Читать книгу "Когда ты рядом - Лин Ульман"

— Ага, тот самый.

Мы опять молчим. У меня много времени. Мои коллеги постоянно спешат. А я всегда говорю, что торопиться не стоит. Но неторопливость пугает их, как и тишина. Я достаю из сумочки пилку для ногтей и начинаю полировать ногти. У меня очень красивые руки. Посмотрев на меня, сразу и не скажешь, что во мне вообще есть что-то красивое. Но это только пока не замечаешь моих рук.

Мы долго молчим. Мартин смотрит в потолок. Я полирую ногти. Между нами обеденный стол. Чтобы разрядить обстановку, я предлагаю рассказывать истории. Следователю и продавцу мебели наверняка есть о чем рассказать друг другу. Зачем же допускать, чтобы обстоятельства (нерасследованная смерть, например) мешали нам познакомиться ближе. По мнению коллег, я трачу слишком много времени на пустые разговоры. Я отвечаю им, что как раз в пустой, посторонней болтовне и таится разгадка дела.

«Ну конечно, Хора, — говорят они. — Ты прямо как мисс Марпл!»

«Будьте уверены, — отвечаю на это я, — взаимосвязь есть. Да, она не очевидна, но от этого не менее логична».

Я рассказываю Мартину об одном деле, которое расследовала очень давно.

— И когда это было? — спрашивает он.

— Почти сто лет назад, — отвечаю я.

Он кивает.

— Жил когда-то один мужчина, немного похожий на тебя и внешне, и по складу характера, который так хорошо врал, что никак нельзя было его подловить, — рассказываю я. — А у меня не было никаких доказательств, только подозрение, какой-то зуд в животе. Я чувствовала, что он виновен… Я, знаешь ли, могу по запаху определить это.

— Ну-ну… — говорит он и чуть отодвигается назад.

— В том деле почти столетней давности я и мертвого тела-то не видела, — продолжаю я. — Зато у меня было триста пятьдесят восемь свидетелей, точнее, зрителей. Один известный фокусник устроил представление с исчезновением собственной жены.

Фокусник этот выступал под именем Эль Джабали и считался одним из лучших в Скандинавии. В детстве он мечтал стать вторым Гудини. Желание научиться преодолевать любые препятствия — глыбы льда, моря пламени, цепи — постоянно преследовало его. Он попытался бросить вызов норвежским артистам и освоить кое-какие искусства. Этот способный мальчик ездил по стране, выступая на праздниках и показывая карточные фокусы, фокусы с костями, платками, шляпой, двумя голубями и кроликом. Но с Гудини он сравниться не мог. Он тренировался и тренировался, но ему не удавалось быстро освободиться из цепей и встать перед зрителями как живое воплощение свободы со словами: «Я жив! Я существую!» Наконец в двадцать три года он понял, что мечта повторить успех Гудини не сбылась, и он стал несчастным. Несчастным он оставался четыре года. Он лежал под одеялом в своей крохотной квартирке на Майорстюен, страдал и желал только одного — исчезнуть. Квартирная хозяйка грозилась вышвырнуть его вон. Родители грозились лишить его наследства. Друзья грозились отказать ему в моральной и материальной поддержке. И тогда произошло два события. После четырех лет такого существования он заставил чертей плясать под свою дудку, заставил их работать на себя. Он призвал всех чудовищ, порожденных депрессией, и спросил их: «Как мне стать величайшим иллюзионистом нашего времени?» И чудовища дали привычный ответ: «Тебя нет! Ты не существуешь!»

Четыре года Эль Джабали лежал под одеялом, мечтая исчезнуть. И в какой-то степени ему это удалось. С ним больше никто не разговаривал. Никто за него не тревожился. Никто о нем даже не думал. Внезапно он понял, что его назначение в жизни заключается не в том, чтобы стать новым Гудини. Не в том, чтобы доказывать, что он есть, что он существует. Наоборот! Назначение иллюзиониста и волшебника Эль Джабали — заставить вещи исчезнуть. Карты, кости, платки, шляпу, голубей, кроликов, возможно, даже красивую женщину и, конечно, самого себя.

