Читать книгу "Калинов мост - Алексей Гравицкий"

Парень распрямился, расправил плечи и повертел шеей. Удержать боль внутри не получилось и он судорожно поморщился.

— Болит? — поинтересовался мужичок.

Олег кивнул.

— Это хорошо. Понимания без боли не бывает. Через боль можно прийти к ложному, а можно к истинному. А без боли ни к чему не придешь. Хочешь что-то понять?

Парень снова кивнул, чувствуя, что говорить толком не может.

— Значит должен болеть. Должно быть больно. Всегда.

— Что ж теперь, руки-ноги переломать для понимания?

— Зачем? — искренне удивился мужик. — Боль должна быть не обязательно физической. А вот душа должна всегда болеть. Так что, ты хочешь что-то понять?

Олег провел ладонью по ноющему кадыку.

— Ага, — кивнул он. — Сперва хочу понять кто вы?

Они шли прогулочным шагом по аллейке, о существовании которой Олег почти забыл. Вся жизнь в районе проходит по дворам, либо по дороге от метро до дома. Если б мужичок не вытащил на бульварчик, так и мысли бы сюда прийти не возникло.

— Знаешь почему я ухожу от твоих ударов? Ты голенью работаешь. Это расстояние. А расстояние это упущенное время.

— Чем ближе к противнику, тем опаснее, — пожал плечами Олег.

Мысль была настолько не хитрая, что казалась очевидной.

— Для обоих, — поправил мужичок. — Ты забываешь, что тот, кто выходит против тебя, тоже человек. Ты опасаешься ближнего боя? Отлично, а он чего опасается? Да того же самого. Если ты это знаешь и умеешь этим пользоваться, то ближний бой становится менее опасным, зато более эффективным. Смотри.

Мужичок отошел в сторону и быстро нанес воображаемому противнику несколько ударов. Он работал полусогнутыми ногами, но удары выходили точными, стремительными и явно не безопасными. Короткая серия ударов закончилась так же стремительно, как и началась. Мужичок снова подошел ближе.

— Видел?

Олег кивнул.

— Не совсем понял несколько переходов, — пожаловался он. — Может покажете на мне?

— Не покажу, — покачал головой собеседник. — Драться не умею, только убивать. Так что если хочешь чему-то учиться будешь смотреть со стороны и перенимать. Спаррингов со мной не будет, Олег.

Парень замер, внимательно посмотрел на мужичка. Тот ответил простым открытым взглядом.

— Вы меня знаете? Но откуда?

— Скажем так, — словно собираясь с мыслями протянул мужичок. — Видел на тренировках.

— Так вы тоже занимаетесь каратэ?

— Нет, — покачал головой мужичок. — Я это название сегодня первый раз услышал. Никогда такого не знал и знать особо не хочу.

— Напрасно, — не согласился Олег. — Каратэ это ведь не просто стиль борьбы, это учение, философия. Путь.

Мужичок остановился, присел на стоящую рядом лавочку, хлопнул по сидению рядом, приглашая сесть.

— Путь, — согласился он. — Всего лишь путь. Один из многих. Знаешь в чем беда всех восточных школ? Как, говоришь, зовут основателя твоего Кёкусинкая?

— Ояма, — Олег пристроился рядом на лавочке.

— Так вот я полагаю, что этот Ояма был достойным человеком, который шел своим путем, достиг чего-то. Его Путь, его заслуги. Понимаешь? А ученики этой школы пытаются идти путем другого человека, забывая, что он уже пройден. Да, это может быть великий человек. Да, его Путь заслуживает уважения, достоин подражания. Но нельзя идти чужим путем и придумывать себе бога из человека. Путь у каждого свой.

Олег смотрел с интересом.

— Подумай, — кивнул мужичок. — Я ведь не настаиваю. Просто предлагаю поле для раздумий. Теперь вторая твоя ошибка. Никогда не поддавайся на провокации. Не доверяй словам, если ими играют. Слова лживы.

Парень вспомнил едкое «девка». В висках снова забилась кровь. Он вспыхнул, как солома, в которую бросили спичку, вскочил. Голос зазвучал порывисто.

— Даже если они обидны? Даже если кто-то говорит грубость? Несправедливость?

— Особенно, если так, — кивнул мужичок. — Сядь и не подскакивай. Если кто-то бьет словом, подумай для чего. Каким будет его следующий удар. Я не предлагаю прощать несправедливые и грубые слова. Но когда незнакомый человек бьет словом, значит, знает куда бить. А если знает куда бить, значит он тебя знает. Он тебя знает, а ты его нет. Помни об этом и не подставляйся под удар. И еще одно. Будь осторожен во всем, что касается женщин.

Парень дернулся было снова вскочить, но удержался на месте.

— Ояма, хоть он вам и не нравится, делил женщин на матерей, жен и соблазнительниц. Последних мужчина должен в идеале считать сестрами.

Мужичок перехватил взгляд, посмотрел в самые глаза Олегу, будто в душу заглянул. От этого взгляда захотелось вздрогнуть.

— Считаешь ее женой? — быстро спросил мужичок.

— Да, — без колебаний ответил Олег.

— Хорошо, — кивнул собеседник вальяжно откидываясь на спинку скамейки. — Но только помни, что помимо того, что считаешь ты, есть действительность. А в действительности она пока не твоя жена. Женщина не ставшая женой по твоему делению соблазнительница. А соблазнительницы опасны. Берегись ее.

— Вы просто не знаете о чем говорите, — грустно произнес Олег. — Когда я ее вижу, мне кажется, что знал ее еще до рождения, что мы одно целое. Вы ведь любили когда-нибудь? Неужели от женщины не осталось ни одного доброго воспоминания.

Мужичок дернулся, словно ему смазали пощечину. В глазах на мгновение появилась боль.

— Все светлое, — произнес тихо, — Что помню в жизни, связано с женщиной. Всем темным обязан этим воспоминаниям. Я не буду рассказывать тебе в чем ты не прав, здесь каждый решает сам. Просто будь осторожен. И не поворачивай спину той «жене», которая не считает тебя мужем.

Олег долго сидел в задумчивости, ковырял носом кроссовка землю возле лавочки. Мысли текли неспешно, и было над чем подумать. Собеседник не мешал, молча ждал, когда парень проявится.

— И все-таки кто вы? — встрепенулся наконец Олег.

— Зови меня Ко… — мужичок замялся на мгновение. — Костя.

— Хорошо, дядя Костя, — улыбнулся Олег. — А для чего вам все это? Зачем вы меня нашли? Зачем все эти разговоры?

Дядя Костя встал со скамейки и сурово посмотрел на парня.

— Поймешь со временем, — суховато ответил он. — Если хочешь, чтобы я тебя чему-то учил, завтра придешь сюда же часам к девяти утра. Если не придешь, второй раз предлагать не буду.

И прежде чем Олег успел что-то сказать, мужичок быстро пошел вдоль по аллее.

Мелко порубленный лук стал золотистым, шкворчал в раскаленном масле. Старуха взяла доску, ссыпала в сковороду порезанную кругляшками картошку. Зашипело. Старческие пальцы ловко накинули сверху крышку и убавили огонь.