Читать книгу "Равная солнцу - Анита Амирезвани"

— Поменяйте направление, — посоветовал я. — Скажите, что вам нужна помощь в поддержании порядка во дворце. С этим все они согласятся.

В зале Шамхал пригрозил позвать стражу, если благородные господа не угомонятся.

— Мои добрые соратники, мне требуется ваша помощь, — обратилась к ним Пери. — У нас неотложные дела — разбитые ворота, отравленные стрелы на земле дворца, смута в Казвине, закрывшийся базар. Разве не поможете вы дочери шахского рода, когда она призывает вас?

— На все это потребуются деньги, — сказал мирза Шокролло.

— Вы можете прислать мне отчет казначейства.

Его тяжкие обвислые подбородки задвигались, как будто он собирался сказать — нет денег на то, чего вы требуете. Перечислял затруднения он до тех пор, пока она не потеряла терпение.

— Ты забыл, кто я, — ледяным тоном перебила она. — Еще несколько дней назад мой отец слушал меня во всем. Не смейте и на секунду подумать, что я не смогу защищать интересы династии так же беспощадно, как это делал он, — с вашей помощью или без нее. Вы все должны вернуться на свои посты. Завтра утром начнем с докладов от каждой службы, включая казначейство. Дело ваше — добиться, чтоб нового шаха не встретила сумятица и разброд. Мне не хотелось бы сказать ему, что вас не было, когда вы были особенно нужны.

Дальнейшие споры Шамхал-хан пресек:

— Вот слова лучшей из дочерей Сафавидов! Можете идти.

Он выставил всех мужчин, и Маджида тоже, чтоб Пери могла выйти. Я поднял завесу, и она вышла, отирая лицо платком. Выглядела она увядшей, словно базилик суточной давности.

— Я не добилась того, на что надеялась. Какие же они строптивые! Пошлю Исмаилу срочное письмо и объясню, какое здесь сложное положение…

— С Божьей волей он скоро будет тут, — ответил я и понял, что в моем собственном голосе была тревога.

— Надеюсь. Чувствую, словно удерживаю вес его трона на тонкой шелковинке.

Вернулся Шамхал и подошел к племяннице.

— Дитя мое, ты все сделала отлично, — сказал он, однако счастья в его темных глазах не было.

Тем вечером, когда мы с Пери начали работу, мать госпожи без предупреждения явилась повидать ее. Она вошла в комнату так тихо, что мы с Пери услышали ее лишь тогда, когда она приветствовала свою дочь, и мы оторвались от бумаг и увидели ее, стоящую рядом.

— Матушка, добро пожаловать, — сказала Пери. — Как ваше здоровье?

— Понемногу.

Пери подняла брови:

— Могу я предложить вам чаю? Засахаренных фруктов? Подушку, чтобы сесть? — Речь была учтива, но я ощутил нетерпение царевны.

Мать отклонила угощение и с трудом уселась возле Пери, но на расстоянии, которое делало неразличимым любое сходство. Дака-черкес-ханум была женщиной лет пятидесяти, у которой, казалось, не оставалось сил передать дочери что-то свое. Она была тонкокостной, светлокожей, со светло-карими глазами.

— Дочь моя, звезда моей вселенной, думаю, ты знаешь, зачем я пришла.

Улыбка Пери была такой напряженной, словно она предчувствовала дальнейшее. Дака взглянула ей в глаза, и, к моему изумлению, Пери отвела взгляд.

Я видел, что Пери сумела вынести за эти несколько недель, но я ни разу не видел ее чувствующей себя так неуютно.

— Ты отказывала мне в этом счастье годами, но пришло время и тебе подумать о замужестве.

Меня эта мысль встревожила. Если госпожу выдадут, я окажусь во власти ее мужа, а не под ее началом. А если это будет нудный старый дурак? С Пери я чувствовал себя живее, чем полный улей пчел.

— Разве ты не видишь, что я должна заниматься делами дворца?

— Мое милое дитя, как надолго это затянется?

— Знает лишь Бог.

— Ты всегда гордилась своим разумом. Исмаил вернется, сядет на трон, и что ты будешь делать тогда?

— Советовать ему.

Жалость светилась во взгляде матери.

— Ты не провела столько времени с Султанам, сколько я, — ответила она. — Сейчас она в необычайно хорошем настроении. Я слышала, как она поет — думала, что меня нет поблизости, — «Прощай, колдунья-неудачница!», и это было про тебя. Если кто и будет советовать ее сыну, то лишь она.

Губы Пери скривилась в отвращении.

— Она не знает того, что знаю я, и ее сын тоже. Когда назначают заместителя правителя области, какие четыре чиновника должны приложить свои печати к документу и в каком порядке? Все, что она сможет, — это шептать ему на ухо о своих приязнях и неприязнях. Он скоро устанет от этого.

— Не имеет значения. Она отравит его слух против тебя.

— Матушка, вы ее переоцениваете.

— Она мечтает похоронить тебя. Молю тебя, позволь мне найти тебе нового защитника в лице мужа. — Мать схватила руку Пери, глаза ее загорелись надеждой. — Мы найдем красивого мужчину, чье лицо будет как солнце восходить для тебя каждое утро. Сильного и свирепого, словно лев, и он будет держать тебя в объятьях.

Пери выдернула руку так резко, словно сама эта мысль породила желание не давать больше касаться себя.

— Матушка, ну кто это может быть? Кто может сравниться со мной в чистоте крови, кроме сына моего отца?

— Никто, но как насчет сына его брата?

— Ибрагим, Бади, Хоссейн — у всех есть первые жены. Я не выйду замуж второй женой.

Дака вцепилась в свою подушку, словно бы желая устоять перед доводами дочери:

— Пери, ты знаешь, что мы найдем кого нужно, если ты только пожелаешь.

— Какого-нибудь знатного отпрыска, назначенного в провинцию? Скука.

— Но, дочь моя, неужели ты не хочешь детей? — Мать была в отчаянии. — Внуков для меня? Я старею и не могу ждать вечно.

— Уверена, Сулейман со своей женой тебе их наделает.

— Пери, где твоя женственность? Говорю тебе, нет ничего умиротворительнее, чем держать на руках свое дитя. Ты пока не знаешь такого, но молю тебя, чтоб ты поскорее изведала это.

— Много раз я отвечала тебе, что вполне довольна собой. Мой пример — Махин-бану, моя тетушка.

— У тебя все не так. Ты не пережила своего защитника, и тебе не пришлось быть такой осторожной.

Махин-бану всю свою жизнь служила шаху Тахмасбу одним из наиболее дальновидных советчиков.

Придворные то и дело вспоминали, как она убеждала его оказать военную помощь могольскому хану Хумаюну, когда тот просил. В благодарность он передал Ирану всю провинцию Кандагар.

Пери не ответила. Мать поправила шарф на волосах, и возле ее губ углубились решительные складки.

— Боюсь показаться неуважительной, но твой отец больше думал о себе. Он продержал твою тетку до ее смерти в невестах для Махди на случай, если Тайный Имам вернется из удаления, чтоб снова дать Ирану справедливость…