Читать книгу "Оковы прошлого - Франсуаза Бурден"

— Твоя жена?! — в ужасе вскричал Альбан. — Надеюсь, ты шутишь?

— Конечно, шучу, — ответил Жиль, смеясь.

Машина тем временем уже сворачивала к вилле.

По приезде они разошлись в разные стороны: Жилю хотелось поздороваться с Жозефиной. По традиции каждый из братьев, приехав из Парижа, первым делом приветствовал бабушку и только потом переступал порог «Парохода».

В руках у Альбана было громоздкое блюдо с морепродуктами, поэтому он отправился прямиком в кухню. Доверительный разговор со старшим братом принес ему некоторое облегчение. С одной стороны, Альбан нуждался в поддержке Жиля, чтобы наконец начать ремонт дома, а с другой — искал способ одолеть свои страхи. Главной его заботой была Валентина, он это понял, разговаривая с Жилем. Последние несколько дней Альбана преследовала мысль, что в их отношениях что-то не так. Ее раздражительность он объяснял сменой обстановки и тем, что он не может предложить ей ничего определенного. Да и дом был слишком большим и тихим для них двоих. Может, она уже жалеет о том, что поехала за ним в Нормандию? Он не решался спросить ее об этом прямо и всеми возможными способами старался развлечь. Вчера расстроенная Валентина уснула, отодвинувшись от него на другой конец кровати. «Твоя невестка терпеть меня не может!» — пробормотала она, засыпая. А ведь всего месяц назад они вместе смеялись над колкостями Софи, не придавая им ни малейшего значения.

Убедившись в том, что блюдо не помещается в холодильнике, Альбан направился в кладовую, открыл окно и поставил морепродукты за окно. Несколько секунд он любовался пейзажем. С деревьев понемногу опадали листья, и сквозь оголенные кроны на горизонте теперь было видно море.

— Альбан, замерзнешь! — воскликнула, входя в комнату, Валентина. — Я тебя искала, думала, ты уже приехал…

Она подошла к нему и скользнула в его объятия.

— Работать невозможно — дети устроили дьявольские танцы по всему дому.

— Они тебе мешают?

— Нет, что ты! Они замечательные. Да и где еще они могут так порезвиться? Альбан… Знаешь, я чувствую себя виноватой за то, что дулась на тебя вчера вечером.

— А ты на меня дулась? — переспросил он с улыбкой.

— Софи смотрит на меня сверху вниз, и меня это раздражает.

— Но, дорогая, ты выше ее ростом!

— И что с того? Эта дамочка не упускает случая показать, что она здесь хозяйка. С тобой она сюсюкает, старается привлечь твое внимание и при этом делает вид, что меня вообще нет в природе!

— Она всегда такая. Когда вы познакомитесь поближе, все наладится.

— Думаешь? Я уверена, она не имеет ни малейшего намерения узнать меня лучше. Наоборот, лелеет надежду, что скоро я уберусь со сцены.

— Даже не думай! — сказал Альбан, целуя ее волосы.

— Я не хочу критиковать твою семью или ставить тебя в неловкое положение, но ваша Софи — ломака, вот она кто!

Когда Валентина использовала слово «вот», это означало, что инцидент исчерпан, и она не хочет к нему возвращаться. Альбан прижал ее к себе и почувствовал, что она смеется.

— Наверное, ты думаешь, что я невыносима!

— Я думаю, что ты замечательная.

На этот раз он поцеловал Валентину в губы, поцеловал со всей бесконечной нежностью, которую к ней испытывал.

* * *

В кухне, застыв, стояла Софи. Она услышала конец разговора Альбана и Валентины. Слово «ломака» оскорбило ее до глубины души. Эта тварь издевается над ней, а Альбан слушает и молчит!

Дверь из кухни в кладовую так и осталась открытой, поэтому Софи откашлялась, чтобы заявить о своем присутствии, потом ожесточенно загремела посудой.

— Наша соня выспалась? — шутливо поинтересовался Альбан, входя в кухню.

Он вел Валентину за руку и улыбался невинно, как дитя. Пока Софи подыскивала колкую реплику, открылась дверь и в кухню, крича, ворвались дети.

— Вы с ума сошли?! — взорвалась их мамаша. — Сейчас же успокойтесь и перестаньте вопить. Предупреждаю вас, отец только что приехал!

Вместо того чтобы умолкнуть, дети с радостными криками, толкаясь, вылетели в коридор. Уже на пороге Луи притормозил и повернул назад.

— Вот, держи, — сказал он, подходя к Альбану. — Мы нашли это.

У него в руке был бумажник из зернистой кожи, старый и потрепанный. Альбан взял бумажник, повертел в руке и увидел инициалы — «Ф. Э.».

— Где ты его взял? — с интересом спросил он у Луи.

— Я его не брал! — стал оправдываться мальчик.

— Ладно. Спрошу по-другому: откуда он у тебя?

— Мы играли в прятки. Я помогал Анне залезть в шкаф в большой комнате, знаешь, в той, что в конце коридора, там еще шторы с птицами, а окна выходят…

—Я понял.

— Ну, Анна дрыгала в шкафу ногами, чтобы забраться поглубже, и задела эту штуку. Она там застряла между рейками.

— Спасибо, Луи, — сказал Альбан, ероша волосы мальчика. — Полагаю, ты проверил, что в бумажнике?

Ребенок смутился и, краснея, кивнул.

— Только скверные дети бывают такими любопытными, — напомнила ему Софи.

— Там были лишь обрывки старой бумаги, — не глядя на мать, пояснил Луи. — Ни монет, ни бумажных денег, ничего!

— Да, тебе не повезло, — улыбнулся Альбан. — Ведь тому, кто нашел клад, полагается компенсация. Ладно, беги!

Луи не заставил себя просить дважды, а Софи потянулась к бумажнику.

— В те времена кожаные изделия были отменного качества!

Она протянула руку, чтобы взять его и как следует рассмотреть, но Альбан спрятал бумажник в карман джинсов.

— Это бумажник моего отца. Я прекрасно его помню, потому что Феликс торжественно клал его на стол перед собой, а потом выдавал нам деньги на карманные расходы. Это ценная вещь, я рад, что дети его нашли.

Альбан ни разу не заходил в родительскую спальню, и, естественно, ему даже в голову не приходило открыть шкаф.

— Я считаю, что им нельзя позволять рыться, где вздумается. Просто дьяволята, а не дети!

— На то они и дети!

Альбан ласково улыбнулся Софи, но этого явно было недостаточно, чтобы ее задобрить.

— Ты такой терпеливый, такой великодушный! Браво! Однако ответственность за их воспитание лежит на мне, а я, хоть и ломака, но стараюсь все и всегда делать правильно!

Она с насмешливой улыбкой повернулась к Валентине, с нетерпением ожидая реакции.

— Ну, это ведь шутка. — Альбан решил отвлечь внимание на себя.

С ловкостью прирожденного оратора Софи сменила тон.

— Может, и так, — промурлыкала она, — но мне было очень больно это слышать.

С обиженной миной она крутнулась и вышла из кухни, даже не хлопнув за собой дверью.