Читать книгу "Кости не лгут - Марина Серова"

А вот погадать мне бы сейчас совсем не помешало. Только вот кости мои гадальные в сумочке лежат. А сумочка под кирпичами во дворе этого гребаного рок-клуба…

Вернувшись обратно в квартиру, я первым делом снова позвонила Васиным друзьям — неужели парень до сих пор не объявился?

Трубку снова взял Бандит. Голос его был встревожен.

— Нет, Васьки не было.

Черт! Что с ним случилось-то?

— Да ты объясни толком, что стряслось? — напустился на меня он. — Васька с тобой, что ли, был все это время? Опять он в дерьме каком-нибудь?

— Скорее всего, — ответила я.

Ну и дела! Если Василия, не дай бог, конечно, завалят, что я Анжеле скажу? Ведь фактически-то я виновата буду в его гибели. Вот взяла его с собой на свою голову в дело. Сколько раз уже зарекалась работать одна, никого не ввязывать…

— Алло! Алло! — надрывался на другом конце провода Бандит. — Ты куда пропала?!

— Никуда я не пропала.

У меня вдруг сильно заболела голова. Добегалась. Все, надо лечь и поспать. Не бежать же мне обратно в «Запад» о Василии справляться. А где еще искать, не знаю. Да, пожалуй, отдохнуть мне сейчас стоит. Часика два-три. На свежую голову потом подумаю, что да как.

— Приезжай к нам, — попросил меня Бандит, — расскажешь все. Мы поможем, если что там…

— Нет, — устало ответила я, — тайм-аут. Не сейчас то есть. Давай мне адрес, я потом приеду. Во второй половине дня.

— Какая вторая половина?! — заорал он. — Ты можешь толком объяснить, что, в конце концов, происходит?!

— Потише, — сказала я, — адрес даешь, нет?

Орать он еще будет. Проспал всю ночь, пока мы с Василием… Теперь разоряется. И так у меня не голова, а паровой котел какой-то. И солнце опять жарить вовсю начинает…

Бандит немного попритих и продиктовал адрес.

Как удачно — всего в нескольких кварталах отсюда. Пешком дойти можно.

— Когда тебя ждать-то? — угрюмо спросил он.

— Я же сказала — во второй половине дня.

— А точнее?

Нет, он меня точно доведет сейчас. Я хотела было обругать его, но сдержалась. Беречь нужно нервы. И так они на пределе.

— Вдруг, если Васька объявится, — попросила я, — по этому телефону мне позвони, — и назвала телефон, — все, до встречи.

И повесила трубку.

Потом приняла горячий душ и совершенно без сил рухнула на постель. Вырубилась.

* * *

Проснулась я не как рассчитывала — через два-три часа, а поздно вечером. В половине десятого. Сразу вскочила и побежала умываться. Черт возьми, так все на свете проспать можно! Интересно, телефон звонил или нет? Просушивая полотенцем мокрые волосы, я набрала номер Васиных знакомых.

«Если он до сих пор еще не пришел, то…» — подумала я. А правда, что я буду делать, если Вася действительно еще не появлялся?

— Алло, — услышала в трубке недовольный Васин голос.

От удивления и радости я даже не сразу ответила. Но через несколько мгновений опомнилась:

— Ой, Васенька, да нешто живой!

— Таня! — Он был рад не меньше меня.

Ну еще бы!

— Ты где был? Ты… — начала я было расспрашивать его, но спохватилась — разговор с Василием обещает быть долгим, нужно еще выяснить, что нам делать дальше, так что… — Слушай, Вась, — сказала я, — я лучше к тебе сейчас приеду, и поговорим. Тет-а-тет.

— Может, я к тебе? — возразил он. — А то здесь ребята еще.

На что это он намекает? Тет-а-тет, что ли, неправильно понял? Я, честное слово, только поговорить с ним хотела, ничего больше.

— Нет уж, изволь, — сказала я, — адрес квартиры, где я сейчас нахожусь, — секрет…

— А-а, конспирация, — важно произнес Вася, — понимаю.

Очевидно, он уже считал себя великим частным детективом, непревзойденным мастером своего дела. Ох уж мне эти детские игры в «сыщики и воры».

Мы попрощались, и я положила трубку. Закурила и подошла к окну. Темно уже. Я неожиданно вздрогнула, вспомнив свой ночной марафон по парку наперегонки с Тарасовским Чикатило. Да и Оглоеда вспомнила. У меня появилось на минуту желание послать всю конспирацию к чертовой матери и перезвонить Васе, сказать, чтобы он сам приехал. Но только на минуту. Нельзя же, в самом деле, так. Следить нужно за своей нервной системой.

Как известно, лучший способ побороть свой страх — столкнуться с его причиной лицом к лицу. Вот уж нетушки! Благодарю покорно! Ни за какие блага мира. Еще несколько дней назад я бы рассмеялась, если кто-нибудь сказал бы мне, что я испугаюсь ночью, не ночью даже, а поздним вечером пройти несколько кварталов. А сейчас…

С трудом подавив дрожь, я накрасилась — как говорили у нас в юридическом, «навела марафет» — и вышла на улицу.

Темно.

Что-то я начала совсем ночной образ жизни вести — днем сплю, ночью работаю.

Непроизвольно ускоряя шаг, я вышла со двора и быстро зашагала по улице, держась освещенной фонарями полосы. Тут всего-то минут пятнадцать дойти.

Навстречу мне из-за угла неожиданно вывернула какая-то загулявшая парочка. Я вздрогнула и невольно вскрикнула. Явно подвыпивший парень, паясничая, извинился:

— Прощ-щения просим! Напужали!

Девица его захихикала.

Они обошли меня и, затянув протяжную песню, удалились.

Я так и стояла столбом. «Прощения просим»! «Напужали»! Что же это такое с тобой, Танечка? Я вдруг увидела себя со стороны — просто напуганная до полусмерти тетка. Все, надо кончать с этим. В самом деле, я в какую-то тряпку превращаюсь.

Стиснув зубы, заставила себя пойти медленнее. Перейти, так сказать, на прогулочный шаг. У меня получилось. Постепенно беспричинный страх уступил место злости. Я облегченно вздохнула — ну что же, граждане тарасовские чикатилы и тому подобные оглоеды, мы еще повоюем!

Для бодрости я даже стала напевать под нос военный марш, неожиданно пришедший на ум. Потом сбилась на хорошо знакомую революционную песню «Смело, товарищи, в ногу!». Очень, надо сказать, подходит к ситуации.

Так-то лучше.

Вот уже и искомый дом. Пятиэтажка. Мне нужен пятый этаж. Я вошла в подъезд — света, как обычно, не было. Я вдруг снова почувствовала знакомую мерзкую дрожь. Что же, это просто очередная проверка на мою компетентность — какой же из меня частный детектив, если я в обычном темном подъезде дрожу как цуцик?

Напевая «Смело, товарищи, в ногу!» уже не под нос себе, а вполголоса, я зашагала вверх по ступенькам. На пятом этаже горел свет. «Свет в конце тоннеля», — тут же возникла у меня ассоциация. Это революционные песни на меня так действуют.

На четвертом этаже я вдруг впервые в жизни подумала, что у меня, наверное, неплохой голос. В певицы, что ли, податься? В эстрадные? Между четвертым и пятым этажами я горланила уже в полный голос: