Читать книгу "Наследник - Михаил Ахманов"

Страшное оружие! Боевая машина, которая по морю ходит, как по суху, по суху – как по морю, на холм взберется, овраг перескочит, и никакие противотанковые рвы, надолбы и минные поля ее не остановят… Вооружение – ракеты, управляемые снаряды, пушка, пулеметы, при нужде – торпеды… Кроме того, термозащита, противостоящая пламени из огнеметов и горящему фосфору, видеокамера и прибор ночного видения, а также дисплей, на котором высвечивается цифровая карта местности… Однако дело не столько в оружии и средствах защиты, сколько в фантастической скорости и маневренности, делавших «Шмель» почти неуязвимым. Танк или торпедный катер казались в сравнении с ним парой вышедших из спячки медведей, а вертолет, хоть и имевший приличную скорость, был из тех небесных птиц, которых от стингера не защитишь. Подбить стремительный «Шмель», мчавшийся в считанных метрах от земли, способный развернуться за секунду, было по силам лишь снайперу, но снайперы стреляют не из пушек, из винтовок. Малых калибров «Шмель» не боялся и мог за десять-пятнадцать минут уничтожить батальон, расправиться с десятком танков или батареей гаубиц. Кроме того он мог атаковать авианосец или крейсер на скорости четыреста километров в час и пустить его ко дну раньше, чем сыграют боевую тревогу.

Испытания, однако, показали, что пилот, даже экстра-класса, справиться с такой «косилкой» не в состоянии. Земля отлична от небесного простора, на земле – холмы и скалы, деревья и кусты, здания, доты, колючая проволока и остальные препятствия, ну а на море – волны, плавучие мины и камни у берегов. Одновременно стрелять и маневрировать на высокой скорости задача для человека непосильная, реакции не хватает, и «Шмель» ведет себя точно боевой породистый скакун с неопытным наездником. Это, разумеется, совсем не устраивало Косильникова, и в последующие годы он занимался двумя проблемами: во-первых, запустил серию из трех «Шмелей» на армутском заводе, а во-вторых, в его КБ велась разработка ДМУО – автоматической системы обеспечения Движения, Маневров и Управления Огнем. Наличие ДМУО позволяло реализовать все возможности «Шмеля», фактически превращая его в интеллектуальную боевую машину. Восемь месяцев тому назад система ДМУО была, наконец, воплощена в микросхемах и программах, но серийных «Шмелей» Косильников так и не дождался. Вроде бы их изготовили во-время, но время случилось как раз такое, когда страна рассыпалась, и между Тураном и Россией сразу две границы пролегли, российско-казахская и казахско-туранская.

Границы, впрочем, были прозрачными, и тащили через них в обе стороны что угодно, от леса и бензина до наркотиков и фальшивых долларов, но вот с «косилками» как-то не получалось. Большие десантные экранопланы ушли своим ходом в Астрахань из Прикаспийска, бывшей базы каспийской флотилии, а судьба истребителей-"Шмелей" была покрыта мраком. Может, ржавели они на заводе, может, гнили на каком-то полигоне, а может, вовсе не гнили и не ржавели, а были где-то припрятаны запасливым туран-баши либо одним из его генералов-сераскеров. Слухов об этом ходило множество – скажем, о том, что на заводе имени «Второго марта» сохранена документация, что «Шмель» здоров и жив и даже переименован в изделие «Манас».[15]Кроме слухов были и кое-какие факты, прежде неизвестные Каргину: так, со слов Гальперина выходило, что в последний год уволились из КБ восемь технологов, инженеров и руководителей групп – не просто уволились, а вообще исчезли из Челябинска с концами. Куда? Об этом тоже стоило подумать.

Гальперин выключил компьютер, вытащил диск и бережно спрятал в карман. Затем поднялся, снова сделавшись похожим на знак интеграла.

– Подождите, Юра, – произнес Каргин. – Хочу вас вот еще о чем спросить: как себя держал Барышников? Вы его много лет знаете, для вас заметнее нюансы – может, что-то необычное разглядели? Может, что-то он вам сказал, о чем-то намекнул?

