Читать книгу "Астроном - Яков Шехтер"

День, когда я поймал голос на другом конце площадки и сумел ответить, старик назвал днем моего истинного рождения. Сразу после этого день он раскрыл мне задачу избранных, и вся моя прошлая жизнь предстала в совсем другом свете. Особенно нелепыми и смешными виделось теперь неуклюжее барахтанье обыкновенных голубей, их жалкое, животное существование.

– Мы наносим метку, – сказал он, внимательно глядя на меня жемчужными, с палевым отливом, глазами. – А Небесный Голубь посылает благословение. Голос подсказывает нам, кого выделить из толпы, и от нашей проворности и умения зависит правильное существование вселенной. Мир построен на противоположностях: благословение и проклятие, изобилие и голод, здоровье и болезни. Посланники могут менять судьбу, они всесильны, они всемогущи, но только в соответствии с меткой. Без метки их могущество ничего не стоит.

Есть метки, несущие несчастья, а есть – приносящие удачу. Мы, голуби, избраны для радости. Наша отметина меняет судьбу к лучшему. Поэтому избранные должны быть проворны и ловки, ведь стоит запоздать, Посланники не успеют вбросить благословение и мир может рухнуть под напором горя и слез.

– А как мы метим? – спросил я

Старик усмехнулся.

– Да вот так.

Он взмыл с ветки и устремился в проход между домами. Из дверей вышла женщина и двинулась к автомобилю. Старик пролетел над ее головой, низко-низко, едва не задев белую шляпку кончиками поджатых, обильно оперенных лапок, и на шляпке тут же расплылось желтое пятно. Женщина остановилась, сняла шляпу, и горестно взмахнула руками.

Старик вернулся на прежнее место, и устало оперся на хвост.

– Не те, не те годы, – сказал он. – Давеча я с пяти метров запросто попадал, а теперь уже надо чуть не на голову садиться.

– Вы сказали, что наши метки приносят в мир радость, – спросил я. – Но ведь женщина заплакала?

– Мы живем в мире лжи, – ответил старик. – Все в нем устроено наоборот: злодеи торжествуют, а праведники страдают и бедствуют. Все перемешалось: ложь похожа на правду, а правда выглядит, как ложь. Тот, кто плывет в нем без верного Голоса, обречен на сумятицу и напрасные горести.

– А зачем так устроен мир, Учитель?

Старик довольно покивал головой.

– Ты начинаешь задавать хорошие вопросы. Значит, дело пойдет на лад.

Мне, честно говоря, казалось, что дело давно пошло на лад, а мои вопросы – не более чем любопытство, имеющее весьма далекое отношение к умению держать связь. Замечание старика показалось обидным: нежели, после стольких усилий, упражнений и такой самоотдачи дело всего только пойдет!

– Если бы за правильные поступки сразу бы выпала награда, а за неправедные – наказание, то все сущее на Земле давно бы стало праведным.

– И хорошо! – воскликнул я. – И замечательно, почему нет!?

– Потому, что такому выбору грош цена. Небесный Голубь хочет, чтобы мы сами, свободно пришли к пониманию правды, научились отличать добро ото лжи.

Он еще долго разглагольствовал, но я только притворялся, будто внимательно слушаю, а сам потихоньку дремал с открытыми глазами. Тренировки и упражнения выматывали меня до последнего перышка, стоило только присесть на ветку, как сон тут же начинал опутывать меня своими силками.

На следующий день мы начали отрабатывать точность проставления метки. Старик оказался большим мастером, он попадал с крыши дома прямо в сумку с продуктами, забытую рядом с автомобилем, метил в полете, в падении, с переворота. Такому пилотажу нужно было учиться и учиться. И я добросовестно осваивал все премудрости и секреты. Но Голос не звал, нет, не звал, мои ухищрения не заслуживали Высочайшего одобрения. Однако я не сетовал, даже без Голоса моя доля была куда лучше участи обыкновенного голубя.

Старик очень много ел. Добывать пищу ему не приходилось, каждый день посланцы совета старейшин приносили крошки, зерна и другую соблазнительную снедь. Он уписывал все без остатка, и никогда, никогда не делился со мной.

– Избранный должен быть всегда готов выполнить миссию, – объяснил он, заметив голодный блеск моих глаз. – Представь себе, что Голос призвал тебя ставить метку. А ты не готов, пуст, опорожнен. Значит, кто-то, ожидающий своего счастья, молящийся, плачущий по ночам, останется обделенным.

Пойми, справедливое устройство мира держится на правильной работе моего желудка. Я никогда не был обжорой, всегда довольствовался малым, и сейчас, если Голос освободит меня от несения миссии, я с наслаждением перейду на обыкновенный рацион. Но что делать, что делать!? – он сокрушенно похлопал крыльями.

Бедняга, как он страдал! А мне приходилось после многих часов утомительных упражнений разыскивать по всей территории жалкие крохи, не замеченные другими голубями. Иногда перед сном мои внутренности бурчали так громко, что их жалобный стон разбудил бы мертвого!

Но старик не слышал. Основательно поужинав, он устраивался на ветке и погружался в глубокий сон. Меня же начинали терзать сомнения. А существует ли в действительности избранность, или это всего лишь уловка хитрого старика? Ведь я знаю о ней только с его слов! Остальные голуби ведут себя точно так же, как и мы; едят и метят, но без мучительных упражнений, без постоянного прислушивания. К тому же они размножаются, выводят потомство, живут семьями, общаются с друзьями. А я? Один, без подруги, голодный, сиротливо сижу на ветке и размышляю о каком-то Голосе, Посланниках, Небесном Голубе? Да есть ли он вообще, этот Голубь!?

Я засыпал, горько сокрушаясь о своей злосчастной судьбе и не один раз давая себе слово утром же вернуться в стаю, но наступало утро, старик просыпался, поднимал меня на упражнения, и день снова катился по заведенному кругу.

Надо сказать, что в искусстве проставления меток я достиг большого совершенства и, не скрою, не скрою, уже кое в чем превосходил самого старика. Еще бы, ведь мышцы мои были моложе, глаза приметливее, а чувства более свежи и остры.

Однажды, отрабатывая замысловатую фигуру пилотажа, я пронесся над молодняком нашей стаи, моими бывшими друзьями. Они сбились в кучу и что-то ожесточено клевали, отталкивая друг друга. За долю секунды я понял, что их добычей стал аппетитный кусочек булочки, выброшенный кем-то из окна. Не знаю, что меня толкнуло, но я резко изменил направление полета, на секунду словно остановившись в воздухе, затем спланировал прямо на клубящуюся толпу и резким движением выбил булочку изо рта другого голубя. Она упала к моим лапкам, и я тут же подхватил ее клювом, готовясь к серьезной потасовке. К моему величайшему удивлению, драки не последовало, голуби молча расступились, образовав вокруг меня пустое пространство.

– Ученик избранного, – послышались голоса, – ученик избранного.

Я взмахнул крыльями и полетел на свое дерево. Мой статус изменился: из серенького неумехи я стал единственным, уникальным, внушающим уважение и страх. Самые отъявленные драчуны нашей стаи почтительно расступились предо мной.