Читать книгу "По ту сторону добра и зла - Фридрих Ницше"

106

С помощью музыки страсти сами услаждают себя.

107

Закрывать уши даже перед основательнейшим контраргументом, коль скоро решение уже принято — это признак сильного характера. Словом, то и дело проявляющаяся воля к глупости.

108

Нет никаких моральных феноменов, а только моральное истолкование феноменов...

109

Преступник зачастую не дорос до своего деяния — он умаляет и порочит его.

110

Адвокаты преступника редко бывают настолько артистами, чтобы всю прелесть ужаса деяния обратить в пользу его виновника.

111

Наше тщеславие труднее всего уязвить именно тогда, когда уязвлена наша гордость.

112

Кто чувствует своё предназначение в том, чтобы смотреть, а не в том, чтобы верить, для того все верующие слишком шумливы и назойливы, — он сторонится их.

113

«Хочешь расположить его к себе? Притворись смущённой».

114

Непомерные ожидания, которые женщины связывают с плотской любовью, и стыд этих ожиданий заранее портят женщинам все перспективы.

115

Там, где не подыгрывает любовь или ненависть, женщина играет посредственно.

116

Великие эпохи нашей жизни наступают тогда, когда мы обретаем мужество переименовать наше злое в наше лучшее.

117

Воля к преодолению аффекта есть в конце концов лишь воля к другому или нескольким другим аффектам.

118

Есть невинность восхищения: ею обладает тот, кому ещё не приходило в голову, что и им когда-нибудь могут восхититься.

119

Отвращение к грязи может быть столь велико, что оно воспрепятствует нам очиститься — «оправдаться».

120

Часто чувственность опережает рост любви, так что корень остаётся слабым и легко вырывается.

121

Тонкость в том, что, решив стать писателем, Бог выучил греческий, — и что он не выучил его получше.

122

Иной, радуясь похвале, обнаруживает этим только учтивость сердца — и прямую противоположность тщеславию духа.

123

Даже конкубинат развращён — браком.

124

Кто ликует даже на костре, тот торжествует не над болью, а над тем, что не чувствует боли там, где ожидал её. Притча.

125

Если относительно кого-либо нам приходится менять своё мнение, то причиняемые этим неудобства мы со всей строгостью записываем на его счёт.

126

Народ — это окольный путь природы к шести-семи великим людям. — Да, — и чтобы потом обойти их.

127

Наука уязвляет стыдливость всех настоящих женщин. При этом они чувствуют себя так, точно им заглянули под кожу или, что ещё хуже, под платье и убор.

128

Чем абстрактнее истина, которую ты хочешь преподать, тем сильнее ты должен обольстить ею ещё и чувства.

129

У чёрта открываются на Бога самые широкие перспективы; оттого он и держится подальше от него — чёрт ведь и есть закадычный друг познания.

130

Что́ человек собою представляет, начинает открываться тогда, когда ослабевает его талант, — когда он перестаёт показывать то, что он может. Талант ведь — тоже наряд; а наряд — тоже укрытие.

131

Оба пола обманываются друг в друге — это значит, что они, в сущности, чтут и любят только самих себя (или, лучше сказать, свой собственный идеал). Так, мужчина хочет видеть женщину миролюбивой, — а между тем как раз женщина по существу своему неуживчива, подобно кошке, как бы хорошо она ни выучилась выглядеть миролюбивой.

132

Сильнее всего наказывают за добродетели.

133

Кто не умеет найти дороги к своему идеалу, живёт более легкомысленно и дерзко, чем человек без идеала.

134

Только из области чувств и берётся всякая достоверность, всякая чистая совесть, всякая очевидность истины.

135

Фарисейство — это не вырождение доброго человека: напротив, в фарисействе немало такого, что является скорее условием этой доброты.

136

Один ищет акушера своим мыслям, другой — человека, которому он может помочь; так рождается добрая беседа.

137

Вращаясь среди учёных и художников, очень легко ошибиться в обратном направлении: нередко в замечательном учёном мы находим посредственного человека, а в посредственном художнике очень часто — чрезвычайно замечательного человека.

138

Мы ведём себя наяву так же, как во сне: сперва придумываем и сочиняем себе человека, с которым общаемся, — и тотчас же забываем об этом.

139

В мщении и любви женщина более варварское создание, чем мужчина.

140

Совет в виде загадки. — «Если узелок не рвётся, раскусить его придётся».

141

Брюхо — причина того, что человеку не так-то легко возомнить себя богом.

142

Вот самые стыдливые слова, которые я слышал: «Dans le véritable amour c’est l’âme, qui enveloppe le corps»[38].

143

Нашему тщеславию хочется, чтобы то, что мы делаем лучше всего, считалось самым трудным для нас. К вопросу о происхождении некоторых видов морали.

144

Если женщина обнаруживает научные склонности, то обычно с её половой сферой что-нибудь да не так. Уже бесплодие располагает к некоторой мужественности вкуса; мужчина же, с позволения сказать, как раз «бесплодное животное».

145

Сравнивая в целом мужчину и женщину, можно сказать следующее: женщина не была бы так гениальна в искусстве наряжаться, если бы у неё не было инстинкта ко вторым ролям.

146

Тому, кто сражается с чудовищами, следует остерегаться, как бы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

147

Из старых флорентийских новелл, — а кроме того, из жизни: buona femmina e mala femmina vuol bastone[39]. Sacchetti Nov. 86.