Читать книгу "Размышляя о Брюсе Кеннеди - Герман Кох"

Поворачивая голову, она увидела кое-что еще, потому-то и замешкалась у стены, не послушалась мальчишек, не побежала прочь. ¡Corra! — ведь это же повелительное наклонение от correr. Мчаться, бежать.

Задним числом она не переставала удивляться, как много всего можно пережить за две-три секунды — именно две-три секунды она простояла там, не дольше. На следующий день Хуан подвел ее к карте Испании в холле «Рейны Кристины». Средний его палец остановился у залива — в том месте, где Гвадалквивир впадает в море.

— Aqu ,[43]— сказал он. — Мы здесь. Вот Санлукар. А здесь, — палец сдвинулся на полсантиметра влево, — здесь, в этом месте, Чипиона. — Потом он объяснил, что дальше — открытый Атлантический океан. — Волны идут очень издалека. Из Южной Америки. Из Патагонии, из Чили, из Мексики. Они огромные и мощные, их ничто не останавливает, за тысячи километров пути они набирают силу.

За две-три секунды до удара волны о стену и до того, как мальчишки еще раз крикнули ей, что надо бежать, она увидела жилые автофургоны, трейлеры и грузовики, припаркованные длинной цепочкой вдоль бульвара. Рассмотрела какую-то конструкцию из труб и досок, вроде башни, с брезентовой крышей — наверное, там стояла камера, во всяком случае, именно так в своем гостиничном номере она позднее реконструировала увиденное. Детали и мелочи вспомнились потом, как будто она специально заложила их в пассивную память с целью раскрыть позднее. Например, машинка на берегу: большие колеса на гусеницах, отовсюду торчат антенны. Стояла наполовину на песке, наполовину в воде прибоя. Неподалеку виднелись фигурки людей — мужчин? женщин? далековато, не разглядишь, — одетых в скафандры астронавтов.

Научная фантастика. Возможно, это было последнее, что она ожидала увидеть, последнее, на что надеялась. Ведь за эти две-три секунды она вобрала в себя всю съемочную площадку (включая гигантского дракона, который лежал свернутый в стороне) и почувствовала… тягостную подавленность. Разочарование, что Брюс Кеннеди, с его глазами и голосом, который с самого первого слова, обращенного к ней, поселился где-то между лопатками, по всей вероятности, сейчас был облачен в один из скафандров.

Конечно, дело в особенностях жанра. Жанра научной фантастики, который ее ничуть не трогал. За немногими исключениями. «Тесные контакты третьего вида», «Одиссея 2001», потому что там речь шла не только о космических кораблях и инопланетных цивилизациях. Пожалуй, сюда же относился «Инопланетянин». Phone home .[44]Во всяком случае, при прощании с милейшим существом, которому так хотелось вернуться на свою планету, плакала она по-настоящему.

Но в целом весь этот жанр был чисто мужским занятием. Даже Бен, воротивший нос от помпезной голливудской продукции, называл трилогию «Звездные войны» «мастерским произведением». А для Мириам это была скукотища. Планеты обезьян. Внеземное существо, спрятавшееся на борту межпланетной станции. Ребячество.

Часть волны взлетела от стенки вертикально вверх, но бо́льшая перехлестнула через край. Мириам почувствовала, как ноги оторвало от земли, а в следующее мгновение ее с огромной скоростью понесло к ступеням маяка, где укрылись мальчишки. Несколько раз вода накрывала лицо, тело держалось поверх шипящей волны, словно лист дерева, который смывают водой из ведра прочь с террасы.

Поначалу она не чувствовала боли, когда сначала ноги, потом плечи и ладони коснулись нижней ступени лестницы. Только позднее, когда вода схлынула и мальчишки спустились вниз, чтобы помочь ей, она увидела кровь на правом колене. Так много крови, что самой раны не видно, кровь ручьем текла по ноге, вниз, к ступне.

Шлепанцы, пронеслось в голове. Где они?

И тут она увидела одного из мальчишек, он бежал к ней со шлепанцами в руках, неподалеку на площади в луже, оставленной отхлынувшей волной, лежала и пляжная сумка, откуда наполовину вывалилось махровое полотенце. По дороге он поднял и ее.

Она почувствовала, как ее подхватили под мышки и осторожно подняли на ноги. До слуха долетали знакомые испанские слова — боль и врач — и еще какое-то, неизвестное. Она выпрямила ногу, отчего крови стало еще больше. Тут она впервые почувствовала жжение в колене, жар — так бывает, когда во рту оказывается слишком много жгучей приправы самбал или горчицы, — и из глаз брызнули слезы.

Мальчишка, который принес ее вещи, стоял рядом. Поставил сумку на нижнюю ступеньку и протянул ей шлепанцы. По тому, как он затем медленно обвел ее взглядом с головы до ног, Мириам сообразила, как она выглядит. И короткая юбчонка, промокшая хоть выжимай, и блузка — все прилипло к телу.

Легко догадаться, о чем думал этот мальчишка — ему ведь лет пятнадцать, может, постарше остальных, в рубашке-безрукавке, с черными как смоль короткострижеными волосами, отдававшими влажным блеском. Miss Wet T-shirt .[45]Она видела себя его глазами, дамочка средних лет, нарочито вызывающе одетая, да еще насквозь мокрая. Выдранная из журнала фотка, над, а еще хуже — под кроватью.

— Gracia, — сказала она. — Muchas gracias .[46]Но мне пора. — Она не была уверена, что правильно произнесла последнюю фразу, а потому махнула рукой в пространство позади маяка.

— Думаю, вам надо как можно скорее показаться врачу, — сказал мальчишка, подавая ей сумку, взгляд его при этом скользнул вниз и остановился на ее колене.

Она разобрала все до единого слова. Кивнула и попыталась изобразить благодарную улыбку. Потом, прихрамывая, двинулась вверх по ступенькам. Миновала еще двух мальчишек и наконец подошла к двери маяка. От бульвара ее отделял узкий проход.

Мириам еще раз обернулась, посмотрела в сторону пляжа, на фигурки людей в скафандрах астронавтов, по-прежнему стоявших в воде возле гусеничной повозки. Может, ей показалось, но один из астронавтов вдруг оглянулся на нее. Она инстинктивно прикрыла ногу сумкой, но тотчас поняла, что расстояние слишком велико, чтобы разглядеть такую мелочь, как раненое колено.

Она еще постояла так, потом сделала последние несколько шагов через проход, — очутившись на бульваре, она больше не оглядывалась и, насколько позволяла раненая нога, поспешила мимо маяка к площадке, где, как она себе представляла, оставила машину.

«СЕАТ» по-прежнему был на стоянке единственной машиной. Она положила сумку на заднее сиденье и с большой осторожностью, бочком опустилась на водительское место. Ноги пока остались снаружи, она ощупью оперлась на асфальт и, наклонясь вперед, стала осматривать колено.

Оно больше не кровило. Под образовавшейся коркой рану толком не видно. Вся нога вниз от колена в засохших ручейках крови, каждый из которых заканчивался пока не вполне высохшей алой каплей. Боли не было, лишь неопределенная тяжесть и дерганье, будто в нарывающем пальце.