Читать книгу "Сто тысяч заповедей хаоса - Галина Артемьева"

Я вообще ничего не поняла. Вообще ничего. Даже не огорчилась. Он же написал – по-честному, как настоящий мужчина, что понимает – мы слишком редко видимся. И что потом мы будем встречаться. А та его любовь – это плохое, это прошлое. А мы будем встречаться! Вот как!

Я задала ему вопрос после письма: «Ты женат?» – «Нет, не женат».

О чем еще беспокоиться. Я подожду, когда он отойдет.

Так прошло больше года. Все равно это было счастье. Целый год счастья и напряженного ожидания. Я никогда ничего не предлагала первая. Всегда он. Мне себя не в чем упрекнуть. Однажды, после особенно прекрасной встречи (он даже остался у меня ночевать, и я почему-то подумала, что та его любовь уже в прошлом), я написала ему: «Я люблю тебя». Это само собой написалось. Я даже не хотела. Пальцы сами набили на клавиатуре эти три слова. А он ответил: «Дальше – тишина».

– Почему? – спрашивала я. – Почему? ПОЧЕМУ?

Он молчал.

Я рыдала и стучала по клавишам:

– Почему я не могу написать тебе это?

И потом, спустя три часа, он ответил:

– Я тебе все объяснил. Мы договорились.

Ах да! Мы же договорились! Я – во всем сама виновата. Мы договорились. Я не имела права писать это. У него же своя любовь. Свои чувства. Его все еще накрывает. А я… Так бестактно…

– Прости меня… Прости…

Потом все вошло в колею.

Я дорожила чувством к нему. Я дорожила вечерами за компом – с ним. Я дорожила встречами – когда он захочет. В конце концов – я счастлива. У меня – настоящее. Что будет – неважно. Важно то, что у меня есть. Такое, какое есть.

Я жила на таком напряге чувств, что худела и худела, сколько бы ни съела. И еще интересно: я не забеременела от него, хотя ничего не делала, чтобы ребенок не появился. Наверное, все во мне сгорало от немыслимой по силе любви.

Прошло еще сколько-то времени. Мое сердце по-прежнему радовалось ему. Рвалось от страшной любви и – радовалось. И вот, открывая вечером нашу с ним Сеть, я увидела, что он разместил в «ленте друзей» портрет девушки. Красивая девушка, очень красивая. Умная, сразу видно. Сумка у нее на плече, косынка на шее модная, дерево за спиной. Он даже имя ее написал. Я от ужаса сразу забыла – то ли Наташа, то ли Таня.

Я уже знала его любовь к мелким деталям. Он что-то хотел сказать, размещая фотку чужой девушки. Может, что мне не стоит надеяться на его ответные чувства? Может, что нас, девушек, много и он вправе восхищаться красотой всех красавиц? Я не знала, что думать. И у него нашла в себе силы не спрашивать. Мы бодро прошутили весь тот вечер. Как мне было худо – не передать. Но проехали и это.

И все же… Я поняла, что мне надо как-то избавляться от боли. Я слишком стала привыкать к страданию. Это меня очень меняло. Я привыкла превозмогать, молчать о своей боли, думать о его чувствах и заглушать свои. Я словно стирала ластиком самые яркие черты собственной личности. Становилась серой мышкой. Серая любящая мышка, согласная на то, что ее рано или поздно сожрет любимый ею кот.

В целом все это длилось около трех лет. Сердце уже не радовалось. Иногда я могла заставить себя не включать комп вечерами. Иногда специально уезжала, уходила, пропуская наши с ним сеансы общения в Сети. Наконец я решила, что обязана – перед самой собой – закончить эти бессмысленные страдания. Если бы мы встречались просто так, без любви с моей стороны, время от времени – ради взаимного удовольствия, это, может быть, и было бы вполне приятным союзом. Но я любила. И была абсолютно беспомощна.

Я знала, что должна все это оборвать, отрезать напрочь. А как?

Ну очень просто: уволиться с работы, прекратить общение в Сети. И прождать какое-то время. Потому что время – лучший лекарь. Тем более что радости сердечной уже не оставалось. Был лишь страх потери. Я боялась потерять то, чего не имела. Но боялась ужасно.

Вот я и пошла навстречу этому страху.

И вся любовь.

Теперь я пыталась распробовать на вкус настоящее одиночество.

16. Москва моя

В Москву я въехала как царица: без пробок. Повезло. Время правильно рассчитала. К тому же летом все на дачах, в отпусках. Вечером, правда, назад добираться придется со скоростью пешехода, но тут уж ничего не поделаешь – раз в месяц выпадает мне такой хлопотный день.

Забежала домой, получила деньги за квартиру, поехала отдавать Максу свою часть за Егорку. Макс сам перечисляет сыну деньги на карточку, я лишь отдаю, сколько договорились.

Мы встречаемся раз в месяц. Теперь, когда сын вырос, между нами ничего общего и не осталось. Только взрослый наш ребенок, который далеко-далеко. Макс уже чужой муж. Он и внешне изменился: прическа другая, духи другие, рубашки. Мы особо не разговариваем – у него своя жизнь, у меня своя.

– Вот, возьми, моя доля.

– Спасибо, – вздыхает Макс. – Мне, знаешь, неудобно у тебя брать, но…

– Все удобно. Выглядишь шикарно.

– И ты тоже. Загорела.

– Ну да. Загораю там, в Юлькином поместье.

– Не скучно тебе?

Так я сейчас и скажу – обскучалась, мол, одна. Ты женился, соколик, а я обскучалась.

– Нет. Не скучно. Отдыхаю. В себя прихожу. Перетрудилась я, видно.

– Правильно. Когда-то надо и отдохнуть.

Макс что-то еще хотел сказать, но тут у меня заверещал телефон, я увидела, что звонят из турагентства, мне же визу надо сегодня забрать. Я сделала знак рукой – подожди секундочку, сейчас на звонок отвечу.

– Аллё! – сказала я радостно.

Я даже не сразу поняла, про что мне сейчас сказали.

– Что? Что? Повторите! Но этого не может быть! Почему? Но почему? Я ничего не понимаю…

На последних словах я уже рыдала в трубку, не сдерживаясь.

– Что? Что там? – допытывался Макс.

– Мне визу не дали! В Англию. Отказали.

– Почему?

– Они не объясняют. Вернули паспорт, сказали, если хочу, могу обжаловать. Эти, из агентства, думают, потому, что я незамужняя.

Я ревела и никак не могла остановиться. Да я и не пыталась. Я так мечтала поехать к Егорке. Увидеться с ним, наговориться. Мы уже спланировали, куда вместе сходим… Ах! Этого не может быть!

– Этого не может быть! – бормотал Макс. – Как же так? А что в агентстве говорят?

– Говорят, что паспорт можно забрать в любой день с десяти до пяти. И что деньги за визу не возвращают.

– Это да. Это да. Мы с Иришкой только ведь летали к Егорке. И нам визы выдали, без проблем.

– Какое мне дело, что вы летали? Вам выдали, а мне не выдали! И что теперь делать? Вы летали к Егору, и ты мне ничего не сказал?

– Это быстро решилось. У Иры неделя образовалась свободная, ну мы и решили…