Читать книгу "Хорек-писатель в поисках музы - Ричард Бах"

— Как я рад это слышать! У меня даже слов нет... Вы не представляете, как это замечательно!

«Это не просто дружеский звонок», — подумала Даниэлла.

— Ну и ну! Столько читателей!..

Он раздул щеки, показывая Даниэлле, что не верит собственным ушам, и прошептал, прикрыв трубку:

— Ого-го!

Но Даниэлла поверила сразу.

«Мой Баджи — вне конкуренции, — подумала она. — Отныне и до конца своих дней Издательский дом «Хорек» не сможет получить книгу Хорька Баджирона ни от кого, кроме самого Хорька Баджирона. Все остальное будет лишь жалким подражанием».

— Каждый писатель мечтает о таком издателе, которому его книги нравились бы по-настоящему...

«Его издатель хочет еще одну историю Стайка, — сообразила Даниэлла. — Он бы не позвонил, если бы книжки про Стайка не продавались лучше некуда».

— Конечно. Я тщательно это обдумаю. А потом мы еще раз побеседуем.

Даниэлла пыталась понять, в чем же дело. Усы ее встопорщились, лоб собрался в складочки.

— Передам. И от нее вам привет, Воксхолл. Спасибо за звонок. Пока...

Даниэлла заставила себя подождать несколько секунд, а потом выпалила:

— Ну, что он говорит?

— Воксхолл передает тебе сердечный привет, — сообщил Баджирон. Он все еще пытался переварить неожиданную новость.

— Какой внимательный хорек, — заметила Даниэлла.

— Ему понравился «Стайк и пчелы-разбойники». Даниэлла соскочила с табурета и крепко обняла мужа.

— Еще бы! Как он может не понравиться?! Ура, Баджи!

— Он хочет, чтобы я и дальше писал книги о Стайке. Он говорит, что эти истории нравятся не только щенкам, но и их родителям. Взрослым. Они покупают Стайка как подарочную книгу. Воксхолл говорит, что теперь их не остановить — раз уж это началось...

— Ты сказал ему, что не хочешь навсегда войти в роль щенячьего писателя?

— Нет.

— Почему?

— Он говорил очень серьезно. Он хочет подписать контракт на новые книги. Еще на три повести.

— Контракт на три книги?! — Даниэлла готова была подпрыгнуть от радости. Но она поспешно усмирила свой восторг и внимательно взглянула на мужа.

— Что ты об этом думаешь?

— Я так долго считал, что моя судьба — «Там, где ступила лапа хорька»! Неужели я приехал сюда для того, чтобы писать роман, но так и не написать его?

— Ты пришел в этот мир, чтобы сделать лучшее, на что ты способен, — проговорила Даниэлла. — Если бы тебе суждено было написать об Урбене де Ротските, ты написал бы о нем, и ничто в целом свете не помешало бы тебе это сделать.

Баджирон с облегчением улыбнулся.

— «Там, где ступила лапа хорька» — книга не для меня, Даниэлла, — сказал он. — Не писать мне романов!

Даниэлла вслушалась, пытаясь понять, что же стоит за его словами. Нет, никаких душевных терзаний, никакой жалости к себе. Баджирон вовсе не чувствовал себя мучеником. Он преобразился до неузнаваемости — прямо у нее на глазах!

Даниэлла улыбнулась.

— «Прислушивайся к своей жизни, — процитировала она «Пчел-разбойников». — Она расскажет тебе все, что тебе нужно знать о том существе, которым ты можешь стать».

Он выслушал ее и сладко потянулся, сощурившись от солнечного света. Он уже и не помнил, когда в последний раз у него было так спокойно на душе.

— По-моему, жизнь советует мне воздержаться от всяческих перьев и фиолетовых чернил. На какое-то время. Может быть, даже навсегда. Все, чего я сейчас хочу, — быть тем существом, которое пишет о приключениях Колибри Стайка.

Глава 22

Два дня спустя, ровно в полдень, до Хорьчихи Даниэллы сквозь легкий перестук пишущей машинки донесся звук из гостиной. Не просто звук — крик. Настоящий вопль.

— Баджи!!!

Не помня себя от ужаса, она вскочила и встрепанным клубком черного меха метнулась в дом. Опрокинутое кресло отлетело на середину веранды.

Баджирон неподвижно сидел перед телевизором. Шерсть его стояла торчком, хвост распушился и вздыбился, как ершик для мытья бутылок. Одной лапой он тянулся к экрану и в то же время словно пытался его оттолкнуть.

— Даниэлла...

Она взглянула на экран — и ахнула:

ТАМ, ГДЕ СТУПИЛА ЛАПА ХОРЬКА

Титр растаял, и на смену ему явился кабинет, заставленный книжными полками, а затем, крупным планом, — солидный хорек-ведущий в мягкой шляпе и атласном аскотском галстуке. Раскрутив одной лапой огромный глобус, он произнес:

— Добрый день. Меня зовут Хорек Бритам. Добро пожаловать туда, где ступила лапа хорька.

Баджирон и Даниэлла застыли с раскрытым ртом.

— На этой неделе наша программа перенесет вас в самое холодное место на земле. Даже краткий визит в это царство холода сопряжен со смертельной опасностью...

Кабинет на экране сменился однообразным ледяным пейзажем, на фоне которого могучий ветер гнал без передышки снежные хлопья. А голос ведущего за кадром продолжал:

«...Вот где разбила свой лагерь Хорьчиха Лола Эвайн! Ветер и мороз взяли отважную путешественницу в осаду. День и ночь ей приходится отражать атаки стихий. Но она твердо уверена, что выдержит эту осаду и выживет во что бы то ни стало».

Из-за снежной пелены показалась крепенькая хорьчиха в теплом-претеплом шарфе и огромной шапке. Мордочка ее была покрыта изморозью, с усов и ресниц свисали сосульки.

— Кажется, у вас там сегодня холодновато, Лола! — обратился ведущий прямо к путешественнице.

Та рассмеялась и прокричала, перекрывая свист бурана:

— Да нет, Бритам! Здесь это один из самых теплых дней...

Даниэлла потянулась к пульту и нажала на кнопку. Экран погас.

Она обернулась к мужу, не пытаясь скрыть потрясения:

— Там, где ступила лапа хорька? Баджирон! Как они могли...