Читать книгу "Звук моего голоса - Рон Батлин"

Потом главный вход в «Мажестик», подъезд, стеклянные двери, лифт, прозрачные стены от пола до потолка, офис и рабочий завтрак для тебя и твоего четвероногого друга. Еще один день, еще одна гонка по грязи.

Кэтрин, письма, доклад, частые выходы в персональную гардеробную — погладить собачку. Но — в одиночестве. Собакам вход воспрещен.

Обед, и вновь назад, в послеобеденную грязевую ловушку.

Голос Кэтрин по интеркому:

— Прибыли мистер Лоустофт и мистер Боуэн, сэр.

— Очень хорошо, Кэтрин, — ответил ты. — Проводите их.

Дружеский визит? Остаться сидеть за столом или подняться по поводу такого события? Ты колебался. Но еще до того, как ты пришел к окончательному решению, визитеры уже вошли, поприветствовали тебя и сели.

— Дэн, Ларри. — Ты улыбнулся, кивнув каждому по очереди.

Ты встал, потом снова сел. Секундная пауза. Вошла Кэтрин и заняла свое обычное место, с блокнотом на коленях. Официальная встреча. Антидружеский визит. Лоустофт смотрел на тебя. Боуэн бросал взгляды вокруг. Кэтрин ждала, пока начнется встреча. Ты тоже ждал, пока начнется встреча, ждал, пока они объяснят, зачем пришли. Еще что-нибудь с упаковкой?

Ты уже собирался пригласить их начать, когда Лоустофт прочистил горло и — ничего не сказал. Кэтрин подняла глаза. Интересно, подумал ты, чуть не засмеявшись в голос, она застенографировала кашель?

— Вы говорили, что хотели прояснить несколько моментов, — неожиданно объявил Боуэн.

Правда хотел? Прежде чем ты успел ответить, он продолжил:

— Не то чтобы после вчерашнего можно было что-то добавить. Только если вы хотите еще раз пройтись по второму разу. Не записывайте это, пожалуйста, — добавил он, поворачиваясь к Кэтрин. Он не улыбался.

Разве ты назначил встречу? Разве Боуэн и Лоустофт были здесь, потому что ты попросил их? И Кэтрин, чтобы придать всему делу официальность? Они ожидали тебя. Ну и пусть. Взгляд на Мондриана, потом — на многоцветные графики, ровно выстроившиеся папки: янв. — март; апр. — июнь; июль — сент. Голубые папки, как голубая дверь. Ты поднял ручку и взглянул на посетителей. Потом на Кэтрин.

— Вы готовы? — спросил ты ее.

— Да, сэр, — последовал ответ.

— Отлично. — Ты кивнул ей и переложил несколько документов, оказавшихся под рукой на столе. Затем сложил бумаги в более аккуратную стопку. Еще один взгляд на Лоустофта и Боуэна. Потом на бумаги: записки о расходах.

— Итак, — обратился ты к обоим визитерам.

На улице раздался звук грузовика. Ты посмотрел в сторону окна. Чудесный летний день. Жарко. Вдруг ты почувствовал, что задыхаешься в этом кабинете. Напротив, у рампы, загружали трейлер. Ты представил себе мужчин с закатанными рукавами, толкающими тележки со штабелями больших коробок.

Восемь коробок — максимум, который можно перенести за один раз. Это ты запомнил после недели, проведенной в доставке, когда только поступил в «Мажестик». Тем не менее тоже искусство. Ты как-то попробовал, придерживая верхнюю коробку свободной рукой, сделал три шага и немедленно уронил всю стопку. Грузчики посмеялись над молодым начальником, но по-доброму, и помогли попробовать еще раз. Тебе потребовались два помощника, чтобы дойти до грузовика.

— Это из-за сильного ветра, — объяснял ты своему дополнительному экипажу, неуверенно продвигаясь зигзагами по грузовой рампе. Все смеялись, ты — громче всех. Ты был счастлив. Шофера звали Бев; отдыхая после своего упражнения, ты видел, как он отжимается в кузове своего полупустого грузовика.

— Прежде чем начать, я открою окно, если никто не возражает. Здесь очень жарко, — объявил ты.

Лоустофт и Боуэн молча переглянулись. Кэтрин тоже ничего не сказала. Ты встал, открыл задвижку и распахнул окно. Послышались голоса грузчиков; пахнуло готовящейся пищей, обдало горячим воздухом. Завелся еще один грузовик, двигатель взревел на высоких оборотах. Слишком шумно. Ты быстро закрыл окно и обернулся лицом к сидящим в кабинете.

Все трое — Лоустофт, Боуэн и Кэтрин — смотрели на тебя. Лоустофт, однако, стоял совсем рядом с тобой. Невольно ты отступил и прислонился к батарее. Когда он успел подойти? Боуэн курил сигарету.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Моррис? — спросил Лоустофт.

— Нормально, — ответил ты. Потом повторил: — Нормально. Я просто хотел немного свежего воздуха, но там слишком много СО. — Ты рассмеялся.

— Но… — Боуэн готов был заговорить, Лоустофт взглянул на него, и он остановился. Ты, однако, сразу же это заметил. Ты был начеку. Как всегда.

— Может, тебе лучше сесть, и мы начнем? — предложил Лоустофт.

— Может, нам всем лучше сеть, и я начну? — заразительно изрек ты. Ситуация снова под контролем. Теперь ты им покажешь. Люди-бисквиты. Покажешь им? Да ты съешь их!.. Ты чуть не рассмеялся вслух.

— О’кей, Кэтрин? — осведомился ты.

— Да, сэр. Я готова, — ответила она.

Ты был рад, что она здесь: сейчас она сможет увидеть тебя в действии.

Ты выдержал короткую паузу, а потом начал:

— Цвета. — Ты сделал еще паузу, для эффекта, затем продолжил: — Цвета, разве они важнее, чем бисквиты? У нас тут множество задействованных элементов: первичные и вторичные качества бисквитов, как их назвал бы Локк[6]. Локк с двумя «к» в конце, — добавил ты с улыбкой, поворачиваясь к Кэтрин. — Цвет, дизайн, шрифт, цена, форма, вес и так далее — все это вторичные качества. Единственное первичное, единственное, являющееся первичным по Локку, — это сам бисквит. Итак… — продолжал ты, видя, что Боуэн собирается перебить тебя с очередной второсортной идеей продвижения товара. — Итак, только потребитель, который попробовал бисквит, знает его вкус, то есть на самом деле знает реальный бисквит. Следовательно, только вторичные качества должны определять его первоначальный выбор.

— И как мы должны это понимать? То, что… И снова тебе пришлось прервать Боуэна, перебившего тебя.

— То, что, — твердо повторил ты, — нашим приоритетом должен являться внешний вид. Если коротко, то давайте оставим бисквит пекарю, а остальное возьмем себе. Пока достаточно доступно? — Ты посмотрел на двух своих коллег. Боуэн, похоже, собирался снова тебя перебить, но передумал. Лоустофт смотрел себе на руки и внимательно слушал.

Ты продолжил:

— Самое важное в том, что…

Неожиданно тебе захотелось пить. Более всего на свете. Рот пересох, ты пытался сглотнуть, но было нечем. На столе стоял кувшин с водой — он стучал по ободку стакана, пока ты наливал. Немного воды расплескалось. Но ты продолжал говорить. Убедительно, как всегда.

— Самое важное, — повторил ты, поднося стакан ко рту. Все трое смотрели на тебя, а ты сидел на краешке стола со стаканом возле губ.