Читать книгу "Лучшие уходят первыми - Инна Бачинская"

– Нет, – признался капитан. – Как?

– Людмила мне рассказывала. Рейтинг подсчитывает независимая компания. Учитывается количество населения в ареале, целевая направленность передачи и количество подключений семейных приемников, то есть телевизоров, в определенное время. А время делится на прайм-тайм, до и после. Ее передачи шли после прайм-тайм, с десяти до одиннадцати. Поздно, а люди все равно смотрели. Она оптимистка была… Правда, сделала пару передач… не очень оптимистичных. Людмила приложила городскую администрацию, там чиновники брали взятки, она нашла свидетелей… Был скандал, мэрия грозилась подать в суд, да обошлось как-то… – Я неслась вскачь, боясь замолчать. Капитан слушал не перебивая и внимательно рассматривал меня. – Но… почему? Неужели у нас есть сектанты, которые приносят человеческие жертвы?

– Пока не знаю, Александра Дмитриевна. А вам известно, над чем Герасимова работала в последнее время?

– Она не говорила… то есть, может, и говорила, но я не помню… кажется, не говорила. Она замуж собиралась… – вспомнила я.

– За кого?

– За Витю Чумового.

– Когда?

– В ближайшее время. Мне он не нравится. То есть сначала понравился, а потом нет. Он какой-то… как паровой каток, застегнутый на все пуговицы, в галстуке, солидный, толстомор… толстый, а Людмила – на винте!

– На винте?

– Ну, в полете! В движении – вечно куда-то бежит, полна замыслов, радостная, как солнечный луч… Есть материал, говорит, глаза блестят, сердце выскакивает. Чумаров против, но я его уломаю. Когда дедушку-птицу нашла, Чумаров тоже был против, но она пробила. Вообще, без нее студия… даже не знаю… И женщину из села, которая пишет маслом на деревянных досках… Муж выстругивает гладенько, а она пишет… Они оба сидели за столом, лет за шестьдесят, лица обветренные, руки грубые, муж вообще двух слов связать не может… Пальцы, говорит, от ревматизма сводит, а он ее от работы домашней освобождает, чтобы рисовала. Им хлеб раз в месяц завозят. Что на огороде – тем и живы. Врача нет, электричества нет, живут как до революции. Тоже скандал был. А она, женщина эта, говорит: у меня муж хороший! И так она это сказала… не поверите! Вместе прожили жизнь, срослись… Как она это сказала! – Я всхлипнула. – Представляете, серьезно так смотрит на Людмилу, глаза круглые, как вишни, муж, говорит, у меня хороший! А картины… Луг, река, ромашки в глиняном горшке… Я рыдала как ненормальная, не могла остановиться, а Чумовому только сериалы подавай! А эти… у них хлеба нет, а она рисует!

Я чувствовала, что речь моя становится все бессвязнее, но ничего не могла с собой поделать. Мне казалось, если я остановлюсь, то расплачусь. От слез перехватывало горло, и я спотыкалась на каждом слове, как заезженная пластинка. Наконец я замолчала.

– Александра Дмитриевна, давайте вернемся к связям Людмилы Герасимовой. Вы понимаете, чем больше мы будем знать, тем вероятнее… Вы упомянули о свадьбе. Можно подробнее?

– Я почти ничего не знаю. Людмила говорила, что женщина должна быть замужем. Она вообще-то уже была замужем…

– Почему они развелись?

– Это случилось давно, и если вы думаете, что Славик…

– Кто такой Славик?

– Муж Людмилы. Последний. У него уже другая семья и ребенок… Людмила, как бы вам это сказать… она профессионал, понимаете, для нее работа – самое главное, она иногда и ночует в студии, готовить не любит, обожает приемы и тусовки… предпочитает богемный образ жизни, так сказать. А Славик хотел ребенка. Но они расстались по-хорошему. Она говорила, что женщина должна быть замужем, хотя бы ради статуса. Вот Витя Чумовой и стал бы таким статусом.

