Читать книгу "А. С. Секретная миссия - Александр Бушков"

– Не тот случай, – отрезал профессор. – Я не чудотворец. По-моему, я вам уже говорил однажды: плюньте вы на гордыню и отправляйтесь в Рим. Попытайтесь наладить отношения с инквизицией. Она существует до сих пор, пусть и не в прежнем виде…

– Я пытался, профессор, – сказал граф. – Дело не в гордыне. Со мной там не захотели разговаривать, притворяясь, будто не понимают, о чем я прошу, что имею в виду. У меня создалось впечатление, что нас не воспринимают всерьез…

– Повсюду обскуранты!

– Увы… По крайней мере, вы нам дали какое-то направление.

– Слушайте, – сказал барон. – Мне тут пришло в голову… А может, в Италии поискать? Не зря же ваш прохвост, Александр, действует в самом сердечном согласии с Руджиери…

– С кем? – рокочущим, жутким шепотом спросил профессор.

– Руджиери – это тот кукольник, про которого мы вам рассказывали, – пояснил граф. – Флорентиец. Знаете, мне приходит в голову, что барон может оказаться прав. С самого начала выглядел странным этот сердечный союз. Если Ключарев сам доискался до некоего умения, – зачем ему обычный кукольник? Если кукольник и сам умел использовать неодушевленные предметы – зачем ему Ключарев? Можно предположить, они друг друга дополняют. У обоих нашлось что-то, чем он поделился с сообщником…

– Очень интересно, – тихо произнес профессор. – Триста лет назад обитал во Флоренции некий Руджиери. Точное имя неизвестно, одни источники именуют его Ансельмо, другие – Томазо. Но одна подробность остается неизменной: этот Руджиери, мало того что баловался алхимией и магией, оказался якобы впутанным в чрезвычайно грязную историю, как две капли воды похожую на вашу. Богатый скряга, алчный наследник… и мраморная статуя, которую Руджиери оживил и использовал для убийства. История каким-то образом всплыла наружу, заинтересовалась инквизиция, Руджиери пришлось бежать. Подробности известны плохо, серьезные исторические хроники эту историю упоминают вскользь, и о ней известно главным образом из тех сочинений, что, выражаясь высокопарно, в научный оборот не введены.

– Совсем интересно получается, а? – воскликнул барон. – Там Руджиери – и у нас Руджиери. Тот из Флоренции, и наш тоже. Тот двигал статую… этот, правда, только лишь марионетки, да и то еще неизвестно толком, были ли в игре марионетки… Прикажете считать совпадением?

Граф с сомнением покачал головой:

– Алоизиус, ваша фантазия…

– Между прочим, я бы не упрекал этого юношу в чрезмерном полете фантазии, – сказал профессор. – В самом деле, странновато для банального совпадения: Флоренция, семейство Руджиери, оживающие статуи… У итальянцев громадный, многовековой опыт в передаче знаний и ремесел из поколения в поколение, и речь не обязательно идет о чернокнижии: банкиры, ювелиры, врачи, архитекторы… Так ваш кукольник носит фамилию Руджиери?

– Именно, – кивнул граф. – И преспокойно обитает на Малой Стране, в двух шагах от церкви Девы Марии Торжествующей, на Влашской улице, где издавна любили селиться итальянцы…

– И что он говорит?

Граф пожал плечами:

– Он усердно притворяется, будто не понимает, о чем идет речь. А нам пока что нельзя предъявить ему каких-то убедительных улик, чтобы прижать к стене…

– Ну конечно! – воскликнул Пушкин. – У меня постоянно вертелось в голове… Конечно же, Руджиери! Эта история описана Сванте Артенариусом в «Каталоге курьезов, касающихся статуй, монументов и истуканов»… Я никак не мог вспомнить, где уже сталкивался с этой фамилией, она казалась странно знакомой… Книга и в самом деле довольно далека от науки. Артенариус совершенно серьезно утверждал, что Руджиери был связан с тамплиерами, которые перестали существовать лет за двести до его рождения…

– Орден перестал существовать, молодой человек, – сказал профессор наставительно, – но люди остались… Я бы на вашем месте относился к тамплиерам серьезнее. Слишком много их ускользнуло от костра, слишком целеустремленные были люди, слишком серьезными знаниями владели, чтобы после официального разгрома ордена королем Филиппом Красивым провалиться в небытие… – Он извлек из кармана огромные серебряные часы в виде луковицы, щелкнул крышкой и озабоченно уставился на эмалевый циферблат. – Тысяча извинений, господа, беседа с вами доставила мне искреннее удовольствие, но мне еще предстоит крайне важная встреча…

– О, разумеется! – Граф поднялся, следом вскочили оба его молодых спутника. – Мы и так злоупотребили вашим временем…

Когда они вышли на улицу, граф какое-то время постоял в задумчивости, потом произнес:

– В сущности, мы не узнали ничего полезного. Разве что обнаружилось интересное совпадение касательно нашего итальянца… уж простите, будем пока что считать это совпадением. Пока что…

– А вы, ваше сиятельство, в нашем профессоре уверены? – спросил вдруг барон.

– В каком смысле?

– По-вашему, человек надежный?

– Полагаю. Звезд с неба он не хватает, что и сам признает, но порой помогал и был крайне полезным… А что?

– Насчет ученых материй судить не берусь, – сказал барон. – Тут я не судья… Хотя даже мне видно, что старикан набит ученой мудростью по самые уши. Я не о том. Уж что-что, а притворство я в два счета отличу. Талант у меня такой, честное слово, посмотрю на человека и сразу вижу: лжет он или правду говорит? И клянусь вам чем хотите, от славных гербов трех поместий до моего жалованья за будущий год, что этот старый филин с вами был неискренен. Не все время разговора, но под самый конец-то уж точно…

– Вы знаете, граф, я бы согласился с Алоизиусом, – сказал Пушкин. – Под конец нашей беседы с ним, полное впечатление, что-то произошло. Начиная с некоторого момента, он повел себя совершенно иначе, стал неискренним, словно пытался побыстрее от нас отделаться… Да что там, мне начинает казаться, что это мнимо важное свидание было только предлогом.

– С некоторого момента… – задумчиво повторил граф. – Но вы ведь оба не определите сейчас, что именно в нашем разговоре послужило переломным? Молчите? Сложная ситуация… С одной стороны, на Гарраха я до сих пор всецело мог положиться, а с другой, невозможно предсказать, как себя поведет человек его склада, когда его что-то подвигнет на собственную игру… Ба! – Он хлопнул себя по лбу. – Я и забыл уточнить у нашего милейшего Гарраха…

Произнеся это довольно громко, он распахнул дверь и буквально увлек своих спутников в прихожую дома, который они только что покинули. Но не сделал и попытки подняться по лестнице. Тихо сказал, приникнув к маленькому окошечку посреди высокой старинной двери:

– Ну да, конечно… Он там.

– Кто?

– Соглядатай, – сказал граф так обыденно, словно речь шла о каком-то пустяке. – С профессором Гаррахом мы разберемся чуточку позже, а сейчас меня более всего интересует тот субъект, что таскается за нами по пятам уже второй день. Я не стал вести об этом речь на улице – простите, друзья мои, но есть сильнейшее подозрение, что вы, несмотря на все предупреждения, начали бы озираться в открытую, а я не хочу его спугнуть… Поскольку удивление у вас неподдельное, значит, вы его до этого момента не замечали вовсе… А между тем он нас упорно сопровождает на некотором отдалении, проявляя при этом известное мастерство…