Читать книгу "Тесты для настоящих мужчин - Валентин Черных"

Я не услышала, а скорее почувствовала, что меня рассматривают сзади. Я оглянулась и увидела высокого мужчину ростом чуть ли не в два метра, в голубой рубашке с коричневым галстуком и в коричневых мокасинах. Из досье я знала, что генералу семьдесят пять, но он выглядел на шестьдесят. Такими, наверное, были русские солдаты, которые служили по двадцать пять лет и в шестьдесят могли пройти сорок верст и с марша выдержать атаку в штыки. С бритой головой и с повязкой на левом глазу, он мог бы быть настоящим пиратом, такой вскарабкается на борт и задушит врагов голыми руками.

— Старый пират? — спросил он.

— Да, — призналась я и почему-то добавила: — Извините.

— Нормальный стереотип первого впечатления, — усмехнулся генерал. — Повязка на глазу — значит, пират. Если бы я был толстым, вы бы подумали — Кутузов.

Я понимала: надо ответить что-то вроде того, что женщинам и детям всегда нравились пираты. Но не успела, генерал кивнул на кожаное кресло у журнального столика и сел только тогда, когда села я.

— Чай, кофе? — спросил он.

— Чай.

— Вы успели позавтракать?

— Не успела. Проспала и боялась опоздать.

Он располагал к откровенности. Может быть, из-за своего роста я только с крупными мужчинами чувствовала себя женщиной. Если в женщине метр восемьдесят пять, у нее всегда проблемы. Мужчины среднего роста не терпят, когда на них смотрят сверху вниз, и, возможно, побаиваются, справятся ли они с таким обилием. С генералом я была почти на равных. Я всегда хотела, чтобы рядом со мной был мужчина такого роста. Жаль, конечно, что он такой старый. Хотя бы лет на тридцать старше меня, но не на пятьдесят же!

Женщина в темном платье вкатила в кабинет столик с бутербродами: семга, сервелат, ветчина. Начну с семги, тут же решила я. Женщина поставила фарфоровый чайник, накрыла его льняной салфеткой и вышла. Вторая жена, подумала я в тот момент, взял из простых и хорошо выдрессировал.

— Это домработница, — сказал генерал. — Зовут Марией. Почему вы работаете в военном издательстве, а не в кино?

Он опережал меня и вел разговор так, как ему хотелось, а не как я спланировала.

— У моих однокурсниц матери, отцы, а у некоторых даже и деды работали и работают в кино. У них корпоративные связи. У меня этих связей не было.

— Вы участвуете в создании моей книги, чтобы заработать деньги?

— И деньги тоже.

— А кроме денег, вам что, интересны воспоминания старых мудаков?

Я должна была ответить заранее припасенной заготовкой, что собиралась писать книги о творчестве режиссеров, но планирование и осуществление военной операции — это тоже творческий процесс, и поэтому мне эта работа интересна. Но непарламентское выражение про старых мудаков вырубило меня на две-три секунды. Я не успела ответить, а он уже задал новый вопрос:

— Написаны сотни тысяч книг о войне и армии. Спрос на такую литературу практически нулевой. Зачем мне и вам участвовать в этой бессмысленной работе?

Наконец-то он поставил главный вопрос. Если я на него не отвечу, он откажется со мною работать.

— Вы правы. Очередная книга об армии и войне будет иметь небольшой успех, но бестселлер об армии прочтут миллионы.

— А вы знаете, как сделать бестселлер? Пожалуйста, коротко и ясно. Я понятливый.

— Я знаю, как сделать по форме. Книга должна читаться с таким же интересом, как смотрится хороший фильм. Сегодня человек больше зритель, чем читатель. Это влияние кино и телевидения. Чтобы увлечь зрителя, кинодраматургия выработала особые приемы. Если в первые десять минут зритель не заинтересуется историей, которую ему показывают, он уходит из зала, поэтому на одиннадцатой минуте просмотра должен быть первый пик напряжения, должно произойти нечто такое, что заставит зрителя смотреть фильм, а читателя читать книгу. Второй такой пик должен наступить на двадцатой минуте, потому что внимание к этому времени снова притупляется. Я перевела минуты просмотра в страницы. — Я протянула генералу заранее приготовленные расчеты. Он не стал их смотреть, а подошел к полке, достал видеокассету, вставил ее в видеомагнитофон и включил секундомер на своих ручных часах. Первая реальная опасность для героя наступила на одиннадцатой минуте, и генерал выключил магнитофон.

— А как насчет содержания? — спросил он.

— Все будет зависеть от степени вашей откровенности. Я буду задавать вам вопросы и по вашим ответам строить книгу.

— Первый вопрос?

— Как вам удалось за три месяца войны пройти путь от младшего лейтенанта до капитана? Каждый месяц по очередному званию. Вы очень умный или очень храбрый?

— Я хитрый, — ответил генерал. — Я уже тогда умел пользоваться информацией. Информация дает возможность принимать единственно верное решение в соответствующей ситуации. А за храбрость дают ордена, а не звания.

Я достала магнитофон, но генерал уже переменил тему:

— Вы сказали, что у вас нет связей в кино. Почему? Ведь вы проходили стажировку или, как у вас говорят, практику на киностудии, телевидении, в киноиздательстве. Почему вы не произвели впечатления, не понравились, не доказали, что вы — замечательный работник, чтобы издательство умоляло вас прийти работать к ним после окончания института?

— В издательстве не было свободных мест.

— Свободных мест почти всегда нет, но всегда есть плохие работники, от которых освобождаются и на их место берут хороших. Брагину же взяли, а у нее ведь тоже не было родственных или, как вы выражаетесь, корпоративных связей.

Я позвонила ему вчера вечером. От кого же он успел все про меня узнать? От напряжения и от того, что мне пришлось встать в пять утра, я вдруг устала, мне требовалась передышка, чтобы понять, чего от меня хотят или вообще уже ничего не хотят. И еще мне очень хотелось курить, хотя я понимала, что, если закурю, произведу еще более невыгодное впечатление. Ну и черт с ним, проиграла так проиграла!

— Можно мне закурить?

— Разумеется.

Я достала сигареты «Пегас», одни из самых дешевых, их курили студенты и работяги. Как всегда, в сумке не находились спички.

— Не хотите ли «Мальборо»? — спросил генерал.

— Хочу.

Генерал протянул мне пачку «Мальборо», щелкнул зажигалкой и закурил сам. Некоторое время мы курили молча.

— Так почему взяли Брагину, а не вас?

Ну, если ты так хочешь знать истину, ты ее узнаешь.

— Потому что Брагина спала с главным редактором, а я отказалась.

— Почему? Он что, старый и очень противный?

— И не старый, и совсем не противный, просто я не хотела получать место таким способом.

— Чтобы доказать, что вы хороший работник, надо получить место; чтобы получить место, надо иметь связи; чтобы иметь связи, надо вступить в связь с начальником. Брагина поступила разумно.