Читать книгу "Пластилиновая жизнь. Арторикс - Игорь Алимов"

Прямо передо мной, метрах, может, в пяти стоял здоровенный бык – просто гора какая-то, и задумчиво облизывал висевшее у него в ноздрях медное кольцо.

Я замер.

Бык сфокусировал на мне красные глаза, всхрапнул и долбанул землю копытом. Рядом со мной пискнула и окаменела Лиззи.

– А! Вот мой любимец, – гордо произнес Бакстон. – Грегори Пек Младший. Он у меня гернсеец. Чемпион! – похвалил быка этот страшный человек.

– Как вы думаете, – не отводя взгляда от животного и прикидывая, что будет, если показать ему «слона», осторожно, уголком рта поинтересовался я. – Он нас… гм… не забодает? По-моему, он настроен весьма решительно.

– Не думаю, – беспечно заметил Бакстон. – Грегори Младший никого просто так не бодает. Он – умный. Самец!

Умный бык-самец еще разок долбанул землю, снова всхрапнул, выпустил меня из прицела глаз, отвернулся и ушел прочь по своим самцовым делам. Мы с Лиззи перевели дух и отерли пот.

– Вы его привязывали бы, что ли… – посоветовала Лиззи Бакстону.

– А зачем? – удивился тот.

И правда: зачем?

Люблю я этих милых и простодушных селян!

Потом мы попили ледяного кваса, что оказалось весьма кстати – Бакстон, правда, изо всех сил расхваливал свое парное молоко, но молоко после вчерашнего совершенно не вдохновляло; а вот идти любоваться местной кукурузой решительно отказались: образ замечательного быка Грегори Пека Младшего, сметающего все на своем пути, ясно стоял перед нашими глазами. Тем более что бык время от времени напоминал о своем существовании многообразными звуками: несколько раз страстно взмычал, потом, молодецки всхрапывая и топоча, проскакал мимо дома галопом, от чего зазвенели стаканы на столе, затем некоторое время увлеченно бодал ближайшее дерево, и оно скрипело и стонало – словом, Грегори Пек развлекался вовсю по мере своих бычьих способностей.

Так что мы были очень рады, когда Бакстон предложил, наконец, подбросить нас на машине до города.

Оставив Лиззи в номере «Блимбура» рядом с телефонной розеткой – Лиззи врубила в нее проводок с переходником, соединявшим розетку с миникомпом, и уже загружала всякий потребный для ее целей софт – я нацепил солнцезащитные очки, приклеил довольно дурацкие вислые усы, подхватил любимую сумку и пошел на практике знакомиться с городом и его достопримечательностями, а суперревольвер ласково похлопывал меня стволом по колену. Ну не научился я еще как следует завязывать эту чертову тесемочку!

Арторикс представлял собой квадрат, состоящий из одно-двухэтажных зданий, и делился двадцатью пятью улицами, расположенными в строго геометрическом порядке, на более или менее равные квадраты кварталов. С южной стороны помещался вокзал, с северной – довольно обширная контора компании «Арторикс», с восточной – слегка смещенная от центра Блимбур-плац, и на ней двухэтажный отель (где в двадцать четвертом номере жили мы с Лиззи), за отелем открывалось море, а у моря был пляж. С запада город венчал грандиозный супермаркет «Арторикс».

В целом город состоял исключительно из гостиниц, магазинов и разных увеселительных заведений, в чем лично я не усмотрел ничего особенного. Хотя смутное чувство протеста Арторикс все-таки рождал, и рука непроизвольно тянулась к суперревольверу. Что-то тут было не так. Права Лиззи, ой, права.

Выбравшись на центральную улицу, я прогулочным шагом пошел на север, озираясь по сторонам, и кое-что фотографируя на память. Завернул в оказавшийся на пути пивной бар «Бравый Док» – там оказалось прохладно, сумрачно и немноголюдно: в зале сидело человек пятнадцать. Спросил пива «Асахи» и убедился, что такого здесь нет. Прочие сорта я отринул. Пришлось достать предпоследнюю тумпстаунскую банку.

Разговоры в баре шли, в основном, о том, как славно в этом Арториксе, какая тут поразительная дешевизна и какие девочки. Насчет девочек я был уже в курсе – они встречались и здесь, и там, и даже в этом баре в углу какая-то страстная пара предавалась разнузданным сексуальным утехам. По крайней мере, доносившиеся из темноты звуки весьма способствовали повышению сексуального накала, и без того заметно ощущавшегося на каждом шагу.

Поразительный успех местных девочек был мне решительно непонятен, ибо в метрополии существует изрядное количество вполне официальных заведений подобного рода и самого разного притом ранга: они называются «Цветниками» – «Цветник номер один», «Цветник номер два», «Цветник номер два экстра» и так далее. В них много профессионалок, часто поступивших туда из идейных соображений, и все эти заведения пользуются отменной репутацией, а также неусыпно наблюдаются властями. Или тут у женщин по три груди? Неясно… Не стоит ли проверить лично?

(Вот, кстати, один потрясающе драматический случай. Из практики. Как-то раз вечером мне по своему обыкновению позвонил сержант Майлс и сообщил, давясь от смеха, что в «Цветнике номер тридцать четыре», что на углу Керри-стрит и Бальмонт-авеню, что-то явно происходит, потому что из дома раздаются непотребные крики, а на улице стоит толпа и с восхищением глазеет. Я, конечно, тут же приехал. Из любопытства. Выяснилось, что в «Цветнике» засел какой-то садист с пулеметом, оказавшийся одновременно еще и мазохистом, мечтавший, чтобы им овладели все пятьдесят обитательниц веселого дома (включая мадам) бесплатно и непременно насильственным образом. Он грозно щелкал затвором и требовал, чтобы женщины его боялись и орали от страха. Особенно этому замечательному человеку нравилось, когда ему царапали лицо ногтями; дамы, надо сказать, тоже нашли в этом занятии вкус, так что мы взяли счастливого страдальца с окровавленной мордой и без одного глаза. Но кажется, он ни о чем не жалел…).

Допив пиво, я закурил сигарку и поманил пальцем бармена.

– А что, уколоться у вас можно? – спросил я. Он непонимающе заморгал. Пришлось уточнить. – А дурь есть? – Бармен указал на виски.

– Спасибо, – разочарованно протянул я и отослал его прочь. Дури нет. Или есть, но не для меня. Так и запишем в отчете: проверка на наличие наркотиков положительного результата не дала.

Выйдя из «Бравого Дока», я чуть не столкнулся с голым по пояс волосатым господином в вельветовых штанах и с магнитофоном в руке. Господин был изрядно пьян, по каковой причине несколько покачивался. Магнитофон работал на полную громкость, оповещая собравшихся, что «…police at the station and they don’t look friendly, and they don’t look friendly, well they don’t…» Вот всегда они наговаривают на полицию: я ли не само дружелюбие, само сочувствие и, можно даже сказать, сопереживание?

– Билли, это ты? – перекрикивая музыку, господин обрадовался мне как родному и чуть не выбил (случайно) мне глаз пальцем.

– Нет, – отвечал я, придержав господина за плечо. Потом убавил громкость в его «Панасонике», повернул магнитофон и убедился в наличии клейма «И Пэн». – А где ты потерял Билли?

– Дык, это… – начал было господин, но тут его повело в сторону, и если бы не я, то он бы всенепременно упал. – Вчера, это… пошли с ним в «Планету», а сегодня, это… нету Билли!