Читать книгу "Битва Деревьев - Илья Новак"

— Я — Оливия, — объявила она, подлетая ближе, — владычица лесных фей. Кто ты?

— Эльхант, — сказал Септанта и отвернулся, разглядывая остатки Твердокамня.

Послышались шаги, агач посмотрел через плечо: Бран, Руан, Орхар и амазонка медленно поднимались к нему. Рыдающие феи висели на шеях кентавров и эльфов. На плече у Орхара сидели две маленькие пир-си. Лана поглядывала на фей презрительно-жалостно.

— Воин! — позвала Оливия, к которой подлетело несколько эллиан, и Септанта перевел на нее задумчивый взгляд.

— Ты слышал? Я, владычица фей, благодарю тебя.

— Я слышал.

С полдюжины эллиан окружили агача, все они разноцветными глазами, еще полными слез и испуга, разглядывая его.

— Это Тилви, — сказала владычица, — Данви, Крю, Пуни, Муни, Поэми, Фули и Нули…

— Я не запомню столько имен, — перебил агач.

— Что мы можем сделать для тебя, Эльхант? Ты спас меня, и я хочу…

— Вы можете лететь в лес, спрятаться там и не мешать.

— Эй, остроухий! — позвал Бран, вместе с остальными подходя к ним. — Что стряслось, когда сдох тот, в рогатом шлеме?

Эльхант лишь пожал плечами, затем сказал:

— Для чего мракобестии везли трупы на телегах? Для чего им тела мертвых детей деревьев?

— Да какая разница… — начала Лана, но тут вновь зажурчал голосок Оливии, обиженной тем, что Септанта не обращает внимания на ее попытки познакомиться ближе:

— Они ехали в сторону кладбища.

— Кладбища? — переспросил Эльхант.

Оливия вздернула нос и, быстро взмахивая крылышками, с которых так и сыпались прозрачные листья, подлетела к Руану. Когда настроение фей менялось, листья тоже меняли оттенок — теперь они стали желтыми. Владычица повисла перед красавцем-гор-том, оглядывая его с ног до головы, и сказала, будто это он задал вопрос:

— Ведь в лесу старое кладбище, где хоронили своих мертвецов саилы до того, как поселились возле Флэя. Нас везли к нему.

— Для чего? — спросил Руан, слегка улыбаясь и помимо воли поглядывая на вырез туники. Если верить словам рыжего кентавра, Оливия была очень умной.

Она развела полноватыми руками с детскими складочками у запястий.

— Этого мы не знаем.

Маленькая пирси попыталась примоститься на плече Эльханта, он взял ее двумя пальцами за голову и поднес к глазам, рассматривая. Пирси зашипела, выпучив глаза, замотала крыльями — водопад темных капель сыпался с них и растворялся в воздухе, — пытаясь ущипнуть агача за ладонь. Нарядом ей служило короткое платье из паутины, сквозь которое хорошо виднелась смуглая кожа. Эльхант повернул пирси, та заизвивалась, беззвучно разевая крошечный рот, — в отличие от эллиан, разговаривать они не умели — и уперлась пятками в запястье, пытаясь высвободиться.

— Отпусти ее! — возмущенно воскликнула Лана. Он наконец отпустил фею. Оставляя за собой поток гневных темно-синих хлопьев и грозя Эльханту кулаком, та отлетела, спряталась за спину амазонки и оттуда принялась настороженно наблюдать за агачем, иногда вновь переполняясь гневом и тонко шипя, как маленькая змейка.

Тилви, Данви, Крю, Пуни и прочие из свиты Оливии уже потеряли интерес к Септанте. Две феи устроились на спине Брана — изогнув торс, вождь разговаривал с ними, размахивая руками и показывая, как он сражался с мракобестиями, а они закатывали глаза, сучили голыми ногами (на которые то и дело устремлялся взгляд кентавра) и взвизгивали; часть окружила Оливию, беседующую с Орхаром и Руаном, часть разлетелась.

Про Эльханта забыли, и он побрел к вершине между покореженными стенами. Твердокамень вырастили феи. Они с деревьями были неразлучны и могли жить только в лесах. Это племя состояло лишь из женщин, и другие жители Атланса долгое время задавались вопросом: откуда берутся новые феи? Те хранили тайну и ничего не рассказывали даже друидам, но в конце концов стало известно, что они появляются весной из почек — не из всех и не всегда, а лишь раз в три года и лишь от деревьев определенного вида. Некоторые феи вырастали и превращались в эллиан, другие так и оставались детьми-пирси.

Со всех сторон доносился плач. Множество фей сновало между обугленными останками древесной крепости. Крылатые женщины рыдали, нежно гладя изогнутые черные стволы и провалившиеся от жара колоды. Хрустя еще теплыми углями и разбрасывая пепел носками сапог, Эльхант шел, внимательно глядя под ноги… ему то и дело попадалось брошенное оружие, то меч, то щит, то обгоревший лук, но он не видел ни одного из защитников Твердокамня. Мракобестии уволокли всех, отвезли к старому кладбищу или куда-то еще, — детей деревьев здесь не осталось. Но зачем? Для чего враги забирали трупы, что собирались делать с ними? Неужели в земле не хватает костей? На телегах лежало полторы дюжины тел, Септанта хорошо разглядел их. В основном — эльфы, хотя среди них были и зеленокожие.

Он добрался до вершины, где чернел обрубок главной крепостной башни, напоминающий ствол очень широкого дерева. Внутри были пустоты — коридоры и кольцевые галереи с бойницами. Положив ладонь на шершавую поверхность обугленного дерева, Эльхант повернулся, разглядывая склон, руины, повозки и фигуры у подножия, поляну и лес… Телеги отведут ближе к реке, тела тех, кто лежит на них, и тех, кто погиб в схватке с мертвоживыми, предадут огню — так дети деревьев и четвероногие хоронят своих мертвецов, если поблизости нет друида, который может пропеть песнь земли и провести ритуал захоронения. Вместе с дымом погребального костра души воспарят к небесам, чтобы после упасть и впитаться в землю…

Кто правит мракобестиями? И для чего им трупы тех, кого они убили? Возможно ли, чтобы кто-то сумел оживить Горака? И что произошло, когда Кучек раздавил голову черного? Чье-то сознание вышло из тела… сознание того, кто этим телом управлял. Агач тогда понял, что враг заметил его, выделил из толпы эльфов. Эти белесые призрачные волокна, будто трупные черви, живущие в плоти черного… Они — магия. Они заставляют врагов двигаться, с их помощью повелитель мракобестий командует своими подданными. Может ли это быть Горак? И если да, то кто поднял из земли его самого? Друиды — могущественные колдуны. Даже барды и филиды могут декламировать заклинания-песни, которые изменяют окружающее, ну а друиды умеют еще много чего… Но зачем какому-то сыну омелы оживлять хана? При мысли о седобородых чародеях пальцы Эльханта сжались на рукояти кэлгора.

Он хлопнул себя по бедру и тряхнул головой. Хан Горак вернулся из земли мертвых. Как такое могло произойти — сейчас несущественно, важно другое: что с этим делать теперь?

Раздался еле слышный шелест, и Септанта обернулся. Поэми, фея из свиты владычицы, с глазами, напоминающими два бездонных темно-синих лесных озера, и, видимо, вторая по величине ума после Оливии, повисла перед Эльхантом, быстро взмахивая прозрачными крыльями. Листья слетали с них, мягко падали на землю и пропадали. Когда агач окинул ее взглядом, алые губы Поэми изогнулись в жалкой улыбке.