Читать книгу "Любишь только дважды - Лори Уайлд"

Я знаю, дай мне с ним поговорить.

– Я действительно хотела сказать «петушиная уверенность», честно, – сказала Марли, сделав ситуацию только хуже. Ну почему она не могла просто заткнуться?

– Возможно, ты хотела это сказать, но то что ты сказала, было классической оговоркой по Фрейду.

– Послушай, ты меня даже не знаешь, так что не надо доставать меня всей этой психологией.

– Ну вот, а теперь ты начинаешь защищаться.

– Ну и что? Я имею право защищаться, если хочу. Закон этого не запрещает.

Он медленно и заигрывающе улыбнулся ей:

– Просто для информации: мой петушок вполне готов сражаться.

Марли мгновенно зажала уши ладонями:

– Я не слушаю. – Но конечно, она все слышала.

– Да ладно, неужели такая обычная вещь, как маленький петушок, способна вывести тебя из равновесия?

Слова, сорвавшиеся с языка Марли, определенно принадлежали Анджелине.

– Успокойся, – проговорила она. – Маленькие петушки не выводят меня из равновесия.

Джоэл захохотал.

Ну вот. Теперь уж просто невозможно сделать ситуацию хуже. К счастью, машина заворачивала на улицу ее матери.

– Третий дом по левой стороне. – Марли показала на коттедж Пенелопы.

Пахло зимним морем. Над их головами кружили чайки, в последний раз облетая свои владения, прежде чем устроиться где-нибудь на ночь. Несмотря на довольно плотное движение на дорогах, добрались они быстро. Наверное, потому, что Джоэл сильно превышал скорость.

Марли открыла дверцу, прежде чем машина полностью остановилась. Ей хотелось поскорее выбраться из нее и оказаться подальше от источника своего унижения.

– Ух ты! – Тон был веселым и дружелюбным, но не более. – А где же шумная встреча?

– Не провожай меня, – поспешно сказала Марли. – Со мной все будет в порядке. Спасибо за то, что подвез.

– Ах так? Значит, тебе стыдно представить меня своей матери?

– Нет. – Марли улыбнулась ему в ответ и сама удивилась этому. Ей казалось, что у нее уже не осталось сил на чувство юмора. – Просто боюсь, что она тут же начнет играть роль свахи. – В том случае, разумеется, если она дома и с ней ничего не случилось. – Я еще никогда не приводила домой парней.

– Никогда? – Джоэл в удивлении приподнял брови.

– Только Космо. – Марли поправила очки. – Но он не считается.

– А кто такой Космо?

– Мой лучший друг.

– Почему же не считается? Он голубой?

– Нет, он не голубой. Но мы просто друзья.

– Мужчина и женщина не могут быть просто друзьями.

– Нет, могут.

– Женщины считают, что это возможно, но обычно получается так, что парень просто мирится с невозможностью заниматься любовью с женщиной, которая его притягивает, лишь бы быть рядом с ней, и надеется, что когда-нибудь она изменит свое отношение к нему. Но, как правило, этого не происходит.

Марли открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно поняла, что Джоэл прав. Космо согласился довольствоваться дружбой, когда понял, что большего от нее он не добьется.

– Значит, ты никогда не приводила парней домой и не знакомила их со своими родителями? Только не говори, что у тебя не было парней, потому что я этому не поверю. К такой милой девушке парни должны выстраиваться в очередь.

Милая!

Марли ненавидела это слово.

А Джоэл, видимо, думал, что делает ей комплимент. Ее часто называли милой, обаятельной, привлекательной. Пожилые дамы любили пощипывать ее пухлые щечки. Но Марли не хотела быть ни милой, ни обаятельной, ни привлекательной. Она хотела быть высокой, красивой и яркой. И чтобы у нее были скулы, как у Хэлли Берри. Ей хотелось иметь лицо, как у Елены Троянской, а не как у гнома.

Как же, разбежалась. Грешники в аду мечтают о холодной воде, только ее им почему-то не дают.

– Можешь мне не верить, – холодно сказала Марли, – но если ты всего лишь милая, то парни скорее попросят тебя испечь им печенье или присмотреть за собакой, чем пригласят на свидание.

– Ну и дураки, – покачал головой Джоэл.

Марли вновь почувствовала, как краска приливает к ее лицу. Ну почему она так легко краснеет? Джоэл ждал, не говоря ни слова. Не особо задумываясь, Марли поспешила заполнить вакуум, выложив все начистоту.

– Мама очень переживает из-за моей личной жизни. Она хочет, чтобы я нашла настоящую любовь.

– Ждет не дождется внучат?

– Нет, это намного больше. Она убеждена, что я очень много теряю из-за того, что не прячусь за спиной какого-нибудь мужика. Она просто из сил выбивается, пытаясь устроить мой брак. Дело в том, что у нее с папой были особые отношения. Они были родственными душами – если ты веришь во все это.

– Ты, как я понимаю, не веришь.

– Нет.

– Почему?

– Я видела, что произошло со сказочным браком моих родителей.

– Развод?

– Нет. Папы не стало, когда мне было одиннадцать. – И зачем она вообще открыла рот? Зачем рассказывала ему о таких личных вещах? На нее это совсем не было похоже. Что было в Джоэле такого, отчего у нее развязывался язык? Почему бы просто не выйти из машины, поблагодарить его за помощь и пойти домой к маме?

– Тяжелый удар.

Это что, сочувствие? Марли подняла голову и, посмотрев ему в глаза, удивилась его искренности.

Соберись, закрой рот и не говори больше ни слова.

Но она так долго держала все свои переживания внутри, что ей просто необходимо было высказаться. Возможно, именно выражение искреннего сочувствия на его лице подтолкнуло ее. Или, может быть, покушение на ее жизнь сняло все эмоциональные барьеры.

Какова бы ни была причина, Марли не смогла остановить слова, вырвавшиеся у нее.

– Моего отца убили, и после его смерти жизнь моей матери была разорвана в клочья. Я думала, она умрет от отчаяния и одиночества. Или совершит самоубийство.

«Заткнись, заткнись, заткнись».

Джоэл не спрашивал о подробностях. Он просто прикоснулся к ее руке. Нежно, ласково – и тут же убрал руку. Его жест удивил Марли. Джоэл казался совсем не сентиментальным человеком. Ему-то она вряд ли стала бы плакаться в жилетку. Слава Богу, он убрал руку прежде, чем она разрыдалась.

– А ты? Как его смерть отразилась на тебе?

Марли хмыкнула, только чтобы не расплакаться. Она уже один раз потеряла контроль над собой в его присутствии, этого вполне достаточно.

– Она научила меня держаться подальше от людей, которые могут стать моей родственной душой. Кому нужны такие страдания?