Читать книгу "Лето в присутствии Ангела - Ольга Тартынская"

Лизавета Сергеевна прижала холодные ладони к пылающим щекам:

— Скажи же мне откровенно: я смешна и нелепа в роли соблазнительницы? У меня такое чувство, что я жестоко поплачусь за все…

Татьяна Дмитриевна была готова к наступлению:

— Mon amie, ты вся расцвела, ты живешь, что еще надобно? Супротив нравственности ты не идешь, не так ли? Мальчик холост, ты — вдовая, дай себе волю! Не так часто случается любовь в нашей жизни, уж поверь мне… — она картинно вздохнула и даже умолкла на какое-то время, дав подруге возможность возразить.

— Ну, душенька, ты только представь, что заговорят обо мне! Или ты считаешь, что я могу себе позволить роман, и об этом никто не узнает? Да нет же. Я не умею таиться, а другого способа я не вижу. Я должна справиться с собой и поставить на место юнца. И так уже Александров Бог весть что готов выкинуть, как бы до дуэли не довели!

Татьяна Дмитриевна внимательно посмотрела в лицо подруги и изрекла трагическим голосом:

— Так ты готова отказаться от любви, посланной тебе небом, и отдать это сокровище, то бишь Николеньку, какой-нибудь пустышке, холодной светской развратнице или, еще хуже, дворовой девке?! Подумай хорошенько. Молодой, сильный мужчина вот уже месяц живет на лоне природы, питаясь только надеждами. По девкам не бегает, как Волковский, влюблен в тебя без памяти, а ты мучаешь его и даже готова его вовсе отвергнуть!

Эта обличительная речь повергла бедную женщину в смятение:

— Но… его тайна? Ведь что-то он скрывает.

— Тебе что за дело? Nikolas благороден, у него не может быть никакой порочащей его связи или мрачного секрета, поверь мне.

Лизавета Сергеевна чувствовала, что Таня права.

— Так ты отказываешься от него? Да или нет? — продолжала наступление безжалостная подруга.

Лизавета Сергеевна мучительно искала ответ:

— Я… я не знаю. Нет, я знаю, что не должна компрометировать себя, иначе все рухнет…

— Тогда я им займусь, — хладнокровно заявила Татьяна Дмитриевна.

— Как? — тут же возопила несчастная женщина. — Неужели ты способна на такое коварство?

— Где здесь коварство, mon amie? Я внесу в его летний отдых здоровое начало.

Лизавета Сергеевна подавленно молчала под пристальным взглядом непреклонной подруги, потом выдавила из себя:

— Ты не сделаешь этого.

— Сделаю, будь покойна. Я-то знаю, на что способен ревнивый человек! — произнеся эту загадочную фразу, она чмокнула тихую подругу в щечку и бодро направилась в сад.

Лизавета Сергеевна не знала, как поступить: бросаться ли вслед за ней или положиться на волю провидения. «Все мужчины таковы, — заранее сердилась дама на ни в чем не повинного Nikolas, — Они будут вам клясться в вечной любви, но стоит только появиться в их поле зрения более доступному предмету, прощай любовь! Тут же отдаются в плен искусственных приманок… Неужели и он, он даст себя соблазнить?.. Но Таня какова! После всего, что я рассказала!»

Она окончательно расстроилась и удалилась к себе под предлогом головной боли. Не вышла к обеду, отказалась от прогулки и катания на лодках и, мучая себя, не имея сил ни на какое дело, металась по комнате, заговаривая с собой вслух.

— Что же произошло? Таня права: я веду себя, как собака на сене. Нет, я не должна выдавать своего смятения, ведь ничего не случилось. Ничего!

Старательно причесавшись и тщательно продумав свой наряд, Лизавета Сергеевна вышла к ужину, твердо решив не обнаруживать свои чувства. Молодежь за столом весело обсуждала предстоящий праздник. Приготовления велись весь день, дом ходил ходуном: вынимались старые вещи из сундуков, зачем-то посылалась экспедиция в деревню, дети мастерили костюмы, репетировали спектакль. Но нынче вечером было решено музицировать и танцевать.

Лизавета Сергеевна держалась мужественно, ничем не выдавая своих мук, хотя сразу приметила первые шаги подруги: Татьяна Дмитриевна выбрала место за столом возле Nikolas и постоянно обращалась к нему, кокетничала совершенно бесстыдно, как казалось Лизавете Сергеевне, и требовала ухаживать за ней. Юноша, как всегда, был предупредителен и внимателен к даме, отвечал на ее вопросы, улыбался, жаля в самое сердце молодую женщину, наблюдающую за ним. Хвостова заговорщески подмигнула подруге, когда та вошла. Она была тоже во всеоружии: изысканно причесана и одета к лицу. Ревнивый взгляд влюбленной женщины отмечал каждую деталь. Вот Nikolas склонился к даме, слушая ее, и их головы соприкоснулись, вот он улыбается мягкой, снисходительной улыбкой, как Ангел из ее сна. Она заметила также, что Александров поглядывает в сторону Мещерского довольно злобно, хотя молчит.

— Maman, а Nikolas обещал нам спеть «Жил-был король когда-то»! — похвастала маленькая Аннет.

— Ах да, mon ami, я еще не слышала его голоса, — тут же подхватила Татьяна Дмитриевна, — поэтому попросила Николеньку спеть, и он любезно согласился, — она подарила племяннику нежный взгляд, который, конечно, больно задел ее подругу.

«Коварная, жестокая Таня, зачем она так? — молча стонала Лизавета Сергеевна. — А Nikolas совсем не смотрит в мою сторону, он обижен до сих пор или… или уже пленен ею?» Она так погрузилась в свои размышления, что не слышала, о чем говорят за столом и включилась только тогда, когда доктор Крауз обратился к Мещерскому с вопросом:

— Что скажите вы, как человек, постигающий естественные науки?

Nikolas пожал плечами:

— На мой взгляд, это бездоказательно. Все вычисления и гипотезы требуют убедительных обоснований. Пока их нет. Существующая теория надумана, взята с неба, простите за дурной каламбур. Обитаемость Луны — это большой вопрос по сей день.

Лизавета Сергеевна поняла, что речь идет о прошлогодней сенсации — предположении об обитаемости Луны. Мещерский продолжал:

— Нынче весьма популярны Кабалла, алхимия Парацельса, магнетизм Меснера, но это все не наука. Я предпочитаю эмпирические доказательства. Влияние планет на человека, конечно, возможно, но все нужно доказывать.

— Значит, в гипнотизм вы тоже не верите: — неожиданно для себя спросила Лизавета Сергеевна.

— Гипнотизм как воздействие на человека определенных сил, безусловно, существует, — отвечал Nikolas. — Но это только медицинский факт, доктор может подтвердить.

Крауз снисходительно улыбнулся и ничего не сказал.

— А если не медицинский факт, а… — Лизавета Сергеевна замялась в поисках нужного слова, — из области чувств, сердечных отношений?

— Вы говорите о магнетизме личности? Но это тоже можно истолковать с точки зрения медицины.

— И только? — Лизавета Сергеевна внимательно смотрела на Мещерского, отчего тот несколько смутился, но ответил:

— Я не берусь судить о явлениях мира духовного, в это замешаны небеса. Христос безусловно обладал магнетизмом небесного происхождения. Иногда такое случается между людьми.