Читать книгу "Другие времена, другая жизнь - Лейф Г. В. Перссон"

— Нет, конечно, — выдавил Вийнблад.

Она совершенно невыносима! — подумал он. Его даже пот прошиб.

— Что-нибудь еще? — спросила она и выразительно посмотрела на стенные часы. — У меня еще много работы.

Точно как Бекстрём, с ненавистью вспомнил Вийнблад. Он с трудом преодолел желание немедленно уйти, но ему надо было задать еще один вопрос, хотя он с удовольствием предоставил бы эту честь жирному прохвосту из уголовки.

— Еще одно… — промямлил он. — Хотелось бы знать… На вскрытии вам не бросилось в глаза что-то, что могло бы навести на мысль, что Эрикссон… то есть убитый… не был ли он, так сказать, гомосексуалистом?

— Вы что имеете в виду, не нашла ли я у него хвост? — весело спросила Биргит.

— Нет. — Вийнблад нервно улыбнулся. — Ну… вы же наверняка понимаете, что я имею в виду.

— Не очень, — сказала Биргит. — Могу только догадываться. Вы интересуетесь, не нашла ли я каких-либо следов пенетрации в прямую кишку в связи, скажем, с постоянными анальными сношениями?

— Именно. Да… например, с анальными.

— Или следов спермы в прямой кишке? Не сделала ли я еще каких-нибудь ужасающих открытий касательно, допустим, его пениса?

— Да-да, именно так, — пробормотал Вийнблад, чувствуя, как пот стекает у него между лопаток. — Что-нибудь вы нашли?

— Нет, — твердо сказала она. — Так что вы и ваши ребята, на Кунгсхольмен можете спать спокойно.

— Значит, нет… Ну хорошо, позвольте вас поблагодарить…

— Не за что, — холодно откликнулась Биргит.

Из Центрального статистического управления Ярнебринг и Хольт направились в головную контору САКО — профсоюза, объединяющего работников с высшим образованием, — что расположена на Эстермальме: в конце разговора начальник Эрикссона вспомнил, что накануне, то есть в день убийства, Эрикссон был на конференции по правам трудящихся, которую проводил САКО.

— Да-да, мы послали ему приглашение, как представителю академиков[14]ЦСУ, они объединены в ТСО, профсоюз служащих, — подтвердила женщина, отвечавшая за организацию конференции.

Полицейским дали программу конференции и список участников. Это было однодневное мероприятие, началась конференция в девять утра и закончилась в пять вечера, с перерывом на ланч между двенадцатью и часом. Проходила она как раз здесь, где они сейчас находятся, обсуждались, как уже было сказано, вопросы прав трудящихся, что всегда интересно для профсоюза. Кроме Эрикссона присутствовало еще около пятидесяти человек.

— А вы уверены, что Эрикссон был на конференции? — спросил Ярнебринг.

Да, он зарегистрировался утром и получил все материалы, однако она не может ответить на вопрос, оставался ли он до конца. Ничего странного, люди приходят и уходят, сказала она, давая понять, что у нее, кроме того, чтобы следить за присутствием Эрикссона на конференции, были и другие дела.

Пришлось опросить еще двоих ее сотрудников, и постепенно картина прояснилась.

Эрикссон сидел на конференции до ланча. Сначала собирался остаться на весь день, но, когда вышли покурить, сказал, что у него завал на работе, он вынужден уйти в двенадцать, даже поесть не успевает.

— Не было ли у вас впечатления, что он чем-то взволнован? Что у него произошло что-то серьезное? — спросила Хольт женщину, с которой разговаривал Эрикссон.

Нет, ничего такого она не помнит. Он был спокоен и любезен, может быть, даже в чуточку приподнятом настроении, как ей показалось… Впрочем, почти никто не сидит на таких конференциях с начала до конца, так что ничего странного в том, что он сбежал, нет. Тогда она позвонила на кухню и сказала, чтобы поставили на один прибор меньше.

Ярнебринг и Хольт поблагодарили за беседу и пошли искать ближайший ланч-ресторан, чтобы перекусить. Пока они ожидали заказ, Хольт перелистывала полученные от ответственной дамы материалы конференции.

— Ну и как, — ухмыльнулся Ярнебринг, — нашла что-нибудь интересное?

— Председатель приветствует участников, юрист из отдела рынка труда информирует о развитии шведского трудового законодательства за последнее десятилетие, секретарь комитета прав трудящихся сообщает о необходимости надзора за эффективностью закона о коллегиальном принятии решений…

— Спасибо, — прервал ее Ярнебринг. — Я прекрасно понимаю, почему он улизнул до ланча…

— Кстати, о ланче, — заметила Хольт. — Телячьи биточки с отварной картошкой и протертой брусникой… Ну и вегетарианское, кто пожелает.

— Телячьи биточки… Телячьи биточки — это замечательно, — вздохнул Ярнебринг. Он пять минут назад заказал котлеты с жареным луком, и у него неприятно сосало под ложечкой. — А какие-нибудь интересные имена? Докладчики, участники?

— Насчет юриста и секретаря я уже сказала, оба мужики, естественно… Вот еще женщина-адвокат, она рассказала о только что завершившемся деле в гражданском суде… Полно всяких омбудсменов[15]различного калибра… И Чель Эрикссон, член ТСО.

— Хорошо, поговорим позже. — Он заметил официанта, направляющегося к их столу с дымящимися тарелками в руках. — Когда я ем, я глух и нем.

Список участников выглядел не особенно увлекательно, и дальнейшие разыскания в этом направлении могут подождать, пока несравненная Гунсан не пробьет все эти данные на полицейском компьютере. Поэтому за кофе Ярнебринг заговорил о курении.

— Никогда не курила, — пожала плечами Хольт. — С чего бы? Чистое сумасшествие — сосать эту дрянь.

— А эта пачка, что ты наколдовала в кафе? Так называемое тактическое вспомогательное средство? Наверное, на каких-нибудь курсах научили, пока ты работала у этих неженок в СЭПО?

— Можно и так сказать, — согласилась Хольт. — Хотя не на курсах, конечно, просто видела какой-то детектив по телику. А ты никакими приемами не пользуешься, когда встречаешься с людьми по работе?

— Нет. — Ярнебринг улыбнулся своей волчьей улыбкой. — Я на работе с людьми не встречаюсь. Я встречаюсь с бандитами. Ну еще иногда с каким-нибудь налакавшимся Свенссоном, а это еще хуже.

— А как ты налаживаешь с ними контакт? — с любопытством спросила Хольт.

— Для начала пугаю до полусмерти, — сообщил Ярнебринг, — а потом, когда говоришь с ними по-человечески, им кажется, что они получили в подарок целый блок сигарет.

Ярнебринг, похоже, был очень доволен своей тактикой. Дешево и сердито. И время экономит.