– Она что, не любила его?

– Вряд ли. Я же говорю: ради статуса. А он своей жены боится как огня. Он женат. Я ей говорила… – Я осеклась. Капитан молча смотрел на меня. – Ну, что нельзя без любви, – промямлила я. Конечно, я не собиралась выкладывать ему все то, что говорила Люське. Витя женат, непременно будет скандал, Регина известная хабалка, она выцарапает ей глаза и набьет морду, они с Витей такие разные…

– Как давно они встречались?

– Около полугода, наверное. Но о свадьбе она никогда раньше не упоминала. Знаете, я не верю, что она вышла бы за него. Я думала, она с ним просто так, чтобы не терять форму. Он как… паровой каток…

– Да-да, – поспешно перебил капитан, – как паровой каток, я понял. То есть ничего еще не было решено?

– Понятия не имею. Все знали об их отношениях. И Регина знала, я уверена. У нас невозможно ничего скрыть. Да и Людмила не из тех, кто будет прятаться. Всегда с открытым забралом. У этой самой Регины салон мод. Лет десять назад она купила трикотажное ателье, которое производило жуткие кофты для пенсионеров, ну и… теперь диктует высокую моду местному бомонду. Я видела ее по TВ, она рассказывала, что будут носить в этом году. Силуэт, цвет, аксессуары, косметика и все такое. Кошмарная баба – самоуверенная, нахальная, просто конь с… – Я запнулась. – Лошадь! Одним словом, страшная! И макияж – ужас! Как у примы местечковой самодеятельности! Но шмотки классные. И бриллианты! В интерьере модельки туда-сюда, как спицы, а она – босс! Я тогда еще сказала Людмиле, что такая без боя не сдастся. Дохлый номер! Ее отец, вы знаете, Деревянко, тот самый, у него бензоколонки, карсервис и еще много чего, миллионер, одним словом. С другой стороны, Людмила всегда добивалась, чего хотела. И если она твердо решила выйти за Чумарова, то… – Я наконец замолчала.

– У нее есть родные? – спросил капитан.

– Отец где-то в Крыму. Она не из нашего города. Но, как я понимаю, у него давно другая семья и они не были особенно близки. Людмила никогда о нем не говорила. Знаете, – вдруг вспомнила я, – это она нашла мне работу. Я уже впала в отчаяние… Хотела топиться!

– Какую работу?

– Переводчицы в «Арт нуво», шесть лет назад. Это наше местное издательство.

– Вы переводчица?

– Да. С английского и немецкого. Работала в школе три года, но меня потом сократили как бессемейную.

– А что вы переводите?

– Дамско-криминальное чтиво. Сейчас этих романов пруд пруди. Туфта, конечно, но попадаются неплохие. Вот, например, Кэтлин О’Брайен…

– Про Майкла Винчестера?

– Да! Неужто читали? Я думала, про Майкла Винчестера читают только женщины. В определенном возрасте.

– Читал. Не только… в определенном возрасте. Мне нравится старина Майкл.

– Вам нравится Майкл Винчестер? Не ожидала! Мужчины видят в нем соперника, которому постоянно проигрывают.

Капитан вздохнул, подумал и сказал, почесав нос:

– Своего рода эскапизм[4], я полагаю. Написано увлекательно, и перевод ничего… То есть хороший перевод, я бы сказал, – спохватился он, взглянув на меня. – Хороший язык элитарен, вы как филолог не можете с этим не согласиться, Александра Дмитриевна. Речь, которую мы слышим вокруг себя, к сожалению, далека от совершенства. Сейчас печатают много туфты, как вы выразились, в чем я с вами абсолютно согласен. Поэтому, когда попадается легкое чтение неплохого качества… почему бы не почитать? Кроме того, ситуации, в которые попадает Майкл, написаны удивительно по-женски. Это и отличает его от Джеймса Бонда, которого породил мужчина. Всегда интересно читать, что они… то есть вы, пишете о нас. И я совершенно не чувствую себя соперником Майкла, поверьте мне.