Читать книгу "Боги Зеленой планеты - Андрей Саломатов"

И вот я прихожу в себя в разбитом катере. Рядом со мной осколки от моей мигалки, одного фотоэлемента конечно не хватает — разбит, другой видит, но почему-то вверх ногами. Я, понятно, сразу соображаю, что стою на голове и принимаю нормальное положение. Откуда мы летели, куда направлялись — хоть убей, не знаю. А мои спутники лежат рядом, истекают кровью и глаз открыть не могут. Тогда я вышибаю дверь — от сильного удара её заклинило и выбираюсь наружу.

Планета, надо тебе сказать, нам попалась хреновая: голая, как школьный глобус — одна щебенка и пыль. Запаса воздуха у раненых в баллонах максимум на два часа. И до горизонта в любую сторону хоть бы кустик или валун ничего. Ну, думаю, каюк моим геологам. А сам себе говорю: "Нет, врешь, пока есть хоть малейшая возможность их спасти, надо действовать. Все-таки гомо сапиенсы[12], можно сказать коллеги, а не какие-нибудь там роботы-пылесосы или бармены — полуавтоматы.

Итак, кладу я водителя на одно плечо, начальника экспедиции — на другое, выхожу и несколько минут изучаю ландшафт. И что ты думаешь? Очень быстро определил, откуда мы прилетели.

— Компас показал? — спросил Алеша.

— Нет. Какой там компас. Он же у меня не на корабль настроен, а как и все компасы — на полюс, — ответил Цицерон. — Я увидел, что в одну сторону тянется едва заметная дорожка.

— Геологи протоптали? — предположил Алеша.

— Нет, караваны геологов по той планете не ходили, — ответил робот. Я же говорил, мы летели на небольшой высоте. Стало быть, струи горячего газа из двигателей разгоняли под катером пыль в разные стороны, вот и образовалась дорожка. По ней я и дошел до корабля, — закончил Цицерон. Вот так-то.

— А при чем здесь тогда твой внутренний компас? — вспомнив, с чего начал робот, спросил Алеша.

— А при том, что компас — это не только маленький приборчик с магнитной стрелкой. Чаще всего компас — это наблюдательность и сообразительность, и они гораздо надежнее.

— А геологи остались живы? — спросил Алеша.

— Конечно, ответил Цицерон. — А за то что я их спас, они мне потом полностью поменяли электронику. Поставили такую, чтобы я мог не только корабли разгружать, но и книжки читать. Саморазвиваться значит. Ну я за время полета и прочитал все, что было на корабле, вплоть до учебника по космической навигации и малой энциклопедии. По геологии я одолел несколько книг и запросто могу возглавить экспедицию, детективов я прочитал столько, что вполне могу пойти работать следователем, а по кулинарии я вообще большой специалист.

— Ты умеешь готовить? — удивился Алеша.

— Умею, — подтвердил Цицерон. — Но ни разу не пробовал. Я три толстых книжки прочитал и теоретически приготовлю все, что хочешь.

— Теоретически и я умею, — рассмеялся Алеша. — Но все равно здорово.

— В общем, образование я получил неплохое, — продолжал Цицерон. — К твоему папе я попал уже с большим багажом знаний. Поэтому он меня и прозвал Цицероном. А то бы был сейчас как все грузовые роботы — домкрат, он и есть домкрат. Подними, опусти и никакой тебе философии. Правда, я узнал, что во многом знании — немалая печаль. Дураком конечно легче существовать, зато умным — интереснее. Я вот даже подумываю, не написать ли мне воспоминания. Уже и название придумал: "Записки железного гуманоида". Название в этом деле самое гла… — Договорить Цицерон не успел. Наступив на кучу наваленных веток, он вместе с Алешей с треском провалился вниз.

Глава 11

После небольшого привала Эдуард Вачаганович пошел первым, наказав Васе и Николаю идти за ним очень тихо и след в след. Подлесок, который отделял их от деревни аборигенов, был не более двухсот метров в ширину, но спасатели продвигались крайне медленно. Капитан внимательно осматривал под ногами каждый сантиметр земли и ближайшие стволы деревьев.

Неожиданно Эдуард Вачаганович резко остановился и присел на корточки.

— Стоп, ребята. Так я и думал, — сказал он и, отойдя подальше от наклоненного деревца, ударил по нему палкой. Деревце тут же выпрямилось, а из-за соседнего ствола с силой вылетел дротик и со свистом пронесся мимо. Вот так-то, — удовлетворенно проговорил командир корабля.

— Ух ты! — поразился Вася. — Техника на грани фантастики. — Он обошел Эдуарда Вачагановича кругом, ступил на кучу пожухшей листвы и тут земля ушла у него из под ног. Вася провалился вниз, но в последний момент капитан успел ухватить штурмана за руку и втянуть наверх.

Яма оказалась не очень глубокой, но на дне её торчали три заостренных кола, до которых, благодаря командиру, Вася не успел долететь.

— Куда ты лезешь?! — воскликнул Эдуард Вачаганович. — Я же говорил, идти только след в след!

— Забыл, — не успев опомниться от испуга, ответил штурман. — Он ещё раз посмотрел вниз на смертоносные пики и даже зажмурился от страха.

— Теперь ты видишь, что такое невезение? — спросил командир корабля. Это, как правило, незнание, непослушание и невнимательность.

— Откуда я мог знать, что здесь яма? — виновато пробурчал штурман, поглаживая опухшую щеку.

— Во-первых, я предупреждал, что нельзя отходить от меня ни на шаг. А во-вторых, думать надо. Это тебе не подмосковный лес с ручными белками и кормушками для оленей. Жителям вон той деревни надо обезопасить себя от диких зверей. Как это сделать? Правильно, нужны ловушки, — ответил за Васю капитан. — Обычная логика.

— Я в вашем возрасте тоже может быть буду все это знать, — сказал Вася.

— Если доживешь, — с сомнением ответил Эдуард Вачаганович. — А вообще-то, я в твоем возрасте уже знал, как первобытные люди охраняли свои жилища и добывали мясо. Так что, ещё десять нарядов тебе за непослушание. Ты хотя бы считаешь, сколько там набралось?

— Двадцать восемь, — не задумываясь, ответил штурман.

— Врешь, — сказал командир корабля. — По-моему, гораздо больше.

— Шестьдесят пять с последними, — подсказал капитану Николай. — Я считал. — Эдуард Вачаганович удивленно посмотрел на механика и недовольно буркнул:

— А тебя не спрашивают. Вот свои получишь, тогда и считай.

Дальше спасатели продвигались ещё медленнее. Не трогая приспособления туземцев, они обошли несколько самострелов и уже перед самым выходом из леса командир корабля показал своим спутникам замаскированную яму.

— Видите, тропинка будто подметена? Вряд ли у них есть дворники, которые подметают лесные тропки. И дерн немного выше, чем везде. Вот вам и яма. Здесь как на минном поле, ошибиться можно только один раз — колья на дне.

Солнце стояло уже высоко, когда спасатели выбрались на опушку леса. Они отыскали большое дерево, все трое забрались на него и оттуда принялись наблюдать за деревней.

Судя по размерам тростниковых хижин, в каждой жило по несколько семей. Дома в поселении располагались большим квадратом, с узкими проходами между ними. Самый широкий проход был обращен к реке, на берегу которой стояло единственное каменное здание — круглое и приземистое. Оно было окружено торчащими как попало кольями, и на каждый было насажено по черепу. На плоской крыше этого строения стояли какие-то столбы и большая тесанная плита, а с двух сторон наверх вели каменные ступеньки.