем танце при лунном свете.

Мне захотелось спуститься по лестнице с галереи и снова отдаться танцу. Но это означало отдаться страсти, которую он способен разбудить во мне одним-единственным взглядом, нежным прикосновением или тихо произнесенными словами. Я должна была уйти в комнату, однако не могла заставить себя сдвинуться с места. Желание видеть его было сильнее слабых пут благопристойности.

Он был создан для сумрака ночи. Его темные волосы поблескивали в лунном свете, его движениям была присуща хищная грация, которой обладала черная пантера. У меня появилось искушение протянуть руку и ощутить эту буйную силу, которая чувствовалась в нем, когда он соскочил со стены и пошел в сторону дома, поглядывая туда, где я пряталась, скрытая густыми тенями.

Я почти слышала его немую мольбу присоединиться к нему, завершить почти состоявшийся поцелуй. Он остановился у фонтана, где статуя святой Катерины, сложив на груди руки, умоляла небо о пощаде. Я помнила слова, высеченные на камне у ее ног: «Все идет от любви, все предназначено для спасения человека, Бог ничего не делает, не имея в мыслях этой цели». Хотя я верила, что святая Катерина исходила из лучших побуждений, жизнь научила меня другому. Не все шло от любви. Война в первую очередь. Предательство. И то, что едва не произошло сегодня с Миньон, тоже шло не от любви.

Я не знала этого человека и не могла выйти ему навстречу. Я юркнула в свою комнату и заперла за собой застекленную двустворчатую дверь. Некоторое время я стояла в темноте, прижимаясь к прохладной двери, и вдруг услышала, как он поднимается по лестнице галереи. Я подождала, прислушиваясь и гадая, решится ли он проявить такую дерзость – подняться по лестнице и постучать в мою дверь. Я боялась даже дышать до тех пор, пока не услышала, как его шаги замерли этажом ниже.

Забравшись в кровать, я долго лежала, вглядываясь в темноту, размышляя о последних тревожных событиях, касающихся моей семьи, а также о смятении в собственной душе. Мне показалось, что я заснула совсем ненадолго, когда, пробудившись от холода, почувствовала, что дрожу всем телом. Удар грома сообщил о приближении грозы. Леденящий холод наполнил мою комнату. Было как тогда, у Блайндмэн-Керв. Точно такое же тягостное ощущение вызвало у меня желание соскочить с кровати. Мне показалось, что некая тень чернее, чем сама ночь, стремится напасть на меня. Я отпрянула в сторону, размахивая вслепую во тьме кулаком. Однако мой кулак не встречал ничего, кроме воздуха, а затем запутался в москитной сетке. Мною овладела паника, я отчаянно пыталась освободиться и спрыгнула с кровати.

Я не слышала никаких других звуков, кроме своего тяжелого дыхания и ударов грома. Я зажгла лампу, увидела, что одна в комнате, и поняла, что боролась с призраком. Никакого другого практического объяснения случившемуся не было, ибо я знала, что мне это не приснилось. Кружевная штора на створчатой двери пошевелилась, и мне стало не по себе. Я схватила находившуюся возле камина кочергу и шагнула к двери, преисполненная решимости ничего не бояться в собственном доме.

Свет находился у меня за спиной, и я ничего не видела, кроме своего отражения в стекле. В тот момент, когда я собиралась повернуться, молния расколола небо и осветила силуэт мужчины, который смотрел на меня с галереи. На нем была ковбойская шляпа, натянутая на лоб и полностью скрывавшая лицо, в поднятой руке он держал нацеленный на меня страшный кривой нож. Я закричала и попятилась назад, держа перед собой кочергу в качестве оружия, готовая отразить нападение.

Мужчина на галерее исчез, когда проснулись домочадцы. Я услышала, как Миньон окликнула меня по имени, затем послышался топот. Мистер Тревельян ворвался в мою комнату, вслед за ним влетели Миньон, затем Жинетт и Андре.

– В чем дело? – хрипло спросил мистер Тревельян.

– Мужчина. За створчатой стеклянной дверью. Он смотрел на меня, у него был нож.

– О Боже! – ахнула Миньон.

Жинетт подбежала ко мне и обняла меня дрожащими руками. Крепко держа одной рукой кочергу, я обняла ее другой.

Мистер Тревельян бросился к двери, быстро открыл ее и осторожно вышел. Посмотрев налево и направо, он подошел к перилам.

– Я никого не вижу. А как он выглядел?

– Не знаю, я не видела его лица, только фигуру.

– Опишите мне ее.

– Он был высокий, вроде вас.

Мистер Тревельян выразительно посмотрел на меня.

– Я не сказала, что это были вы. Вы выше и шире в плечах, чем он, он помассивнее в талии. И на нем была шляпа.

– Хорошо. Мы знаем, что он массивный, не широкоплечий и носит шляпу. Что еще? Он пытался открыть вашу дверь?

– Господи! Разве недостаточно того, что он поднял на меня нож?

Мистер Тревельян сделал глубокий вдох.

– Да. Оставайтесь здесь, а я посмотрю вокруг.

– Не ходите один. Возьмите папашу Джона.

Мистер Тревельян покачал головой.

– Ему приходится много работать. Я разбужу мистера Фитца. Странно, что ни он, ни мистер Галье не услышали вашего крика. Он был настолько громким, что мог поднять мертвого.

Поиски, закончившиеся на заре, ничего не дали, только обнаружился синяк на щеке Миньон, напомнивший об ужасе минувшего вечера. Я отправила ее и Жинетт наверх, чтобы приложить холодный компресс, пока мы с мамашей Луизой готовили завтрак. Еще я строго-настрого приказала Андре оставаться дома до тех пор, пока я не выясню, кто нас терроризирует. Сын выглядел совершенно несчастным.

– Над нами висит проклятие, миз Жюли, – заявила мамаша Луиза, доставая кастрюлю для подливки. – Кто-то напустил порчу на наши головы.

– Черная магия имеет силу не больше той, которую допускает ваш разум, – твердо возразила я, завязывая фартук. Я отказывалась верить, что холодная черная тень имеет отношение к чему-то сверхъестественному.

В Новом Орлеане ходили легенды о привидениях, и даже мой практичный ум готов был принять версию о наличии привидения в «Красавице». Но ни одно привидение не грозило мне ножом. Это был явно мужчина.

Я намеренно громко водрузила чугунную сковороду на плиту, с удовольствием ощутив ее тяжесть в руке. «Это более существенная штука, чем кочерга», – подумала я, словно была Давидом и намеревалась убить Голиафа. Мне захотелось огреть вчерашнего мужчину сковородой! Повернувшись за салом, я увидела, что мамаша Луиза неподвижно стоит, глядя на сковороду, а глаза ее полны слез. Должно быть, я была слишком резкой, у меня явно расшалились нервы.