Читать книгу "Выйти замуж за немецкого рыцаря - Марина Белова"

Оказавшись среди орхидей и пальм, Ирина неожиданно стала защищать Густава:

– Это все нервы.

– Вы сейчас о ком?

– О муже, разумеется. Он от ограбления до сих пор в себя прийти не может. Как-никак семейная реликвия, память о деде. Картины дорогие.

«Еще какие дорогие! – про себя усмехнулась я. – Сколько может стоить Поленов? Может быть, меньше, чем картины Ван Гога, но тоже предостаточно».

– А тут еще мама со своими фокусами, – продолжила Ирина. – Вы не думайте, деньги для Густава не главное. Да и о каких деньгах идет речь? То, что он заплатил за мамину путевку, для него ничто! А от ребят он попросту откупился, чтобы дать себе и мне отдохнуть. Вы не представляете себе, что такое два великовозрастных оболтуса! Эти постоянные шутки над родственниками, приколы. Дискотеки до утра, пиво, сигареты… Анне стыдно за них. Она нервничает, орет. Мама валерьянку стаканами пьет. Я уже и не рада, что пригласила их.

– Ну почему родственники не должны быть на свадьбе? – пожала я плечами. – Другое дело, что они явно загостились. Хотя не знаю, может, в Германии так принято?

– В Германии совсем не принято держать подолгу родственников в своем доме, – вздохнула Ирина. – Я им всем уже несколько раз говорила, пора, мол, и честь знать. А они мне: «Ирка, тебе повезло. Дай и нам свой бюджет подлатать», – разоткровенничалась Ирина.

– То есть как подлатать? – не поняла я.

– Да вы не подумайте чего плохого. Мои родственнички переехали в Германию несколько месяцев назад. Никто не работает, все живут на пособие.

– А почему не работают?

– Потому что языка не знают, а идти работать грузчиками или уборщиками не хотят: непрестижное занятие – мешки ворочать или полы мыть.

– Зачем тогда в Германию ехали?

– Наверное, потому, что была возможность, – дивилась моей наивности Ирина. – Лично мы с мамой в Германии так оказались. Тетка по линии отца сюда еще лет десять назад переехала. Ей дали такое пособие по безработице, что и работать не надо было. Отец не хотел ехать, ему подачки нужны не были. А когда он умер, мать взяла и подала заявку на воссоединение с семьей, с теткой то есть.

– Анна и Николай с вами приехали?

– Нет. С Анной и Николаем мы уже здесь встретились.

– Они раньше вас приехали?

– Этого я не знаю. – Заметив, что я округлила глаза, она пояснила: – Мама моя очень влюбчивая особа. Замужем была четыре раза. Так вот: Николай и Анна – дети ее первых мужей. До отъезда в Германию мы с ними не общались, а здесь… Здесь радуешься любому человеку, который говорит на русском языке. Незадолго до свадьбы я приехала к маме в гости, а они как раз у нее сидели. Случайно от каких-то там знакомых узнали, что мы в Германии, и нас разыскали.

– Надо же, как в жизни бывает. А как вы с Густавом познакомились?

– На благотворительном вечере. Я, честное слово, не знала, что он богат. – Она почему-то подумала, что я непременно должна ее осуждать. – По мне, лучше бы было, если бы он был беден.

– Но почему?

– Подозреваю, что когда Анна и Николай узнали, что мой жених богат, то очень обрадовались. Еще бы! Они думают, что Густав содержать их будет. Я надеялась, они после свадьбы на второй день уедут, но не тут-то было: Анна и ее мальчики решили погостить. Мама само собой. Ну и Николай остался.

– А попросить их покинуть дом нельзя?

– Мама против.

– Но мама – не хозяйка дома, – возразила я Ирине.

– Нет, конечно, но она мне все мозги проела: «Что люди скажут? Что люди скажут? Богатые люди должны быть гостеприимными». Как будто Густав не гостеприимный. Две недели, как он терпит родственников. Хотя какие они, по большому счету, родственники? У нас даже фамилии у всех разные. Николай – Сидоренко. Анна – Кузьмина, мама – Лопухина. У меня теперь фамилия Густава – Шульц.

– Но все равно через вашу маму Николай и Анна вам приходятся сводными братом и сестрой. А Лиза с Кириллом тоже родственники?

– Нет. Когда мы переехали в Германию, сначала обосновались в Мюнхене, в одном доме с Кириллом и Лизой. Вернее, они вселились в него позже. Потом я уехала в Дюссельдорф, а мама так и осталась жить по соседству с Лизой и Кириллом. Они такие славные. Мама быстро с ними подружилась. У нее часто телефон не работает, она звонит от них. Иной раз Лиза и в магазин для моей матери сходит, и окна поможет помыть.

Ирина, сама того не ведая, затронула интересующую меня тему.

– У мамы слабое здоровье? – ухватилась я за подсказку. Может, Тамара и впрямь решилась утопиться, чтобы не мучить ни себя, ни окружающих? Была же у меня такая мысль.

– С чего вы взяли? – разочаровала меня Ирина. – Мама ни на что никогда не жаловалась. Она ведет активный образ жизни и, тьфу-тьфу, дряхлеть не собирается. Ее здоровью можно только позавидовать. Просто Лиза и Кирилл – очень воспитанные молодые люди, они уважают старость и всегда предлагают свои услуги. А мама, чего греха таить, этим пользуется. То ли самой окна мыть, то ли кто-то их помоет – есть разница?

– Конечно, лучше, если кто-то помоет, – вздохнув, согласилась я с Ириной и, подводя итог, спросила: – Значит, в благодарность вы пригласили Кирилла и Лизу на свадьбу?

– Мама пригласила. Но я даже рада, что они приехали. С Лизой и Кириллом у меня очень теплые и доверительные отношения. Другой раз я ловлю себя на мысли, что они мне ближе иных родственников.

– Сейчас вы говорите об Анне? – догадалась я.

– Да, Анна мне завидует, я это чувствую. У нее семейная жизнь не сложилась, вот она и злится на меня.

– Отчего же живет с вами уже третью неделю?

– Я вам говорила. Все дело в деньгах! Она и ее дети живут за наш с Густавом счет. И, похоже, ей невдомек, что пора бы и честь знать. Один раз я ей все-таки намекнула о том, что свадьба давным-давно прошла, на что она мне ответила: «Неужели я не могу погостить у сводной сестры? Приехал бы твой Густав ко мне, я бы его не выгнала». Конечно, не выгнала бы. Вот только остался бы он у нее? Анна снимает очень дешевое жилье. Вот что еще, – вспомнила Ирина. – Сколько раз я замечала, как она кокетничает с Густавом. Хочет понравиться. Рассчитывает подольше здесь задержаться. Он, конечно, понимает, что к чему, и потому старается держаться от нее подальше. Старая перечница, а туда же, – хмыкнула Ирина. – На что она рассчитывает?

Я поймала себя на мысли, что моя собеседница наговаривает на родственницу, потому справедливости ради заметила:

– Не такаю уж и старая.

– Между нами разница – четырнадцать лет. По-вашему, она не старая?

– Но ведь и Густав не мальчик. Сорок лет давно разменял. И надо отдать ему должное, не поскупился, отправил детей Анны в круиз.

– Считайте, что он купил свой отдых, – с вымученной улыбкой сказала Ирина. – Он бы и Анну с радостью отправил, но она не захотела.