«Одно движение, — думал он, — и все погружается во мрак, все исчезает».

Итак, после четырех лет, проведенных под одеялом, в жизни Эль Джабали произошли два события. Первое: он вновь почувствовал интерес к своему искусству. Второе: начав вращаться в прежних кругах, он встретил цирковую артистку Дарлинг, наполовину русскую, наполовину конголезку. Дарлинг вернула к жизни его чувства, и вскоре после знакомства они поженились. Отец Дарлинг был директором маленького, но известного русского цирка «Бравадо», и Эль Джабали немедленно вошел в его коллектив. Каждый вечер Эль Джабали выступал с серией традиционных фокусов, в которых не было ничего примечательного. Пока что!

Однажды цирк «Бравадо» отправился в турне по Норвегии. Жизнь молодых супругов была вполне счастливой. Все знали, что Эль Джабали что-то задумал. Каждый вечер перед представлением он лежал в вагончике, где они жили вместе с Дарлинг, слушал «Зимний путь» Шуберта и обдумывал фокус с исчезновением.

Спустя какое-то время он рассказал Дарлинг, как он сможет заставить исчезнуть что угодно: никаких потайных шкафов, люков в полу, никаких занавесов — ничего, только грандиозный оптический обман, постепенное исчезновение прямо посреди манежа на глазах у сотен ошеломленных зрителей. Восхищенная Дарлинг немедленно вызвалась ему помогать.

Но она была воздушной гимнасткой и выросла в цирке. А это значит, что становиться чьей-то помощницей было не в ее характере. Наполовину русская, наполовину конголезка, Дарлинг стала знаменитой еще в девятилетием возрасте, когда забиралась на самую вершину пирамиды, состоявшей из ее бабушки, дедушки, отца, матери, пятерых братьев, двух сестер, троих двоюродных братьев и одной двоюродной сестры. Но Дарлинг верила в талант своего мужа-иллюзиониста. У него верные руки, добрые руки. Дарлинг не сомневалась, что это руки волшебника. Существовало еще одно объяснение, почему она согласилась стать его ассистенткой. Меланхолия, временами нападавшая на него и грозившая разрушить их отношения, пугала ее. Она надеялась, что сделает его более счастливым, если будет помогать ему, каждый вечер медленно исчезая под чарующие звуки аплодисментов.

Номер с исчезновением вызвал сенсацию с самого первого представления, а газеты называли Эль Джабали величайшим волшебником Скандинавии. Турне по Норвегии стало самым успешным турне цирка «Бравадо», и Эль Джабали наконец-то смог угодить своему свекру, директору цирка. Раньше отец Дарлинг презрительно отзывался о зяте и называл его «тщеславным дураком». Теперь он хлопал его по спине после представления и целовал в губы. Естественно, ведь номер с исчезновением, представленный вниманию посетителей «Бравадо», был удивительным.

— А что он делал? Расскажи, — просит Мартин. В комнате темно, его лицо по другую сторону стола кажется расплывчатым.

— Закрой глаза и представь, — говорю я.

Мартин не закрывает глаза, но слушает внимательно.

— Номер был в самом конце представления. Свечи гаснут, освещен только круг в центре арены. Пианист играет вступление, и некоторые узнают в этой музыке последнюю песню из цикла «Зимний путь» Шуберта. Эль Джабали не торопясь выходит на арену, одетый как последний бродяга. На нем дырявый смокинг, сплющенная фетровая шляпа, рваный шарф и не по размеру большие ботинки. Он медленно приближается к освещенному кругу. Иногда он останавливается, поднимает голову и указывает на цирковой оркестр, будто давая понять зрителям, что он тоже слышит звуки фортепиано.