– Говорить ничего не говорил, а его поведение… Понимаете, Алексей, мы ведь с Николаем Николаевичем в Ата-Армут четвертый раз приехали. Прежде толку было ноль, нервы мотали да выстебывались… Мелкая шушера, конечно: мол, завод – достояние Турана, секретный, оборонный, и чего там делают, нам, мелкоте, неизвестно, к большому эмиру идите, только эмира сейчас нет, и лишь аллаху ведомо, появится ли он в ближайший месяц…

– Большой эмир – это министр? – уточнил Каргин. – Таймазов Чингиз Мамедович?

– Он, подлюга! – Гальперин стиснул костлявый кулак. – Сколько крови из нас выпил! Но в этот раз Ник Ник испытывал определенные надежды. Контракт с крупнейшей корпорацией, американцы – парни деловые, с мясом свое отскребут, а заодно – и наше… ну, не отскребут, так выкупят. В общем, был он оживленным, а потом помрачнел, когда Флинта вашего и Прохорова тоже мотать начали.

– А в день исчезновения? Как он выглядел? Тоже мрачным?

Гальперин задумался.

– Нет… пожалуй, нет… Не веселился, это точно, но с кем-то по телефону говорил и, кажется, был заинтересован. Не так чтоб очень, но все-таки… Потом собрался, и пошли они с Прохоровым ужинать.

– А где он обычно вечером ел?

– В ресторане гостиницы. Мы все там столуемся и после восьми обычно не выходим. Здесь неспокойно бывает, а в темноте, знаете ли…

– Значит, после звонка он пошел ужинать с Прохоровым… – медленно повторил Каргин. – А почему вас с собой не взял? Или Флинта?

– Про Флинта не знаю, а я с шефом туда хожу, куда приглашает. На этот раз не пригласил. Вдруг у них разговор намечался секретный или встреча…

– Встреча… Любопытное соображение! – Каргин почесал в затылке и кивнул собеседнику. – Спасибо, Юра. Идите, но постарайтесь из гостиницы не удаляться и уж во всяком случае не бродить по городу в одиночку. Барышников исчез, и вы теперь мой главный технический эксперт.

Через некоторое время после того, как ушел Гальперин, он направился в свой люкс, располагавшийся рядом с номером Флинта, осмотрел просторную гостиную, обе спальни, лоджию с пальмами и фикусом, санузел с роскошной ванной и телефоны с подключенными к ним коробками шифраторов. Ознакомившись с этим, Каргин одобрительно кивнул, разделся и с полчаса нежился под душем. Потом вызвал официанта, велел принести какой-нибудь еды, фруктов и крепкого кофе, перекусил, съел на закуску армутскую грушу прошлогоднего урожая и убедился, что с компотной фабрикой здесь не прогадаешь – груша была размером в два кулака и на диво сочная. Наконец решил разобрать вещи. Модуль связи в черном чемоданчике пристроил в спальне, на письменном столе у окна, принес из гостиной сумку, открыл ее, повесил в шкаф светло-серый костюм, три рубашки и джинсы, разложил белье и сунул под него свой талисман, подаренный отцом берет. Берет, побывавший на Иннисфри, был прострелен и потом заштопан матерью – под клятвы Каргина, что пуля, пробившая ткань, его головы не коснулась.

Оружия в сумке не было. Ни перочинного ножика, ни проволочной удавки, подарка лейтенанта Свенсона, ни трофейных сюрикенов, взятых в Сомали, ни иных приспособ невинного вида, но смертоносного назначения. Статус изменился: был наемником, стал наследником, подумал Каргин, обозревая пустую сумку. Наемник без оружия что монтер без отвертки, а вот наследнику огромной корпорации удавки и ножики ни к чему. Если надо, сам наймет умельцев с ножиками, а так его оружие другое: акции, счета и биржевой бюллетень. Это казалось таким безнадежным и скучным, что он едва не затосковал.