Читать книгу "Чудо-христианин - Терри Саутерн"

Но, вероятно, главным чудом «Христианина» была его гостиная, Марина-рум, огромная, расположенная гораздо ниже палубы. Стены в ней (которые одновременно являлись самим корпусом корабля) были из прозрачного стекла, так что пассажиры, сидевшие в комнате, могли любоваться морскими глубинами. Эффект океанского дна был произведен следующим образом: с бака корабля регулярно выбрасывались поднятые из глубин морские существа. И перед глазами, освещенная мощными солнечными прожекторами, представала захватывающая дух панорама: огромные спруты, гигантские лучи всех цветов радуги, змеи, снежные морские ангелы и светящиеся стаи фантастических рыб, безмолвно скользящие или извивающиеся в молчаливой битве всего в нескольких футах от отдыхающих пассажиров.

В ходе подготовки к вояжу «Чудо-Христианина» (журнал «Лайф» посвятил ему целый номер) была дана единственная платная реклама — объявление о дате отплытия, которое опубликовали The Times и National Geographic. Стоимость путешествия не указывалась (хотя «Лайф» упомянул, что стоит это удовольствие около пяти тысяч), а анонс, набранный маленьким жирным шрифтом, был заключен в толстую черную рамку. Начинался он с таких слов: «Для тех нескольких счастливцев…» и содержал краткое извинение за то, что не каждый желающий может быть взят на борт. Также указывалось, что заявления на участие в вояже на «Чудо-Христианине» были тщательно рассмотрены, а получивших отказ просят не обижаться. «Наш критерий отбора, — заканчивался анонс, — может не совпадать с вашими представлениями».

Пока подавший заявку на участие в вояже не был утвержден, он не допускался на корабль. Встреча назначалась только после окончательного утверждения.

Судно было наречено самой Королевой Англии.

Все это привлекло небывалое внимание, и заявления потекли рекой. Многие прямо-таки требовали, чтобы их взяли в первый круиз «Христианина». Те, кто только что вернулся с отдыха, в суматохе планировали новое путешествие.

Казалось, людям жизненно необходимо попасть на борт «Христианина».

Между тем Гай Гранд самолично отбирал заявления, руководствуясь только своими, никому не понятными критериями. Естественно, между делом он хорошо развлекся. Например, рассмотрев заявление от очень почтенной римской аристократки, он просто начирикал поверх него: «Вы шутите? Никаких итальяшек!» Позже говорили, что женщина получила нервный срыв и потребовала миллион за моральный ущерб. Гранд дорого заплатил, чтобы уладить дело.

С другой стороны, он принимал — или, лучше сказать, вовлекал — в качестве пассажиров — группу шутов из убогих ярмарочных шоу, большинству из которых не следовало бы вообще уделять внимание, нескольких цыган с Бродвея, и других людей странной внешности и сомнительных достоинств. Однако в первые несколько дней они должны были находиться под палубой. Таких было всего сорок человек, то есть десятая часть списка из тех элитных гостей, которые стояли на палубе, когда «Христианин» отплывал под звонкие фанфары с Восточного побережья. Все стоявшие на палубе были аристократами голубых кровей и джентльменами до кончиков ногтей.

Среди всех достопримечательностей «Христианина» его система видеокоммуникации, способная транслировать изображение с капитанского мостика, была уникальна.

В каждой каюте над камином был вмонтирован маленький телевизионный экран, через который можно было наблюдать напрямую за капитаном в рубке и видеть, что происходит снаружи. Изображение на экране позволяло видеть пространство вокруг всего капитанского мостика.

Эти экраны могли включаться и выключаться. В первый день путешествия экраны были включены еще до того, как пассажиры разместились в каютах. Это было сделано, чтобы всем было ясно назначение этих экранов. Так что, заняв свои каюты, гости немедленно увидели на своих экранах Клауса, капитана корабля. На роль капитана Гай Гранд нанял профессионального актера, весьма представительного седовласого мужчину. Каждое его слово и жест должны были вызывать глубочайшее доверие. Он носил двойной ряд офицерских полосок на темном лацкане, а его манера поведения была властной, и в то же время умилительно добродушной.

Как только все расселись, капитан повернулся лицом к камере. Он набил трубку, затем улыбнулся и приветственно коснулся фуражки.

— Капитан Клаус, — по-свойски представился он. Такая раскованность, впрочем, не нанесла ущерб его имиджу. — Я рад приветствовать вас на борту.

Он взял указку и направил ее на карту, висевшую на стене.

— Это наш маршрут, — сказал он. — Север-северо-восток, сорок семь градусов.

Потом он начал рассказывать о технических характеристиках и расположении капитанского мостика, погодных условиях в настоящее время, планах путешествия, используя при этом столько технического жаргона, чтобы стало ясно: свое дело этот человек знает досконально. Он сказал, что время от времени будет использоваться автоматический пилот, но что он лично предпочитает держать штурвал сам, и иронически добавил, что «Судно предпочитает людей машинам».

— Может быть, это прозвучит старомодно, — сказал он, хитро подмигивая, — но для меня корабль — это женщина. Я рад приветствовать вас на борту, — снова произнес он и повернулся к своему огромному штурвалу.

Этот прямой контакт с капитанским мостиком и с самим капитаном, казалось, давал пассажирам ощущение полной безопасности и причастности к происходящему. В первые несколько часов все действительно шло как нельзя гладко.

Первая неожиданность произошла ранним-ранним утром. Около трех — естественно, уже почти все крепко спали.

Некоторое время пассажиры следили за тем, что происходит на экране: капитан в уютной рубке на мостике, один, с попыхивающей трубкой, всматривается вперед, в черную воду… После этого они выключили телеэкраны. Всего несколько человек продолжали бодрствовать и смотреть на включенные экраны. Среди них было трое обративших внимание на то, что вдруг произошло на экране: из-за угла рубки появилась тень, таинственное движение… кто-то взобрался за спиной Капитана в рубку, ударил его по голове и схватил руль. После этого экран погас.

Очевидцы происшедшего были очень обеспокоены. Вскоре начали бить тревогу, будить остальных пассажиров с целью выяснить, что произошло. Собранная наконец экспедиция смельчаков вышла на капитанский мостик. Как выяснилось, только затем, чтобы встретить наверху лестницы капитана собственной персоной, невозмутимого, как всегда. Он мягко заверил их, что все в порядке, ничего не произошло, всего лишь небольшое досадное недоразумение. И когда они вернулись в каюты, он снова был на экране, капитан Клаус, твердо стоящий у руля.

Те трое, которые оказались свидетелями случившегося, пребывали в настроении упадка и безысходности. Все решили, что они были пьяны или просто слегка не в себе. Их вежливо попросили навестить корабельного доктора, психоаналитика. В итоге этот досадный инцидент прошел практически незамеченным.

Все шло по-прежнему гладко, пока на следующий вечер любители азартных игр не заполнили роскошные игровые комнаты рядом с Марина-рум. В тот вечер один из крупье был обвинен — причем несколькими пассажирами одновременно — в жульничестве… воровато стреляя вокруг глазами, он брал ставки, подбрасывал их вверх и заполнял ими свои карманы. А также выкидывал другие фокусы. Это была такая неслыханная выходка, что один престарелый герцог просто упал в обморок. Крупье был выдворен из игровой комнаты собственноручно Капитаном Клаусом. Капитан искренне извинился за инцидент, а затем объявил, что следующая дюжина ставок может быть сделана бесплатно прямо в казино, потерянные же ставки остаются за игроками. Эта неслыханно щедрая компенсация была встречена аплодисментами играющей публики. И все же этот случай был не скоро забыт.