Читать книгу "Прошлое не отпустит - Харлан Кобен"

— Кажется, я что-то отыскала.

— Когда мне заехать — прямо сейчас или после того, как разберусь с Саттоном?

— Лучше после, мне тут еще надо немного порезвиться. К тому же ты сможешь меня просветить насчет нашей неуловимой Кэсси.

— Эрин! — не выдержал Брум.

— Ну?

— Ты сказала «порезвиться»…

— Уймись, Брум, — простонала Эрин. — Тебе сколько лет, не забыл?

— Раньше тебя такие словечки заводили.

— Мало ли что меня раньше заводило. — В голосе Эрин послышалась едва уловимая грусть. — Когда это было?

Вернее не скажешь.

— Ладно, Эрин, до скорого.

Брум отбросил в сторону мысли о своей бывшей и нажал на акселератор. Уже через несколько минут он стучал в стеклянную дверь.

— Открыто! — послышался хриплый голос.

Брум открыл дверь и переступил порог. Гарри Саттон напоминал любимого студентами, придавленного жизнью университетского профессора. Когда Брум вошел, в комнате стало жутко тесно. Кроме них двоих, в офисе никого не было.

— Рад видеть вас, детектив.

— Где Кэсси?

— Присаживайтесь.

Брум опустился на стул.

— Где Кэсси?

— Сейчас ее здесь нет.

— Это я и сам вижу.

— Ну да, вы же опытный детектив.

— Слушайте, Гарри, я не в остроумии сюда пришел упражняться. Можете объяснить мне, что происходит?

— Она поблизости. И хочет поговорить с вами. Но выдвигает некие условия.

— Я весь внимание. — Брум расправил плечи.

— Прежде всего разговор неофициальный, не для протокола.

— Не для протокола? Слушайте, Гарри, я что, по-вашему, газетчик?

— Отнюдь. По-моему, вы хороший детектив, оказавшийся в весьма затруднительном положении. Не для протокола — это не для протокола, вот и все. Вы ничего не записываете. Не заносите в дело. Для всех окружающих вашего разговора не было.

Брум задумался.

— А что, если я скажу нет?

Гарри Саттон встал и протянул руку:

— Рад был повидаться, детектив. Всего хорошего.

— Ладно, ладно, к чему этот театр?

— Ни к чему, — согласился Гарри, широко улыбаясь, — но если представилась возможность, отчего бы не поиграть?

— Хорошо, не для протокола. Давайте ее сюда.

— Сначала еще несколько условий.

Брум выжидательно посмотрел на Саттона.

— Это будет ваша единственная встреча. Кэсси поговорит с вами здесь, у меня в кабинете. Она по возможности ответит на все ваши вопросы в моем присутствии. А затем снова исчезнет. Вы дадите ей возможность спокойно уйти. Вы не будете пытаться узнать ее новое имя и, что еще важнее, не будете искать новых встреч с ней.

— И вы готовы просто поверить мне на слово?

— Да.

— Ясно. — Брум помолчал и поудобнее уселся на стуле. — А если выяснится, что она виновна в убийстве?

— Не выяснится.

— И все же?

— Тем хуже для вас. Как только вы поговорите, она уйдет. И вы больше не увидитесь.

— А что, если в результате дальнейшего расследования всплывет что-то, о чем мне надо будет спросить именно ее?

— Ответ прежний: тем хуже для вас.

— И с вами мне тоже нельзя будет повидаться?

— Со мной можно. И чем смогу, помогу. Но она таких обязательств на себя не берет.

Брум хотел бы поспорить, но у него не имелось решительно никаких козырей на руках. К тому же он был из тех, кто предпочитает синицу в руках журавлю в небе. Еще вчера у него не было ни малейшей ниточки, ведущей к Кэсси. А сегодня если он не заупрямится, то поговорит с ней.

— Ладно, — сказал Брум, — условия приняты.

— Отлично. — Гарри потянулся к сотовому. — Кэсси, все в порядке. Ждем тебя.

Заместителю начальника полиции Голдбергу было теперь на все наплевать.

Через год он выйдет в отставку и получит максимальную пенсию, но этого будет мало. Атлантик-Сити — это выгребная яма, но яма дорогая. Алименты зашкаливают. Его нынешняя пассия, Мелинда, двадцативосьмилетняя порнозвезда (в порнофильмах, заметил Голдберг, всегда не «актрисы», а только «звезды»), высасывала его до дна (во всех смыслах). Но она того стоила.

В общем, Голдберг был копом-оборотнем и никаких угрызений совести при этом не испытывал. Наоборот — полностью себя оправдывал.

Например: плохие парни подобны всяким мифологическим бестиям, у которых, если отрубить одну голову, вырастают две новые. Или еще лучше: дьявол, которого ты знаешь — которого можешь держать в руках, который не обидит хороших людей и который подкинет тебе доллар-другой, — лучше дьявола, которого ты не знаешь. А можно и так: очищать город от грязи — это то же самое, что вычерпывать воду из океана столовой ложкой. Да таких оправданий у Голд-берга имелись миллионы.

Ну а в данном случае все еще проще: малый, который подкидывал ему Бенов Франклинов и Джорджей Вашингтонов, пребывал, по крайней мере по виду, там же, где ангелы.

Так что же его останавливало?

Голдберг набрал номер. Ответ последовал после третьего гудка.

— Добрый день, мистер Голдберг!

Вот она, первая причина, заставлявшая его колебаться: ему очень не нравился голос собеседника. Обладатель голоса — явно человек совсем молодой, безукоризненно вежливый, — говорил внятно, четко расставлял ударения, словно проходил пробу на роль в каком-нибудь ретромюзикле. От этого голоса Голдбергу становилось не по себе. Но дело было не только в этом.

Разные слухи ходили. О жестокости и садизме этого типа и его сообщника (или сообщницы) рассказывали такое, что зрелые мужчины — здоровые, крепкие, побитые жизнью, многое на свете перевидавшие — долго не могли заснуть ночью и невольно подтягивали одеяло повыше.

— Да, это я, — откашлялся Голдберг. — Привет.

Даже если эти слухи были преувеличены и верны только на четверть, все равно Голдберг в свое время вляпался в историю, иметь отношение к которой ему совсем не хотелось бы. Но теперь что говорить? Лучше просто взять деньги и держать рот на замке. Да и был ли у него выбор? Если попробовать выйти из дела и вернуть деньги, это может не понравиться собеседнику на другом конце провода.

— Чем могу быть полезен, мистер Голдберг? — В трубке послышался какой-то шум, от которого у Голд-берга кровь в жилах застыла.

— Это еще что там такое?

— Да не волнуйтесь вы, мистер Голдберг. Итак, зачем я вам понадобился?

— Кажется, у меня появился еще один след.