Читать книгу "Кошка, шляпа и кусок веревки - Джоанн Харрис"

Я ждала подтверждения. И оно наконец пришло в виде некой ссылки, некой сложной цепочки кодов, которую подсократили в соответствии с требованием Твиттера: не более 140 знаков.

@Llamadude кинул вам ссылку.

Я кликнула указанный адрес. Экран опустел, и мне на мгновение стало страшно; я подумала: «Наверное, какой-то вирус». Затем появился курсор в виде песочных часов, и я поняла, что надо подождать, пока загрузится картинка. Это заняло несколько минут; затем в верхней части экрана появился текст, и я поняла, что это ссылка на чью-то страницу в GoogleEarth. А потом появилась картинка: это была фотография, сделанная с высоты птичьего полета. Я разглядела дом, несколько деревьев, речушку…

«Да ведь это же мой дом!» — догадалась я.

Мой дом, сфотографированный в один из тех дней, когда листва на деревьях начинает менять окраску. И моя машина припаркована у ворот. И дальше, на краю лужайки, на земле, лежит какой-то яркий предмет, блестя в солнечных лучах…

Это, конечно же, был мотоцикл Чарли. Тот самый, на котором он ехал в день своей гибели. И теперь я совершенно точно вспомнила, когда был сделан этот снимок: в сентябре 2009 года, как раз перед началом его учебы в колледже. Тогда у нас над головой пролетал какой-то вертолет — его тень так и осталась на фотографии; а мы с Чарли сидели вон там, в тени больших деревьев. И если хорошенько вглядеться, то сквозь густую листву вы, возможно, сумели бы нас увидеть — две крошечные фигурки, исполненные надежды и застывшие в вечности.

Я вдруг почувствовала, что меня бьет озноб. Зачем он послал мне эту фотографию? Никакой записки при ней не было, не было даже смайлика. Что он пытался мне сказать? Что не стоит считать его исчезнувшим навсегда? Что я каким-то образом смогу поддерживать с ним связь?

Я просидела перед компьютером всю ночь. Боялась, что если выйду из Сети или переключусь на другую страницу, то эту мне больше никогда не найти. Я немножко поспала, сидя на стуле, съела сэндвич, проверила почту и заглянула в Твиттер, обнаружив, что могу это делать, не теряя связи с Чарли. Весь следующий день, а потом и ночь я опять провела за компьютером, ожидая дальнейших указаний. А там, за стенами моего дома, дни и ночи мелькали, точно слившиеся в одну полосу окна мчащегося поезда.

Несколько дней назад ко мне заехала мать. Я слышала, как она стучится в дверь, но так ей и не открыла: мне не хочется оставлять компьютер без присмотра. Вскоре мать ушла. Но до сих пор время от времени пытается мне звонить, только я никогда не беру трубку.

После смерти Чарли прошло сто дней. Почти все мои фолловеры исчезли. Но теперь меня это почти не заботит — ведь Чарли по-прежнему со мной. Правда, у меня слегка кружится голова, когда я встаю из-за стола. Наверное, ем маловато. Впрочем, у меня и аппетита-то совсем нет. Но мне очень помогает, когда я смотрю на фотографию, присланную Чарли, где наш дом сфотографирован с высоты птичьего полета — словно некий ангел сделал этот снимок на память о том, что он так любил …

И когда мне удается как следует сосредоточиться, я порой могу поверить в то, что фотография немного изменилась: в левом дальнем углу появилось какое-то неясное пятно, а среди деревьев промелькнуло что-то цветное. И потом, разве мотоцикл Чарли не лежал на краю лужайки? А теперь он стоит, прислоненный к стене. Разве раньше так было? Да нет, я уверена, что раньше он лежал на земле!

«Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 120 дней. Желаете возобновить связь?»

;-)

Дождливые воскресенья и понедельники

Некоторые люди особенно чувствительны к атмосферным явлениям. В том числе и я. В яркие солнечные дни творческая энергия во мне бьет ключом; а когда погода скучная, серая, дождливая, я иной раз и одно предложение напечатать не в состоянии. Обычно я борюсь с подобной сезонной летаргией, зажигая яркую лампу над рабочим столом и одеваясь в веселые тона; но и это помогает мало, и дождливые дни продолжают нагонять на меня тоску.

Наверное, кому-то нужно выполнять функции бога дождя. Хотя в те времена, когда некто составлял меню погодных явлений, этот некто мог бы хоть на минутку задуматься, каково будет тем, на кого эти погодные явления обрушатся, и насколько это приятно — день за днем жить под дождем и летом, и зимой, и утром, и ночью. Хотя, если по справедливости, то в понятие «погодные явления» следует включить все разновидности осадков: снег, слякоть, морось, мелкий дождичек и внезапный ливень, шотландский туман и лондонский смог, апрельские грозы, вихри, смерчи, тропические муссоны и, разумеется, старый добрый дождь — легкий, умеренный, сильный и все прочие возможные его разновидности.

Но кто-то же должен всем этим заниматься; и в данной местности в течение последних, скажем, пяти тысяч лет этим занимался именно я.

Разумеется, в разных странах у меня и обличья разные. В дождевых лесах Южной Америки я существую в ипостаси Чака[27]— бога дождя и молнии у индейцев майя или Тлалока[28]— ацтекского бога дождя и грома, мужа богини всех вод, морей и рек Чальчшутликуэ;[29]в некоторых африканских странах меня называют Хевиосо[30]— хранитель небесной засухи; в Австралии я — Бара, божество муссона, вечно враждующее с иссушающим ветром Мамаригой. Я видел драконов в Китае и ками[31]в Японии; в обличье Повелителя Дождей Ю Ши[32]в эпоху Желтого Императора я победил Хуан Ди.[33]Я был Таранисом-Громовником[34]и Энлилем[35]— Проращивателем ячменя; я был Тритоном[36]— Утишителем Бурь. Меня почитали и любили, мне поклонялись, меня благословляли, меня проклинали и умоляли, на меня пытались воздействовать с помощью магии.