Читать книгу "Живодер - Алексей Сейл"

— Представляю, как глупо ты себя сейчас чувствуешь, — промолвил он, обнимая сына.

— Еще бы, твою мать! — воскликнул Эдмунд. — Что за черт! Я и не думал, что после жизни будет что-то еще!

К нему приблизилась мать.

— Все мы оказались глуповаты, — заметила она. — Никто из нас не думал, что после этой долбаной смерти будет что-то еще.

Эдмунд не видел себя со стороны, но знал, что выглядит сейчас как в тридцатипятилетнем возрасте, когда все упражнения, которые он выполнял, на время сделали из него пышущего здоровьем и счастьем человека.

— Так это и есть рай? — поинтересовался он.

— Хрен его знает, — рассмеялась Абигайль Уоттс — первая девушка, с которой он трахался.

— Это или рай, или один из этапов долгого пути, — заметил дядюшка Леон.

— Потому что здесь тоже есть страдания и… смерть, — добавил его отец.

— Однако это совсем иные страдания и совеем иная смерть, — пояснила его первая учительница мисс Уилсон. — Более совершенные.

И вдруг Эдмунд смутился при мысли о том, чем он вынужден был заниматься в предыдущей жизни.

— Э-э, думаю, мне ненадолго придется сгонять обратно… э-э… туда, — пробормотал он.

— В чем дело, сынок? — спросил его отец.

— Ну, я как бы… изобрел лекарство от смерти. Так что вряд ли здесь появится кто-нибудь новенький в ближайшее время.

Это вызвало у всех настоящий взрыв хохота.

— Вот идиоты, — воскликнула его мать.

— Ну и хрен с ними, — заявил дядя Леон. — Не хотят умирать — это их личное дело.

— Пусть остаются там, — произнес человек, который был его лучшим другом более века тому назад.

— Ну что ж, это меняет дело, — сказал Эдмунд.

— Я бы не против промочить горло, — промолвила мисс Уилсон.

— Ну что ж, тогда пойдем, — согласился отец Эдмунда. — Вы идете?

Это было встречено общим одобрительным гулом, и все направились туда, где в этом новом месте можно было получить выпивку.

А в прежнем мире Дрю и Линди изумленно смотрели на труп Эдмунда Чайва, который безмолвно лежал на каталке.

— Как не повезло, — промолвил Дрю.

— Вот это неудача, — согласилась Линди.

— Что же нам делать?

Оба понимали, о чем идет речь, — они говорили о маленькой стеклянной бутылочке.

— Не пропадать же ей, — сказал один.

— Конечно, — ответила другая.

И они ввели себе антисмертную сыворотку. Выждав несколько минут, Дрю спросил:

— Хочешь кофе?

Линди представила себе бесконечную череду чашек кофе — чашка за чашкой, чашка за чашкой, и так в течение десятков тысяч лет — и ответила:

— Спасибо, может, чуть позже.

Кто умер и обвинил тебя в своей смерти?

Мисс Сесилия Роджерс заправила свои член и яйца в чудо-вагину "Делюкс", изготовленную из латекса телесного цвета и снабженную лямками для идеальной подгонки и сокрытия последнего признака принадлежности к мужскому полу. Она была совершенна во всех отношениях, включая мягкие половые губы и искусственный клитор. Поверх она надела трико со специальными подкладками для придания фигуре женственности, а на грудь — кружевной бюстгальтер с подушечками. Затем последовали макияж, крем для щетины и парик с прической "паж", которая подходила к любой форме лица. И наконец строгий деловой костюм в угольно-серых тонах и скромные туфли, хотя и огромного одиннадцатого размера, но зато с небольшим каблучком. Сесилия одевалась не так, как остальные трансвеститы, подражавшие чеченским проституткам. Когда она была Клайвом, тот носил гораздо более вызывающую одежду, особенно для сорокапятилетнего мужчины, — серо-оранжевые кроссовки, похожие на свинячьи рыла, с катафотами на пятках, военные брюки, сшитые на заказ, которые стоили столько, что дешевле вышло бы на год записаться в армию, и футболки с надписями типа "Стройся, стреляй, сортирный расчет" и прочими глупостями. Сесилия считала себя выше Клайва, по крайней мере, ей было присуще врожденное чувство вкуса. В конце концов, они оба сходились в том, что не стоило бы на время становиться женщиной, если бы она во всем повторяла мужчину.

