Читать книгу "Сердце женщины - Розалин Уэст"

Жан Люк проснулся с громким криком. Проснулся в холодном поту. Какое-то время он лежал, стараясь не дышать. Он думал, что снова закован в кандалы. Затем, почувствовав мерное покачивание корабля, невольно улыбнулся. К счастью, это был сон, а не реальный кошмар. Но чем же навеян этот сон?

Тут он увидел сидевшую за столом девушку. Она дремала, положив голову на руки. Филомена Монтгомери. Дочь этого негодяя. Вот средство, с помощью которого он сможет отомстить и осуществить свои мечты.

Он не должен этого забывать, пока его преследуют страшные, терзающие душу воспоминания. Глядя на ее губы ему следует помнить, через какие испытания он прошел чтобы выжить. Он должен помнить о своих страданиях видя испуг в ее глазах. Когда же она проявляет заботу о нем, он должен помнить о ненавидящем взгляде ее отца, этого лживого ублюдка, который сказал: «Ломайте ему пальцы, пока он не заговорит». Ее страдания – ничто по сравнению с его муками.

Монтгомери в долгу перед ним, и они заплатят за все. Дав себе такое обещание, он снова оградил свое сердце глухой стеной, через которую эта женщина не сможет пробраться никакими хитростями. Только возмездие успокоит его. Только с помощью этой женщины он сможет осуществить свои мечты.

И он добьется своего – независимо от того, во что обойдется это миловидной пленнице.

И воспоминание о наполненных слезами зеленых глазах, а также о мучительно сладостном поцелуе утонуло в нахлынувшей волне ярости.

Глава 8

Элизу разбудили прерывистые глухие стоны. Она подняла голову и с удивлением увидела, что капитан не только встал с постели, но и пытается натянуть сапоги.

– Вам нельзя вставать! – воскликнула девушка, поднимаясь из-за стола.

– Я должен позаботиться о корабле, – проворчал Люк, не глядя на Элизу. Стиснув зубы, он все-таки натянул сапоги.

– Для этого есть другие люди. Вам же следует позаботиться о себе. Вчера вы были почти при смерти.

– Вот именно – почти. К тому же это было вчера.

Он пристально взглянул на нее, и она увидела гнев в его потемневших глазах. Это был совсем не тот человек, который обнимал ее вчера на палубе, защищая от холодного ветра. Перед ней снова был капитан Черная Душа – непреклонный и жестокий мститель.

– Не могу поверить, что вы действительно совершили вчера такой безумный поступок. Здравомыслящий человек не стал бы так рисковать.

Капитан поморщился, однако промолчал.

– Сейчас принесут завтрак и кофе, – продолжала Элиза.

– Очень хорошо. Я голоден.

– Какую плату вы потребуете от меня за завтрак на этот раз?

Люк повернулся к девушке, и она по его глазам поняла, что он вспомнил о вчерашнем поцелуе. Но капитан вдруг усмехнулся и проговорил:

– У вас остался еще медальон с гербом вашей семьи, не так ли?

Весьма озадаченная этим вопросом, Элиза кивнула:

– Да, вот он.

Она вложила медальон в протянутую руку Люка, и он тут же сжал пальцы с такой силой, что побелели костяшки. «Вероятно, украшение врезалось в его ладонь», – почему-то вдруг подумала Элиза.

Хотя Люк заявлял, что голоден, он едва прикоснулся к завтраку – было очевидно, что капитан стремился поскорее подняться на палубу. Впрочем, Элиза и не пыталась его удерживать, она чувствовала, что между ними снова возникло отчуждение.

Воспользовавшись отсутствием капитана, девушка попросила Реми, чтобы он принес ей таз и мыло. Ее одежда казалась настолько грязной, что дольше невозможно было терпеть. Подперев спинкой стула ручку двери, Элиза быстро разделась и, ополоснувшись, надела одну из рубашек Люка и его парусиновые штаны. Затем принялась стирать свое нижнее белье и платье. Она уже отжимала сорочку, когда раздался сильный удар в дверь. Девушка вздрогнула от неожиданности и едва не расплескала воду из таза.

Поспешив к двери, Элиза убрала стул, и в каюту тотчас же ворвался Жан Люк.

– Что вы здесь делаете? Почему потребовалось баррикадировать дверь? Решили выжить меня из собственной каюты?

– Я мылась, капитан, поэтому и решила запереться. Нам обоим было бы неловко, если бы вы застали меня…

Люк окинул девушку взглядом… и вдруг замер в изумлении. Он понял, что в своем новом наряде – то есть в его рубашке и парусиновых штанах – она стала еще более соблазнительной. У нее были удивительно длинные ноги, округлые бедра и на редкость тонкая талия. Там же, где влажная рубашка прилипла к телу, отчетливо выделялись груди. Чем дольше он смотрел на нее, тем явственнее проступали сквозь ткань соски.

И она, безусловно, возбуждалась под его взглядом, он чувствовал.

Мысль об этом едва не нарушила его решимость, но он все же заставил себя вспомнить о мести.

Выругавшись сквозь зубы, Люк стремительно подошел к шкафчику и, схватив бутылку с ромом, начал пить прямо из горлышка. В животе его стало тепло от крепкого напитка, однако это тепло не шло ни в какое сравнение с пламенем, бушевавшим ниже. Он испытывал мучительное чувство, рисуя в воображении картину, как они оба падают на кровать, охваченные неистовой страстью. Потребность удовлетворить свою страсть ему мешает дышать, думать, говорить… Такого с ним еще никогда не случалось – он всегда умел укрощать свою плоть. Всегда, но не сейчас…

Люк сделал еще один большой глоток и закрыл глаза, надеясь, что спиртное заглушит острое желание. Затем коснулся медальона Монтгомери, который теперь носил на шее на кожаном шнуре.

– Капитан… – раздался робкий голос Элизы. – Капитан, вам плохо?

О, если бы она знала, как ему плохо.

– Может быть, позвать кого-нибудь?

– Какой же я дурак, – пробормотал Люк и сделал еще один глоток.

– Что?

– Ничего, мадемуазель Монтгомери. – Он произнес эти слова удивительным тоном – так, чтобы напомнить девушке о ее положении. – Не надо проявлять сочувствия ко мне. Это ничего не изменит.

Люк захромал к постели, чувствуя, что если сейчас упадет, то уже не сможет подняться. Он уселся на матрац, затем, тяжело дыша, повалился на спину. Не в силах пошевелиться, он закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать от мучительной боли. Вскоре Люк расслабился и еще глотнул из бутылки, которую прихватил е собой. Он с нетерпением ждал, когда спиртное подействует и притупит его страдания – как телесные, так и душевные.

Но спиртное не действовало.

И он по-прежнему чувствовал присутствие Элизы, чувствовал аромат свежести, исходивший от нее.

Голова его гудела, и боль не прекращалась.

Люк вздрогнул от неожиданности, когда что-то влажное и холодное легло на его лоб. Он не хотел принимать помощь от дочери Монтгомери и уже готов был отбросить тряпицу, но ощущение прохлады оказалось столь приятным и успокаивающим, что он сдержался. А через некоторое время, почувствовав облегчение, Люк погрузился в сон.