Читать книгу "Полеты над землей - Мэри Стюарт"

Мы опять замолчали. Чешский цирк они, наверное, придумали для прикрытия. А так все действительно очень подходит.

«А ты не знаешь, как его звали?»

«Нет, но это можно выяснить… А ты уверена, что они ничего не знают?»

«Наверняка. Не было ни намека за все время его болезни… И нельзя ничего говорить, пока мы не будем уверены, а я не знаю, как… Если мы попробуем что-нибудь узнать в полиции, мы можем причинить Вагнеру и цирку массу неприятностей. И мы не можем задавать вопросы из-за Льюиса, я же говорила, никаких Арчи Гудвинов. Может, и придется сказать».

«А мы все можем узнать очень просто и немедленно. Все настоящие липицианцы из Испанской школы верховой езды заклеймлены. Мне всегда жалко, что красивых белых коней портят клеймом, но у каждого их три — большое L рядом со щекой, это значит липицианец. Если он выезжен в школе — на боку корона и буква Р, это значит Пибер. А сбоку — иероглифическое обозначение линии, я не уверен, что могу это расшифровать, но если мы найдем три клейма, мы, наверное, правы».

Луна перебросила через поляну наши длинные черные тени, конь стоял под деревьями, так что виднелись только очень черные пятна, а сам он растворялся в воздухе, даже и не походил на лошадь.

Я сказала: «Слушай, а может, ты и прав. Во всех местах, которые ты сказал, у него пятна».

Мальчик провел пальцами по щеке коня. Легко выявилась буква L. Мы молчали. Я тоже провела по щеке рукой — четкие следы старого клейма. Нашлось и Р. А третье клеймо — какое-то сложное переплетение линий с намеком на N и Р… Неаполитано Петра наклонился и ухватил еще пук мокрой травы. Мы медленно повернулись и пошли по тропинке между сосен. Там было очень темно.

А между прочим, его мог выдать попугай. Он выкрикивал французские слова — это традиционные команды высшей школы.

Мы дошли до ворот, и Тим засмеялся.

«Как ты думаешь, будет твоему мужу какая-нибудь польза от этого секрета?»

«Бог его знает, но мне невтерпеж ему про него рассказать. Звонить бесполезно — я попробовала, но они сказали, что его нет. Но он сказал, что приедет на юг как только сможет… И все наши беды закончатся».

«Замечательные предсмертные слова», — сказал Тимоти и закрыл ворота, которые скрипнули издевательским эхом.

11

На следующий день в Зехштейне мы с уже знакомым странным чувством увидели цирковые афиши, вагончики и фургоны, большой шатер на совершенно новом месте. Деревня лежит в широкой долине медленно текущей на юг реки. По краям долины сначала поднимаются интеллигентно закругленные холмы, потом смешанный лес — дуб, каштан, бук и остролист, за ними следуют хвойные леса и в конце концов серебряные башни скал. В неожиданных местах возвышаются утесы, река и ветра закручиваются вокруг их мощных тел. Деревня с ее красивыми церковью, мельницей и винной лавкой расположена у одного из таких утесов, поэтому до поворота дороги замок не виден. На другом берегу реки огромный отросток горы принимает на грудь всю силу течения и прикрывает похожую на замок скалу, которая поднимается из воды уже темной, глубокой и спокойной. Эта скала присоединяется к горе узкой перемычкой, заросшей соснами. Их темную красоту усиливает яркая зелень внизу в долине и сияющая, голубизна неба.

Прямо на краю скалы, как порождение волшебных сказок детства, стоит Schloss Zechstein, миниатюрный, но настоящий романтический дворец с большими и маленькими башнями, крепостными стенами, бойницами и цветными щитами, нарисованными на камнях. Крыши красные, стены медовые, на каждом шпиле — золотой флюгер, где глобус, где лебедь. Есть даже мост, правда, не подъемный, а узкий каменный от леса к воротам замка над тенистым ручьем. Дорога ведет в леса, переходит через еще один мост и теряется на горе. Когда мы подъехали, мост оказался не таким узким, как чудилось снизу, как раз по ширине машины. И мы въехали через ворота в вымощенный булыжником двор.

В большом квадратном зале не было никаких признаков, что это — отель. Каменный пол, стены, отделанные сосновыми панелями, широкая лестница на галерею, зеленая фарфоровая печь в углу. Только на одном тяжелом столе виднелись признаки гостиничной жизни — бумаги и регистрационный журнал. Мужчина в зеленом фартуке поднес наш багаж к этому столу, мы расписались, и он собрался проводить нас в комнаты.

Я шагнула к лестнице, но он гордо сказал: «Сюда, gnadige frau, здесь есть лифт».

Я, наверное, показала свое удивление, в таком месте не ожидаешь увидеть водопровод, уж не говоря о лифте.

Он улыбнулся: «Он у нас первое лето, это очень удобно. Сюда, пожалуйста. Немного придется пройти по коридору в сторону кухонь, но, понимаете, граф не хотел, чтобы современные штучки меняли центральную часть замка. Было бы жалко портить панели в зале. Граф и графиня здесь все еще живут. Это их дом многие поколения, у них собственные комнаты в другой части дворца».

Он кивнул в сторону южного крыла, откуда мы пришли в северное крыло по длинному слабо освещенному коридору, застеленному ковром. Центральная часть замка использовалась как гостиница.

Я спросила: «Значит, они управляют отелем сами?»

«Нет, есть управляющий, но графиня проявляет большой интерес».

Он остановился перед чем-то, что выглядело, как массивная сосновая дверь с огромными железными петлями и гвоздями, такие мне в Австрии встречались везде. В камне сбоку от нее в очередном нагромождении металла скрывалась кнопка. Лифт приехал беззвучно и оказался одним из самых современных с огромным количеством кнопок и переключателей, как у компьютера. Он довез нас на четвертый этаж секунды за три.

Мой впечатляющий и довольно красивый номер располагался в центре главного коридора в изгибе восточной стены с прекрасным видом на равнину из окон. Он включал в себя и смешную башенку, похожую на перечницу. Сама комната была квадратной, но с закруглением в одном углу, где стоял очаровательный письменный столик и два стула. Оттуда же узкая дверь позволяла выйти на балкон, а точнее на стену.

Только я осмотрелась, пришел Тимоти.

«Потрясное место, да? Я даже стесняюсь. Как ты думаешь, чаю тут можно попросить?»

«Наверное, хотя бог его знает как. Может, нужно ударить в гонг или протрубить в рог или ударить мечом по щиту… Нет, я думаю где-нибудь тут висит вышитая длинная штучка с кисточкой, если ее потянуть в темном коридоре, за миллион миль отсюда таинственно зазвенит колокольчик и согнутый древний житель…»

«У кровати — телефон», — сказал Тим.

«Какая жалость. Ну давай, заказывай чай, а я хочу вылезти в эту маленькую дверь».

Не запертая дверь башенки вела на крепостную стену. Узкий проход тянулся ярдов на пятьдесят вдоль восточной стены между крепостными стенами над рекой и крутой и высокой крышей и заканчивался у юго-восточной башенки спиралью каменных ступеней, которые выкручивались на наружную стену и, очевидно, вели на самый верх. Мою башенку венчал очаровательный шпиль, похожий на ведьминскую шапку, и флюгер в виде летящего дракона. Я облокотилась на согретую солнцем стену.