Это перевоплощение Клайва в Сесилию обычно происходило в заведении под названием "Трансформация", которое располагалось напротив станции "Юстон" на улице Эверсхольт в Камдене. Оно находилось между парой магазинов, специализацию которых забываешь через пять секунд после того, как взглянул на витрину, и двумя кафешками, где подавали курицу с вареным картофелем и спагетти с чипсами и жареным хлебом для одиноких мужчин, которые в любую погоду носят шляпы. Юстон и Кингз-кросс всегда славились заведениями, в которых готовили подобную дрянь, словно первое, о чем мечтал любой приезжий с севера, так это о такой пище. Однако на самом деле большинство парней, сходивших здесь с поезда, мечтало о женщине. "Трансформация" находилась прямо напротив вокзала, так что нервные бизнесмены из Тринга, Ливерпуля и Глазго могли сразу зайти туда и преобразиться в не менее нервных женщин. Витрины заведения были закрашены красной краской, на которой было написано "Парики, корсеты, макияж", а также снабжены фотографиями до и после перевоплощения: слева — молодой человек в комбинезоне, которого исследователь рынка поместил бы во вторую социоэкономическую группу как дизайнера на договорах или кого-нибудь в этом роде, а справа — он же в образе женщины из Брэдфордского муниципального округа, страдающей из-за беременности и наркомании собственной дочери и находящей утешение в хоровом пении в профсоюзном клубе по пятницам.

Пару раз в неделю Клайв посещал "Трансформацию", переодевался женщиной и шел на свидание со своим другом Эшли (в обычной жизни Арчи). Они гуляли, а потом заходили в кафе выпить чаю с булочкой или шли в фешенебельный бар, чтобы пропустить по рюмочке. Прогулка в образе Сесилии представлялась Клайву чем-то вроде перевоплощения в слегка позабытую знаменитость типа Мела Смита или Кеннета Браны. Большинство людей не обращало на нее никакого внимания, однако у одного из тридцати она вызывала любопытство — он поворачивался, замечал что-то необычное, ему в голову приходила какая-то мысль, но к этому времени Сесилия оказывалась уже далеко, оставляя за собой шлейф недоуменных взглядов, намекающих тычков в бок, а иногда и насмешек с агрессивными выкриками. Между трансвестизмом и славой было еще то сходство, что вызываемое внимание находилось в обратно пропорциональной зависимости от фешенебельности и модности района, обитатели которого проявляли полное безразличие к лицам, мелькающим на телеэкране. В Камдене имелся свой местный "Сейнсбери", где искушенных обывателей было гораздо больше, чем неискушенных, и где Мел и Кеннет могли бы разгуливать совершенно спокойно, так как никто не стал бы требовать у них автографов. Эшли и Сесилии там никто не досаждал, и они гуляли часами.

Сесилия всегда получала огромное удовольствие от этих прогулок, они становились вершиной недели, пока Эшли однажды не указал ей на велосипедистов, и после этого все рухнуло. В этом Клайв и Сесилия оказались похожи — они были склонны впадать в отчаяние, когда им на что-то указывали. Много лет назад Клайв любил совершать далекие поездки по шоссе на своей спортивной машине "гордон-кибл". Однажды он собрался в Лидс и прихватил с собой своего приятеля Леонарда. Через некоторое время Леонард спросил, не может ли он сесть за руль, они свернули к станции техобслуживания и поменялись местами. Леонард тут же выехал на шоссе и разогнался до восьмидесяти пяти миль по внешней полосе. Впереди них по средней полосе ехала "воксхолл-астра" со скоростью семьдесят миль. Вместо того чтобы пересечь два ряда и обогнать ее, Леонард пристроился прямо сзади и принялся мигать фарами. Клайв был очень осторожным водителем и всегда соблюдал двухсекундную дистанцию между машинами; он достиг этого, отмечая время, когда передняя машина миновала какой-нибудь знак или мост, а потом произнося про себя фразу: "Только дурак нарушает правило двух секунд". Если он успевал произнести ее до конца, прежде чем достигал того же знака, значит, расстояние оставалось безопасным. Он попробовал проделать это с "Астрой" и успел сказать лишь: "Только ду…" После длительного периода мигания шедшая впереди машина свернула в сторону. Леонард обогнал ее и вернулся на внешнюю полосу.