Читать книгу "Лохless. Повесть о настоящей жизни. Народный роман-пародия - Алексей Швецов"

– Ну как? — спрашиваю я.

– Пить можно, — констатирует он и смачно рыгает мне в лицо. — Дерябнешь?

Я брезгливо отворачиваюсь.

– Неужели тебя все это устраивает? — докурив сигарету, задаю я вопрос блаженно улыбающемуся коллеге.

– Что?

– Все это? Жизнь? Работа? Полный тупизм этот? Одеколон?

– А чё? Чего мне еще желать? Слава богу на пожрать зарабатываю. Выпивкой не обижен. Одет. Что еще надо? Я самодостаточный человек. Мне особых богатств без надобности. А то получится, как у начальника Чукотки, у этого. Обрюховича.

– И что с ним произошло? Что напугало тебя в его богатстве, в его счастье?

– Так как же… развелся! Баба его с другой застукала — и на развод. И нет теперь у него этого счастья в полном объеме, а есть половина счастья. Отсудила она у него половину-то. А моя? Ну, надумает развестись, что она возьмет? Носки грязные? Пускай забирает. У меня их много. У меня, Серег, даже щетки зубной нет.

– При твоем нехитром мировоззрении это вполне допустимо. Не очень-то она тебе и нужна.

Подошедшая фура прерывает наш занимательный диалог. Начинается загрузка. Обливаясь потом, я тупо таскаю коробки, едва сдерживая себя, чтобы не попросить у Влада глоток одеколона. Водилы сегодня ленивые и жадные, ускоряться не хотят. Первый магарыч получаем лишь перед обеденным перерывом. Третий наш партнер Славик (или, как все его называют, Вячеслав Саныч) присоединяется к нам с Владом в нашем «перекуре». «Перекуриваем» в туалете, подальше от всевидящего ока начальницы склада Веры Андреевны, из пропахшей одеколоном баночки. «Как последняя сука пью, — думаю я про себя. — В сортире. Из банки грязной. Хоть бы стаканы выделяли людям. Никакой заботы о трудящихся!»

Подходит время обеденного перерыва. «В столовку, что ли, податься? — вяло размышляю я. — Перехватить у кого-нибудь сотню до получки и пообедать». Я захожу в производственную столовую. Вонь стоит хуже, чем в моем лифте. И мне становится очень смешно. Я смотрю на малоаппетитные куски чего-то непонятного, символизирующего собой котлету, вчерашние салаты, покрытые плесенью куски хлеба. Желание поесть пропадает почти мгновенно. Интересно, сколько времени человек может обойтись без пищи? Около месяца? А если в это время пить, отчаянно бухать, то еда не нужна очень долго. Это я знаю по собственному опыту.

После работы я, Влад и Славик берем две бутылки паленой водки по четвертаку на такой же точке, что и у меня под окнами, и идем на стройку, чтобы в тишине и спокойствии тупо «раздавить» бутор. Славик сегодня спонсирует. Он настолько расточителен, что разоряется на покупку пластикового стакана, дешевой вареной колбасы и булки. На стройке мы устраиваемся на облюбованном кем-то до нас месте. Кирпичи, выставленные стульчиками, широкая доска, служащая столом, шкурка от такой же, как у нас, колбасы, пустые бутылки и окурки — вот, собственно, весь антураж ресторана под открытым небом. Для придания месту нашей дислокации домашнего колорита и подобия уюта Славик отыскивает пустые бумажные мешки из-под цемента и делает попытку застелить припорошенные снегом кирпичные кресла. Цемент из разорванных мешков летит на нас с Владом.

– Саныч, мать твою за ногу, не надо! — орет на него Влад.

– А чё? — с вечно глупой полуулыбкой на губах спрашивает Славик, прерывая на время благоустройство.

– Ничё! Вся голова в цементе из-за тебя.

– Лучше цемент в голове, чем песок из задницы, — справедливо замечает Славик, но прекращает свою созидательную деятельность.

– За что пить будем? — спрашиваю я, когда налитый Владом пластиковый стакан оказывается в моей руке.

– Какая разница? — подает голос Влад. — Один хрен. Пей за все хорошее.

– За хорошее?

– Да, за хорошее. Мочи, Серег! Не тяни резину. Стакан-то один.

– А что с нами хорошее может произойти в этом Комске?

– Слушай, чего ты вечно начинаешь? — Влад начинает нервничать. — Нормально мы живем, как все.

– «За хорошее», «как все», — передразниваю я Влада. — Ни фига не супер мы живем! Придурки вы! Вы просто не знаете, как херово вы живете!

– А ты знаешь? — Глупая улыбка Славика выводит меня из себя.

– Может быть! — горячусь я. — Очень даже может быть! В Библии было сказано: «Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». До того как вкусить от яблока познания, человек не знал, что он жил в аду. Он был уверен, что пребывает в раю. И не изгонял Бог человека из Эдемского сада за ослушание. Когда Господь якобы выдворил их из рая, у них просто глаза открылись! Адам понял, что все это время находился ни фига не в раю, а именно в аду! Вот и я вкусил от того яблока и познал добро и зло. От этого я теперь умираю. Умираю смертью тоскливой, пребывая в аду земном. Дух мой умирает.

– Серег, да ну тебя начисто! — возмущается недовольный Влад. — Собрались, блин, настроение поднять. Отдохнуть по-людски. Дернуть там… по чуть-чуть, с устатку, можно сказать. Повеселиться. А ты завел нах… какую-то байду, нах… Чё мы как на похоронах? Рай, ад… поговорить больше не за что?

Я тупо выпиваю водку, закуриваю и умолкаю. Теперь пьют мои коллеги, и постепенно веселье распирает их размордевшие хари. Влад рассказывает какой-то глупый бородатый анекдот. Славик, по раскрасневшемуся лицу которого видно, что он не догоняет и не врубается, из вежливости хохочет и потом и сам в свою очередь делится «смешным» случаем из жизни. Рассказывает он долго и нудно, постепенно забывая, с чего начал, и туго соображая, как закончить. Откровенно скучающий Влад нетерпеливо его перебивает несколько раз:

– Ясно. Ссаныч, я все понял.

– Да нет, ты послушай, — настаивает Славик и пересказывает все сначала.

Наконец врученный Вячеславу стакан с водкой прерывает его бессвязное пустословие. Я тоже пью. И молчу. Разговаривают только они. Изрядно захмелев, Влад и Славик закуривают. Их состояние достигает того уровня, когда потребность поговорить о политике приобретает перманентно-клинический характер. Я, уже тоже порядком датый, пытаюсь вникнуть в суть беседы двух бухих чуваков и абсолютно не улавливаю логики в их разговоре. Для чего они говорят? Ведь они вообще не слушают друг друга. Несут несусветную дичь! Я прихожу к выводу, что своими речевыми аппаратами они просто создают необходимый фон — для лучшего усвоения организмом алкоголя. Они в сотый раз перемалывают одну и ту же тему. Из пьянки в пьянку переносится обсуждение футбольного бесперспективняка и политических небылиц.

Далее их разговор принимает характер полного фальшака и тупизма. Славик пытается донести до бутылки (единственного своего внимательного слушателя), к которой он обращается, грозя указательным пальцем, что Россия во главе с нынешним президентом покажет еще кузькину мать всему миру во главе с Бушем.

– Тупые эти американцы! — авторитетно заявляет он. — Такого дурака над собой руководить выбрали.