Читать книгу "Поместье любовных грез - Сильвия Торп"

– По ее представлениям – вероятно, но вы хотите сказать, что и сэр Чарлз Редфол относится к вам предвзято?

– Сэр Чарлз Редфол готов поверить в мою виновность по весьма веской причине – ему не приходит в голову никто другой, у кого имеется хоть какой-то повод убить Стивена. И потом, мисс Фрэйн, в десять лет человек вряд ли способен нажить смертельных врагов. Единственный, кто может извлечь выгоду из смерти Стивена, – его сестра, которая в таком случае унаследовала бы состояние, но, хотя Мелисса Таррингтон, с какой стороны ни посмотри, – хитрая, злобная маленькая дрянь, думаю, можно снять с нее подозрение в том, что она хочет смерти своего брата.

– А вы, мистер Хоксуорт? Какие у вас могут быть причины желать смерти маленького мальчика, который не причинил вам никакого вреда и, более того, чуть ли не восторгается вами?

Джейсон посмотрел на нее с насмешливым прищуром.

– Месть, мисс Фрэйн! – произнес он после паузы. – Юный Стивен, вероятно, единственное существо, к которому леди Таррингтон по-настоящему привязана, а какой более действенный способ причинить ей боль я могу найти, чем погубив его?

– Прошу вас, не говорите глупости! – сердито сказала она. – Я понимаю, что вы с леди Таррингтон относитесь к друг другу с крайней неприязнью, но это абсурдно – допускать…

– «С крайней неприязнью», – нетерпеливо повторил он. – Вы сейчас не на уроке, так что не трудитесь прибегать к вежливым эвфемизмам. Эта старая карга ненавидит меня так же люто, как я ее, и, видит Бог, у нас обоих есть достаточные на то причины – спасибо сэру Хамфри Таррингтону!

Памела посмотрела на него в замешательстве:

– Вы имеете в виду покойного мужа ее светлости?

– Именно так! – Джейсон сделал короткую паузу, а потом, устремив на нее тяжелый взгляд, настолько приковывающий к себе, что она не нашла сил отвести глаза, вдруг резко добавил: – Он мой отец!

Памела задержала дыхание. Господи, как же она не догадалась! Его глаза, этого необычного золотисто-коричневого оттенка, как у Стивена, похожие на глаза на фамильных портретах Таррингтонов, подсказывали ей, что здесь есть какое-то родство, но почему-то ей никогда не приходила в голову мысль о внебрачной связи.

– Почему вы мне это рассказываете? – спросила она в конце концов приглушенным голосом.

– Да потому что вряд ли это сделает кто-либо другой! Считается, что эту тему не пристало обсуждать с благовоспитанной молодой особой, тем более незамужней! Но я не придаю никакого значения условностям и, если вы станете мне помогать, не допущу, чтобы вы делали это, не зная всех обстоятельств дела. И если, узнав их, вы захотите отказаться от своего согласия, я не стану держать на вас зла.

– Однако вы бы стали презирать меня за это, – заметила она. – Поскольку это доказало бы, что и я не лишена предрассудков. Так что вряд ли я отступлюсь от своего слова.

– Не отступитесь, я в это верю! – Он помолчал, а потом продолжил: – Я нисколько не сомневаюсь, что вы уже видели могилу моей матери на погосте. Хамфри Таррингтон встретил ее на курорте в Бате, где ее наняла в компаньонки одна престарелая вдова, а впоследствии, отправившись вслед за нею в Лондон, он убедил ее оставить вдову и принять его покровительство. В то время он все еще оставался холостяком. У него был титул, ему принадлежало родовое поместье, истощенное тремя поколениями заядлых игроков. А причиной для его визита в Бат было предстоящее знакомство со своей будущей женой, наследницей большого состояния, которую нашел для него дядя, его прежний опекун.

– И в такой весьма знаменательный момент у него хватило дерзости завести… не соответствующие общепринятым нормам отношения? – потрясенo произнесла Памела. – Должна заметить, сэр, что, по-моему, леди Таррингтон вполне способна подтолкнуть к подобному поступку.

– Еще и не к такому! – воскликнул Джейсон. – Я должен объяснить вам, что предстоящий брак являлся для нее браком по расчету в той же мере, в какой и для Таррингтона, потому что ей уже давно перевалило за тридцать и она далеко не блистала красотой и обаянием. Ее отец был солидным коммерсантом, который разом заработал кучу денег, так что перспектива стать леди Таррингтон из Таррингтон-Чейс манила ее так же сильно, как богатство влекло ее будущего супруга. И вот они поженились и приехали в поместье, и очень скоро после этого Таррингтон привез сюда мою мать и поселил ее в молитвенном доме, на другом конце деревни. Я родился примерно за четыре месяца до того, как леди Таррингтон произвела на свет законного наследника.

Джейсон выдержал паузу, но на этот раз Памела воздержалась от комментариев.

– Мне продолжать или я уже достаточно рассказал? – спросил Джейсон. – Возможно, теперь вы разделите подозрения леди Таррингтон на мой счет и придете к убеждению, что она вполне заслуживает вашей безраздельной преданности!

– Вы сказали, сэр, что мне следует знать все факты, – заметила Памела.

Джейсон усмехнулся:

– Я также говорил вам, что у леди Таррингтон есть веские основания меня ненавидеть! Ей приходилось мириться с тем, что в деревне подрастает незаконнорожденный отпрыск ее мужа, открыто им признанный, точно так же как была открыто признана и моя мать. Он не делал никакого секрета из того, что отдавал предпочтение мне, а не моему сводному брату, и это вдвойне ее унижало, потому что Стивен был болезненным, хлипким парнем, а я – полной ему противоположностью. Я не отрицаю, что ей приходилось нести свой крест, но когда пришло время, то тут уж она, ей-богу, нашла как отомстить!

Он снова сделал паузу, и в наступившей тишине Памела услышала, как трепыхаются птицы в осенней листве у них над головой. Осень, когда лето на излете, грустная пора, подумалось ей, под стать истории жизни Джейсона.

– Моя мать никогда не брала у Таррингтона более чем он мог ей дать, – продолжил он. – Руку в карман жены он никогда не запускал. Мы жили очень скромно и еще ухитрялись платить за мое образование. А когда я стал взрослым, я понял многое, в том числе наше двусмысленное положение в деревне и оскорбительную зависимость от Таррингтона. Закончив школу, я отправился в Лондон вместо того, чтобы вернуться домой. Пару лет я вел в городе разгульный образ жизни, демонстрируя скорее изворотливость, нежели респектабельность, до тех пор, пока, для меня не стало предпочтительней на какое-то время покинуть Англию. Я всегда мечтал посмотреть мир. – Он помолчал. – И вот лишь по чистой случайности первый корабль, на который мне удалось сесть, оказался индийским – судно направлялось в Бомбей. Как бы там ни было, Индия пришлась мне по вкусу, и я вскоре осознал те возможности, которые она предоставляла человеку предприимчивому и решительному. Я оставался там почти пятнадцать лет, но когда, наконец, вернулся в Англию, оказался богаче, чем когда-либо были Таррингтоны. Теперь, думал я, сэр Хамфри Таррингтон получит обратно каждый пенни, что он нам давал, а моя мать – все то, что она не могла или не желала брать y него.

Какое-то время он молчал, а когда заговорил снова, в его голосе не было больше ни злости, ни насмешки, а лишь только затаенная печаль.