Читать книгу "Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков"

– Утром мы договаривались не заниматься плагиатом и не читать чужие мысли, выдавая их за свои, поэтому я промолчу, – шутливо произнесла я. – Но, если честно, меня так и распирает от желания сказать что-то подобное!

– Слушай, а здесь, правда, многое изменилось, – поцеловав меня, сказал Костя. – Нет этой металлической рухляди прошлого века, свезённой сюда со свалок всего мира. А нам всё это впихивали как аттракционы будущего. При этом цена проката на каких-нибудь качелях-каруселях соизмерима с ценой проведённого дня в «Диснейленде» или ином парке развлечений.

Костя, произнеся всё это, на секунду замолчал.

– Я всё не пойму, – задумчиво продолжал он, – Россия – богатая страна. В нашей земле чего только нет – от золота и алмазов до нефти и газа. Моря, леса – всё есть. А современного, нормального парка развлечений нет. Возьми ту же Испанию – вроде, кроме винограда, мандарин и оливок, толком больше ничего и нет, а «Порт Авентура» или та же «Терра Митика»– есть. Во Франции – «Диснейленд» и «Астерикс», «Европа Парк» в Германии, «Универсал Студио» в Японии. В России – парк Горького! Б…, да что же это такое! Почему у нас-то всё не так? Не как у людей? – мышцы на его скулах ходили; в прищуренных глазах бегали совсем не добрые бесята.

Я подняла удивлённо глаза на Костю. В моём взгляде, читался немой вопрос: «Оказывается, ты и так умеешь?»

– Да, дорогая, представляешь, я и так могу. И даже покруче, – прочитав мои бессловесные эмоции, произнёс он.

Мы оглядывали площадь, лежавшую несколькими ступеньками ниже нас. В центре её, по-моему, в большом надувном бассейне дети катались на надувных лодках, выполненных в виде лебедей и животных. Не было видно стоящих прежде тут и там всевозможных аттракционов, палаток с шаурмой или шашлыками. Чисто выметенные асфальтированные дорожки, по бокам которых прямо на траве расставлены удобные для отдыха кресла – эта зона скорее напоминала островок для йоги или медитации. В общем всё цивильно, стильно и даже местами интересно. Но однозначного мнения, стало лучше или хуже, как-то сразу не приходило, много спорных вопросов. Для людей старшего возраста исчез тот парк, который они помнили, парк их молодости, и это конечно грустно. Для людей нашего возраста или помоложе, наверное, парк стал лучше. Для детишек – вопрос спорный, убрали старую рухлядь, и это хорошо, не предложив взамен ничего, и это плохо. Мы шли с Костей, держась за руки, как классическая влюблённая парочка.

– Смотри, вот кафе. Мне кажется, достаточно цивильное. Может, попьём кофе или чая?

– С удовольствием, – ответила я. – Я бы кофе выпила – всё равно ещё к маме ехать, так что спать не раньше часа ночи лягу.

Мы сидели, пили кофе и крутили головами, рассматривая изменения прошедшие здесь в последний год, а может и больше.

– Завтра Девятое мая, праздник, – произнёс Костя. – У тебя воевал кто-нибудь из близких?

– Да, – ответила я, – дедушка. Он потерял ногу на той войне, пришёл домой на костылях. Жили, как почти все после войны, очень трудно, много работали, но весело. И жили веселей и работали весело. Бабушка всегда подчёркивала это, вспоминая молодость и послевоенные годы.

– Да, работали много, это точно. Сначала воевали, гибли, приходили калеками, а потом пахали, восстанавливая страну, – как-то невесело произнёс Костя. – Я иногда представляю себе: вот если бы тогда, в ту войну или после, когда люди рвали пупы, устанавливая рекорды для страны, строили заводы, шахты, открывали месторождения, вот если бы тогда им сказали: «Пройдёт не так много времени, и всё это будет принадлежать кучке людей, не имеющей к созданию этого никакого отношения». Вот как ты думаешь, что бы они ответили?

– Не знаю Костя, я думаю, ничего бы не ответили. Не поверили бы. Просто набили морду за такие слова.

– Ничего не пойму, – не унимался Костя. – Эти люди выиграли самую тяжёлую, самую страшную войну в истории. Казалось бы, чем их можно испугать, чтобы они вот так просто взяли и отдали всё, что создавалось таким трудом?

Я молчала, глядя в кофейную чашку. Затем, подняв глаза, произнесла:

– Я думаю, их не испугали. Думаю, их просто обманули. Правду ведь говорят – старики, как дети. Такие же доверчивые, наивные… Верят каждому слову. Тем более, когда эти слова произносятся на самом верху, на государственном уровне. Или, наоборот, с молчаливого согласия властей давали возможность обмануть, обобрать их, оставив по сути этих стариков один на один с жуликами и ворами всех мастей.

– С молчаливого согласия? Да нет, милая, чаще всего не с согласия, а по прямому указанию. И указания эти шли с самого верха. От тех, кто сам мог подписывать законы и документы, узаконивавшие этот грабёж, или от тех, кто мог как-то на это повлиять. Кто-то из них уже в могиле, и чтобы гореть им вечно в аду. А кто-то, наоборот, сейчас живёт, как король, в каком– нибудь Лондоне или на собственных островах, купленных на деньги этих стариков. Да, собственно, ограбили не только стариков, а 95 % населения страны.

– Знаешь, мне-то, легко, наверное, сейчас сидеть, вот так рассуждать. Я в начале перестройки ещё пешком под стол ходила, да и ты, не далеко ушёл от меня. Но ведь кроме тех стариков и таких, как мы, были ведь нормальные, взрослые, здравомыслящие, образованные люди. Как они-то всё это допустили?

В воздухе повисло тягостное молчание.

– Костя, мне пора. К маме обещала в гости заехать, – сказала я то ли для того, что бы прекратить эту несвоевременную тему (всё-таки вроде бы свидание), то ли действительно уже было пора.

– Хорошо, сейчас рассчитаюсь, и едем.

Мы медленно брели к своим автомобилям, всё так же держась за руки, не желая расставаться.

– Долго будешь у мамы?

– Не знаю, думаю часок. Чай попьём, поболтаем.

– А где она живёт?

– Недалеко, на Тульской. В общем-то от меня десять минут, если нет пробок.

– Во сколько завтра встречаемся?

– Давай проснёмся, созвонимся, хорошо? Подружка обещала в гости заехать, думаю, часикам к пяти освобожусь.

Ещё минут десять простояв у моего «Мерседеса», сто раз сказав «До завтра» и столько же раз поцеловавшись, мы расстались.

Глава 3

Высушив волосы, я выключила фен и нажала пульт ТВ. Показывали парад на Красной площади. «Значит, центр города будет перекрыт – то эстафеты разного рода в честь Девятого мая, то кортеж… Потом технику будут выводить из города. Нужно позвонить Косте, договориться о встрече. Как мы вчера это упустили?» – думала я, готовя себе завтрак.

Он позвонил первым:

– Доброе утро, Катя! С праздничком тебя. Как настроение?

– Спасибо Костя, настроение отличное! Вот завтрак себе готовлю.

– А я уже съездил кое-куда. Хорошо, что это в моём районе – в центр лучше не соваться, почти весь перекрыт. Вот я и звоню тебе пораньше, чтобы договориться о встрече.