Читать книгу "На одном дыхании! - Татьяна Устинова"

Кофе пахнет днем и ночью – сутками они его пьют, что ли?..Духами тянет, сигаретным дымком, приятно – Варька, что ли, пошаливает, пока нетникого?..

– А это что? Пальму новую приволокли, что ли? Вроде не былоее!..

– Что?..

– Говорю, дерево у вас новое!

Она опять глянула и опять мельком – занятость своюпоказывала.

– А это… Разлогов хотел зимний сад на крыше устроить. Пальмупросто так привезли, прикинуть.

– На крыше?! – поразился Вадим. – Обалдеть! Во делатьнечего, сады на крыше разводить!

– Вадим, ты мне мешаешь.

– Я тебе не мешаю.

Некоторое время она печатала, а он смотрел, как онапечатает, и дивился – надо же такому быть, пальцами перебирает, будто нафортепьяно играет, даже не глядит, куда нажимает!

– Варь, а, Варь?..

– М-м?..

– А откуда ты знаешь, куда пальцами тыкнуть?

– М-м?

– Ну ты же не видишь, куда тычешь! А, Варь?

– Вадим, ты мне мешаешь.

Он еще посидел, порассматривал картины на стенах, потомзадрал голову и порассматривал стеклянный потолок. Красиво!..

– А вот чего ты мне кофе не предлагаешь? – опять завел он,когда надоело рассматривать. – Вот ты всем всегда предлагаешь, а мне никогда!

– Если хочешь кофе, возьми сам.

Но он не хотел никакого кофе! Он точно знал, что она наместе, и пришел, чтоб за ней «ухаживать».

Ну ухаживать! И что?..

С тех пор как Разлогов перекинулся, Вадим жил очень скучно.У заместителей были свои водители, и Вадима гоняли по мелким поручениям – стойтам, иди сюда, подай птичьего молока. Вадим не любил такую работу. Он ее«перерос». Он был «личник» – личный водитель при «теле», то есть при шефе. Телабольше нету, возить нечего, вот его и гоняют, Вадима! По-хорошему, надо местоискать, а где его сейчас найдешь, когда сокращения кругом! И все начальники,как один, притихли, словно суслики возле своих норок. Было дело, по триводителя держали, да охраны штат, чтоб круглосуточно дежурили, чтоб в сортирсопровождали, и в баню, и к любимой, а нынче…

Нынче что ж? Не тот стал размах, измельчали все как будто,пылью подернулись!..

Поду-умаешь, какой шик – пальмы на крыше развести, деревьевнаставить и стеклянные полы настелить! Мелочовка! У прежнего шефа – он Япониейочень увлекался и тамошние японские примочки очень ценил, – в багажнике был люквырезан, а под этим люком целый сад в миниатюре, ей-богу! И самый настоящий! Садовникспециальный за ним ухаживал, за садом-то, отдельно нанимали садовника, изЯпонии выписывали! Как куда приезжали, багажник нараспашку, и все садомлюбуются, удивляются, ахают!

Так и ездил с садом в жопе, прежний шеф-то! Потом, правда, вего «Майбах» какой-то перец на «Хаммере» въехал, и сад пришлось ликвидироватьвместе с «Майбахом», потому что перец не слабо въехал, но зато какой вбагажнике был размах! И красота!

Вадим зевнул, не разжимая челюстей, и посмотрел на Варю.Хорошенькая, деловая, очки на носу – как из кино!

– Варь, а Варь!

– М-м?..

– Давай я тебя домой отвезу. Поздно уж. Что ты сидишьшарашишь? Все разошлись давно!

– Меня Волошин попросил.

– А он тебе сверхурочные платит, твой Волошин?..

– Вадим, ты мне мешаешь. – Тут она вдруг оторвалась отклавиш и спросила с тревогой: – А правда, сколько времени?

Вадим вскинул руку с часами. Часы подарил когда-то Разлогов,кинул с барского плеча. Они были не просто дорогими, а баснословно дорогими, и Вадимунравилось вскидывать руку.

– Да пол-одиннадцатого уже!

– О господи, – прошептала Варя, будто вдруг поняла, что нагород надвигается цунами. – Господи!

Она проворно, как белка, выбралась из-за компьютера ипролетела мимо Вадима в соседнюю комнату – он подобрал длинные ноги, чтобы онане споткнулась. За ней осталась полоска тонких и слабых духов, и он судовольствием потянул носом.

Хорошая девушка! Подходящая.

Хорошая девушка выскочила из-за двери. В руках у нее былмобильный телефон.

– Восемнадцать неотвеченных вызовов, – бормотала она будто влихорадке, – как же я забыла!

Держа телефон возле уха, она нагнулась над столом, выдвинулаи задвинула ящик, пощелкала «мышью» и сунула в гнездо сверкнувший в светенастольной лампы диск.

– Мамочка? Слушай, у меня телефон был в другой комнате, яего на зарядку поставила. И не слышала! Ну у нас здание очень старое, стенытолстые, не слышно ничего! – Она говорила быстро, и ласково, и виновато. –Мамочка, прости меня! Да, выхожу. Ты не волнуйся, меня Вадим подвезет. Да ужескоро, скоро! Ты, главное, не волнуйся!

Она кинула телефон на бумаги, продолжая смотреть в монитор ищелкать «мышью». Синий свет отражался в ее очках.

– Переживает мамаша? – проявил сочувствие Вадим. Он былдоволен, что Варя сказала мамаше – мол, Вадим привезет! Как нечто само собойразумеющееся сказала! Оно ведь неплохо, а?

Кое-как Вадим выковырнул себя из кресла – он называл их«утопическими», потому что в них можно было утонуть, – подтянул брюки ипохлопал по карманам, проверяя ключи.

Все на месте. Можно и ехать, помолясь!

Варя собрала со стола бумаги в огромную растрепанную кучу,компьютер выплюнул диск, она выхватила его, защелкнула в коробку, пристроиласверху на свою кучу и попросила нетерпеливо:

– Открой мне!

– Что?..

– Вадим, дверь в кабинет открой, пожалуйста!

Вадим потянул тяжеленную дверь, за которой раньше сиделРазлогов. Там, за дверью, было темно и тихо.

Странная штука – жизнь человеческая, подумал Вадим ивздохнул. А смерть еще страннее! Вот жил человек по имени Разлогов,жил-поживал, добра наживал – и много нажил! Ел, пил, спал – и не скакими-нибудь завалящими, с самыми лучшими спал! Деньги ковал, карьеру делал –и сковал, и сделал!.. И тут вдруг – бац! И нету его. И ничего нету.

Кому нужна теперь его карьера? С кем будут спать те самые,что спали с ним? Куда денется нажитое добро?

…И в кабинете темно и пусто, и в приемной никого, толькосекретарша от нечего делать молотит по клавишам, и водителю некуда себяприткнуть!..