Читать книгу "Спецназ в Афганистане - Алексей Чикишев"

Задача по перекрытию границы была снята со спецназа.

С одной стороны, вывод воспринимался как счастливое событие, но с другой — оставление баз, являвшихся «домом» в течение четырех лет, — оставлял на душе печальный осадок. Спецназовцы помнили о тех, для кого база оказалась последним пристанищем перед уходом в небытие. Там, где не оставалось сомнений, что после ухода спецназа с базы она сразу же будет занята исламскими партизанами, минировались сооружения и оставляемое имущество.

Так, например, колонна асадабадского батальона успела удалиться лишь на несколько километров от своего городка, когда с покинутой базы донеслись гулкие хлопки противопехотных мин, установленных спецназовцами перед уходом. Это подорвались самые любознательные и нетерпеливые моджахеды, давно наблюдавшие за базой и спустившиеся с окрестных, высот, чтобы поживиться «материальными ценностями». Последний аккорд спецназа обошелся противнику в десятки убитых и раненых.

В тактике подразделений спецназа в последние месяцы пребывания в Афганистане произошли значительные изменения. Были прекращены налеты, т. е. операции с повышенной степенью риска, которые могли повлечь немалые людские потери. Командиры берегли солдат, понимая, что война на исходе. В некоторых батальонах за месяц до вывода вообще прекратились выходы на операции. Военнослужащие паковали имущество и впервые за годы войны занялись строевой подготовкой на плацу. Моджахеды не замедлили воспользоваться внезапно наступившей передышкой. Спецназ еще не ушел с базы, а кандагарский аэродром стал подвергаться регулярным обстрелам со стороны исламских партизан. Раньше подобные попытки были бы пресечены самым жестоким образом, но теперь моджахеды могли действовать безнаказанно.

Два батальона спецназначения не были сразу выведены в Союз, а оставлены в Кабуле. Тем не менее, смена знакомых, пройденных вдоль и поперек районов на новые привела к увеличению случаев гибели военнослужащих этих подразделений. Баракинский батальон, покинувший свою базу в мае и вставший на временную стоянку на южной окраине афганской столицы, столкнулся с сильным противником на новом месте. Если за полгода, предшествовавших оставлению базы в Бараки, в батальоне погиб всего один солдат, то только за летне-осенний период боевых действий в Кабульской провинции общие потери составили шесть убитых и несколько десятков раненых. Незнакомая местность, хорошо подготовленные в тактическом отношении партизаны, более мелкие и мобильные группы моджахедов сделали свое дело…

В июне 1988 года в районе Майдан (в 30 километрах от Кабула по газнийской дороге) баракинский спецназ понес ощутимое поражение. Группы ушли в горы, а бронетехника с операторами-наводчиками и механиками-водителями осталась в долине. В это время моджахеды, давно выжидавшие удобный момент для нападения, нанесли удар. Семь бронетранспортеров было сожжено, четырнадцать спецназовцев ранены, один убит. Имели место и другие удачные действия исламских партизан против спецназа.

Отчасти столь активные и решительные нападения местных моджахедов были вызваны тем, что раньше они редко сталкивались со спецназом в бою и не ощущали комплекса неполноценности перед столь грозным противником. В своей прежней зоне ответственности баракинский спецназ, подобно другим батальонам, наводил такой ужас на местную вооруженную оппозицию, что та, зная «рейнджеров» спецназа, рисковала связываться в открытом бою с ними лишь в самых вынужденных обстоятельствах. Моджахеды приграничных районов отнюдь не уступали кабульским, но на них влиял тот образ «непобедимого и кровожадного кафера», который создал себе спецназ за годы беспрерывных сражений.

Осенью 1988 года части спецназа, дислоцировавшиеся в Кабуле и его окрестностях, в основном принимали участие в ракетной войне, которая бурно развернулась в этот период. Исламская оппозиция не без успеха обстреливала столицу, правительственные учреждения и места расположения советских и афганских войск.

Именно в этот период на территории советского посольства развернулось строительство капитальных подземных укрытий от «гостинцев» моджахедов. На территории штаба армии и других частей, все еще остающихся в Кабуле, появилась новая деталь в привычном пейзаже: в каменистом грунте отрывались щели, в которых должны были прятаться военнослужащие при ракетных обстрелах. Угроза гибели от внезапно прилетевшей ракеты отныне стала преследовать не только моджахедов.

Ракетные удары оппозиции, повлекшие большие потери в боевой технике и людях на кабульском и баграмском аэродромах, вызвали ответную реакцию. В Афганистан были срочно переброшены дивизионы тактических ракет, которые могли поражать всю территорию, прилегающую к Кабулу, в радиусе 250–300 километров, т. е. вплоть до пакистанской границы. Население столицы по ночам могло слышать грохот пусков ракет и видеть огненные столбы, стремительно уносившиеся в черное афганское небо.

В этот период спецназ выходил в основном на блокирование местности, откуда производились пуски ракет. Ракетные установки надо было охранять, так как исламские партизаны предпринимали попытки их обстрела. Более того, по линии разведки регулярно поступали данные, что предусматривается захват моджахедами некоторых из них.

Кроме того, спецназовцы выходили на бронетехнике или вылетали на вертолетах в окрестные горы в поисках реактивных передвижных установок моджахедов. Некоторые выходы достигали своей цели — «рейнджеры» захватывали или уничтожали обнаруженные установки или боеприпасы к ним. В целях предотвращения запусков ракет по Кабулу спецназ продолжал практиковать засадные действия на караванных тропах, по которым шел подвоз боеприпасов к ракетным установкам противника. Если бы не действия спецназа, то число ракетных пусков по Кабулу за одну ночь исчислялось бы не десятками, а сотнями. Если охрана вражеских ракетных установок и складов была значительной, то, чтобы не терять людей, которых уже скоро ожидали дома, спецназовцы вызывали штурмовую авиацию. Та, как правило, отлично справлялась с задачей.

При изучении списков погибших моджахедов, публиковавшихся в таких крупных журналах оппозиции, выходящих в Пакистане, как «Мисоке хун», «Джихад» и других, бросается в глаза резкое увеличение потерь среди исламских партизан в провинциях Кабул и Парван (столица — Баграм) как раз осенью 1988 года. Эти свидетельства самой оппозиции красноречиво подтверждают результативность действий спецназа. Многие солдаты и офицеры частей спецназначения, вспоминая этот период, отмечали, что напоследок брали гораздо большее количество моджахедов в плен, чем раньше. «Так много, как под Кабулом осенью того года, мы никогда прежде не брали», — поделился своими впечатлениями один из офицеров.

Война для подавляющей части «контингента» закончилась, но спецназовцы продолжали воевать, и это обстоятельство приводило к дополнительным нагрузкам на их и без того измотанную нервную систему. К тому же, стоило подразделениям спецназа стянуться в Кабул, как высокое штабное начальство, прежде не баловавшее своими визитами базы спецназа, пока тот стоял в опасных районах, зачастило в их расположения с проверками.

Многие офицеры спецназа, считавшие несправедливостью, что в условиях вывода всех наземных войск лишь спецназ продолжает каждодневные боевые действия, увеличили дозы потребления алкоголя в «свободное от войны» время, не имея возможности выразить свое отношение к условиям обстановки другим способом. Мысль о забастовке в головы «рейнджеров» не приходила.