Читать книгу "Титры к фильму о любви - Ольга Ветрова"

Шеф угощал, Катя решила не отказываться. За соседним столиком обосновалась загорелая семья с двумя детьми. Возвращаются с отдыха в Анталье. Ребятишки еще ходят в детский сад, так что 1 сентября для них пока не актуально. Зато всегда актуально мороженое.

В аэропорт лучше всего приезжать вовсе не с боссом, а с мужем и детьми, собираясь провести отпуск где-нибудь у моря. Катя вдруг очень ярко себе это представила. Она, конечно, сказала бы, что от мороженого болит горло. Но Алексей возразил бы: мол, иногда можно, особенно с горячим шоколадом, и подмигнул бы сыну, и чмокнул в макушку с бантом дочку. Потому что дочек всегда хочется чмокнуть.

Наверное, такие мечты принято считать мещанскими. Модно стремиться не к семейному быту, а к разнообразию партнеров и поз. А вы попробуйте, найдите свою половинку! Это вам не девицу на ночь снять.

– Мороженое будешь?

– Что, прости?..

Она едва не прибавила «дорогой», чтобы иллюзия семейной идиллии стала полной.

Он не мог не уловить неожиданную мягкость ее тона.

– Неужели мы опять на «ты»? – удивился Горчаков. – За это нужно выпить что-нибудь покрепче кофе.

– Простите, я не поняла вопроса.

– Хочешь мороженое или десерт?

– Нет, спасибо, только капуччино.

Мечтать стало некогда. Регистрация, досмотр, контроль… Полет прошел нормально. Катя попросту загородилась от Алексея толстенным журналом «Вопросы истории».

– В библиотеке моей бабушки есть дедушка этого издания. Журнал «Историк-марксист» за 1926 год, – сообщил Горчаков.

– Угу! – Катя даже носа из-за СМИ академии наук не высунула.

Хотя про себя, конечно, поставила галочку. С Алексеем, в отличие от Виталика, вполне можно обсудить пассионарную теорию этногенеза. У парня ведь блестящее образование, интеллигентная семья, аристократические корни…

Стоп! Это все лишь красивый фасад. А внутри он – обычный бабник, предпочитающий обсуждать правила игры в бильярд на раздевание.

Катя всегда послушно выключала сотовый телефон на борту самолета. Раз просят, значит, экипажу действительно может помешать какой-нибудь не тот спутниковый сигнал. По прибытии в пункт назначения телефон снова был включен. И почти сразу зазвонил.

– Привет! – жизнерадостно защебетала Светик. – Кэт, а тут к тебе из милиции пришли. Хотят спросить насчет наручников.

Наконец-то господин страховщик довел до сведения компетентных органов то, о чем ему рассказывала Катя.

– Слушай, а я не знала, что ты этим увлекаешься, – хихикнула коллега-блондинка. – Ты, случайно, не держишь плетку в рабочем столе?

– Плетку? – не поняла Катя.

– Ха, к наручникам обычно прилагается плетка. Ах, здесь другое? Ну простите. Можете сами с ней поговорить.

Светик передала кому-то трубку.

– Следователь Глебов, – представился кто-то. – Вы что же, гражданка Чижова, в бега ударились?

– Вообще-то я улетела в командировку.

– И когда вернетесь?

– Завтра.

– И сразу же попрошу вас явиться ко мне на допрос.

– Хорошо. А в чем, собственно, дело?

– Дело в ваших отпечатках.

– Ну я же объяснила эксперту о бутылке шампанского…

– Ваши отпечатки найдены на наручниках, которыми были скованы руки сгоревшей женщины. Кстати, пожар произошел напротив вашего дома. Совпадение, или будем явку с повинной оформлять?

8

Ну и тон! Обсуждение, переходящее в осуждение. Словно Катя танцевала на балу с Дантесом, строила глазки Николаю Первому и вообще развлекалась, как могла, не думая о последствиях.

Кате захотелось зашвырнуть мобильник куда-нибудь на Луну. Желательно туда же отправить этих страховщиков, экспертов, следователей и Алису Островскую, с которой все началось. И если от обшивки шаттла с такой командой на борту вдруг отвалится кусок теплоизоляции, Катя не будет взволнованно следить за ремонтом в открытом космосе. Они ведь за нее не переживают! А вообще-то ей должны сочувствовать, предлагать горячий чай и психологическую помощь. Она едва не стала головешкой и почти превратилась в жертву клеветы и обвиняемую в двух поджогах и, по крайней мере, в одном убийстве.

Без паники! Никогда не терять самообладания – вот заповедь всех великих исторических деятелей. В конце концов, ничего страшного не произошло. Отпечатки на наручниках говорят вовсе не о том, что Катя заковала неизвестную женщину и бросила ее на съедение пламени, а сама наблюдала за этим зрелищем из окна квартиры родителей.

Нет, просто это, видимо, те самые наручники, которые вдруг оказались в ее сумке, а потом пропали. И, конечно, Катя их касалась и оставила следы. Но она здесь ни при чем. Искать надо того, кто играет с огнем и с Катей.

– Как только я вернусь из командировки, сразу же приду к вам и все объясню, – пообещала она следователю деловым тоном.

И он согласился подождать и не стал объявлять ее в федеральный розыск. Как бы строг ни был его голос, он просто прощупывал почву. Официально Катя – жертва, а не подозреваемая.

– Что-то случилось?

Они остановились посередине зала прилетов, и шеф смотрел на помощницу с некоторым беспокойством. У нее вдруг сделался такой вид, словно она говорит по телефону с огнедышащим драконом. И Горчакову сейчас придется вскочить на коня, обнажить меч и спасти принцессу.

– Небольшие проблемы, – Катя захлопнула телефон. – Личного характера.

Не нужно ей защитников, она сама справится! Она же современная девушка, а не размазня в кисее и корсете, пребывающая в постоянной готовности упасть в обморок.

– Масштаб и характер проблем меня не очень интересует. Хотя у проблем характер обычно бывает прескверный. Но хотелось бы узнать, что тебя так расстроило, – допытывался Алексей.

– Вам показалось, – отрезала она. – У меня все в порядке.

У кого имелись проблемы самого серьезного характера, так это у мэра, которого они прилетели защищать. Местный адвокат градоначальника встретил их в аэропорту и по дороге в следственный изолятор поделился своими прогнозами:

– Коррупционный скандал. Процесс обещает стать показательным. Принародная порка. Аппетит у Казимира Федоровича был отменный! Особо крупный размер. Преступление против государственной службы. От 8 по 15 лет. По всей строгости закона.

Однако сам Казимир Федорович, толстячок и бодрячок явно пенсионного возраста, проведя в застенке несколько дней, от уныния был далек.

– Ха, как знал, буквально на днях оказал спонсорскую помощь СИЗО, приобрел новую сантехнику. Так что в моей камере параши нету, – похвастался он перед столичными гостями, развалившись на стуле в комнате для допросов с таким видом, словно сидел в своем рабочем кресле.