Читать книгу "Обещание весны - Мэри Бэлоу"

— Вам придется ждать лишние пять дней, мисс, если вы не будете вести себя как подобает леди, — заметил Мартин.

Перигрин весело подмигнул Присцилле, когда она опустилась в кресло и притихла.

Большую часть дня накануне отъезда Грейс провела с отцом и даже убедила его выйти вместе с ней на короткую прогулку во второй половине дня. Тем временем Перри вместе с Мартином и Присциллой делал прощальные визиты множеству новых знакомых, которыми он успел обзавестись за две недели.

— Итак, ты снова уезжаешь, Грейс, — вздохнул лорд Поли.

— Мать Перри и его тетка должны быть в Лондоне. Я не видела свекровь после нашей с Перри свадьбы.

— Ты больше не приедешь сюда?

— Непременно постараюсь. Я скучала по тебе.

— Вышла нелепая история. Это моя ошибка.

— Нет. — Грейс помогла отцу сесть на ажурную металлическую скамейку возле клумбы с нарциссами. — Это вечная ошибка всех винить себя за прошлое. И слишком много размышлять о нем.

— Я хотел всего для тебя, — сказал он. — А может, это и не так? Наверное, я хотел всего для себя. Только ты обладала жизненной энергией, силой духа, хоть и была девочкой. Или так тогда казалось. Пол был наделен силой духа, большей, чем у всех нас, вместе взятых, но это стало ясно, лишь когда он повзрослел. А Мартин единственный, кто предан всему этому. — Старик указал на дом, парк и просторы вокруг.

Грейс легонько похлопала его по руке.

— Мне нужен был кто-то, кем бы я мог гордиться, — продолжал он. — Я хотел, чтобы ты вышла замуж за Сандерсфорда и обладала бы властью над всеми в нашей большой округе. Он был прекрасным образчиком мужчины. Ты виделась с ним, Грейс? Да, конечно, ты присутствовала на приеме в его доме. Я гневался на вас обоих за то, что вы спутали все планы. Но только ты была рядом и терпела мой гнев.

— Все это давно уже в прошлом. Лорд Ховард несколько минут молча и сосредоточенно смотрел на цветы, затем тяжело вздохнул:

— Мне не следовало переносить свое отношение к тебе на мальчугана.

— Ты не был жесток к нему, — возразила Грейс. — Ты дал Джереми кров. И заботился о нем.

— Я ничего ему не дал. Вообще ничего. В наказание тебе. Я даже не присутствовал на его похоронах.

— Не присутствовал, — повторила она.

— Вот так. — Лорд Поли снова умолк и, казалось, забыл о присутствии дочери. — Я осуждал себя. Теперь уже слишком поздно, слишком поздно дать что-то моему внуку.

— Не поздно. Никогда не бывает слишком поздно. Есть другие люди, которым ты можешь подарить свою любовь. И тем самым дать что-то себе самому. Пора снова обратиться к свету, отец. Ты еще не старый человек.

— Семьдесят, — сказал он. — А сколько лет было бы теперь твоему мальчику?

— Четырнадцать.

— Ладно, ладно. Я рад, что ты вернулась, Грейс. Ты довольна своим мужем? Мне он кажется очень уж молодым. Но, по-моему, он привязан к тебе.

— Да, — согласилась Грейс. — Я была очень счастлива с ним весь этот год.

* * *

На следующее утро лорд Поли спустился вниз попрощаться с уезжающими. Он стоял, опираясь на свою трость и отказавшись от поддержки как своего камердинера, так и Мартина. Старик поцеловал внучку и пожал руку Перигрину.

— Возможно, вы будете чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы навестить нас в будущее Рождество, сэр, — сказал Перигрин. — Мы были бы вам очень рады.

— Я хотел бы побывать на могиле сына, прежде чем умру, — ответил лорд.

— До свидания, папа. — Грейс протянула отцу руку. — Я надеюсь, что ты приедешь.

Он не обратил внимания на ее жест и сказал, глядя ей в глаза:

— Мне нравится, какой ты стала, Грейс. Я горжусь тобой.

Она опустила руку и посмотрела отцу в глаза.

— Папа! — Грейс положила руки ему на плечи. — О, папа, я не хотела бы разочаровывать тебя. Но я никогда не чувствовала себя виноватой из-за Джереми. Может быть, я совершила ошибку, но сын не был ошибкой. Как можно считать ошибкой живое существо, ребенка? Я никогда не пожалею о том, что родила его, хотя он был со мной так недолго. И я никогда не переставала любить тебя. Никогда, папа.

Она поцеловала его в щеку, быстро обняла и отвернулась.

Перигрин стоял рядом с Грейс и внимательно наблюдал за тестем, готовый оказать помощь, если понадобится. Потом он проводил жену к карете, сел рядом и крепко сжал ее руку. Тем временем снаружи произносили последние слова прощания, и наконец Присцилла тоже оказалась в карете, прижимая к глазам большой носовой платок своего отца.

Перигрин почувствовал, как щека Грейс коснулась на несколько секунд его плеча, но жена не прильнула к окошку кареты, как это сделала, несмотря на слезы, племянница, чтобы в последний раз взглянуть на своих родных. Перигрин еще крепче сжал руку Грейс.

* * *

Присутствие Присциллы почти не оставляло ее спутникам времени на переживания и не давало никакой возможности поговорить о чем-то сугубо личном. Даже когда они два раза останавливались на ночь в гостинице, Перри и Грейс не удавалось побыть наедине друг с другом. Горничная Грейс была с ними; она путешествовала вместе с камердинером Перри в карете, которая везла багаж, и могла бы спать в одной комнате с Присциллой, однако дядя и тетка решили, что безопаснее и приличнее будет, если в одной комнате с племянницей разместится Грейс.

Перигрин провел две беспокойные и одинокие ночи, ворочаясь без сна и удивляясь тому, как это крепко и хорошо спалось ему одному до женитьбы. Кровать казалась неудобной, огромной и холодной. Просто непонятно, почему мужчина так легко привыкает к супружеской жизни, думал Перри, и почему другой человек становится так быстро необходимым для душевного покоя.

На вторую ночь, убедившись, что вообще не уснет, сколько бы он ни ворочался с боку на бок и ни взбивал со злостью подушки, Перри лег на спину, закинул руки за голову, сплетя пальцы, и принялся думать о собственной жизни.

Он прожил год в браке, в который вступил поспешно и без особых размышлений. Он любил Пола, ему нравилась Грейс и потому чувствовал необходимость позаботиться о ней. Узнав историю ее жизни, он проникся глубоким уважением к женщине, существование которой казалось ему скучным, и понял, что это спокойное достоинство давалось ей нелегко, что перед ним женщина с необычайной силой характера.

Подарил ли он ей покой, который намеревался дать? Несколько недель назад Перри ответил бы на этот вопрос утвердительно. В их браке не было большой страсти, они не поднимались, так сказать, на вершины экстаза. Но существовали радости взаимного общения и привязанность, неизменное дружелюбие, уважение и удовлетворявшие, как он верил, обоих сексуальные отношения, хотя Грейс никогда не говорила ему об этом.