Читать книгу "Последний Дозор - Сергей Лукьяненко"

Уже подходя к отелю, я увидел очередную толпутуристов, сомкнувшихся кольцом вокруг выступающего артиста. Над головами людейрадугой взлетали вверх крошечные цветные шарики — и я почему-то сразу понял,кого увижу. Хоть Егор и назвался иллюзионистом, а не жонглером.

На самом деле артистов там оказалось пятеро.Трое молодых парней в ярких «цирковых» одеждах сейчас отдыхали. Молодая девушкав развевающемся полупрозрачном платье обходила зрителей с подносом — монетки икупюры клали довольно охотно.

Сейчас выступал один Егор. Он был в черномкостюме, белой рубашке, с галстуком-бабочкой — подтянутый и подчеркнутоотстраненный от яркой, по-летнему одетой толпы.

Егор жонглировал цветными шариками. Нет, непросто жонглировал… Его правая кисть будто выстреливала в воздух красные,синие, зеленые мячики размером не больше вишни. Открытая кисть разворачиваласьнарочито медленно, демонстрируя, что в ладони ничего нет. Потом пальцысмыкались, кисть делала резкий взмах — и вверх взмывал очередной шарик. Леваярука подхватывала падающие шарики, комкала, прятала в кулак, обрывала радугу итут же раскрывалась — пустая.

Мячики брались ниоткуда и исчезали в никуда.Их становилось все больше — будто Егор не успевал вынуть из воздуха все, чтоподбрасывал. Цветная парабола становилась все ярче, плотнее, превращалась всверкающий переливчатый жгут. В глазах рябило. Движения пальцев ускорилисьнастолько, что уже вышли за пределы доступного самому ловкому престидижитатору.Зрители затаили дыхание. Уличный шум подкатывался к замершей кольцом толпе — истихал, будто рокот далекого моря. Цветной шнур бился в руках Егора.

Напряжение нарастало. Девушка прекратила сборденег — на нее все равно уже никто не смотрел, развернулась к Егору — иуставилась на него влюбленными восторженными глазами.

Егор резко рванул руками — и в его рукахоказалась трепещущая разноцветная лента.

Зрители зааплодировали, будто очнувшись отосна.

Мне вспомнился старый-престарый анекдот офокуснике, который пришел наниматься в цирк: «Я выхожу на сцену и жонглируюразноцветными рыбками, представляете? А потом они взлетают к самому куполу — иисчезают. Вот только, как это сделать, я еще не придумал…»

Бедный глупый фокусник. Чтобы это сделать,надо быть Иным. Пусть даже неинициированным.

На самом деле даже без инициации, без первоговхода в Сумрак, Иной способен куда на большее, чем простой человек. А с Егоромвсе еще сложнее. В детстве он входил в Сумрак. Он даже прорвался на второй слой— пускай и на подпитке чужой Силой, его собственные способности минимальны.

Но окончательной инициации он избежал. Иостался тем, кем он есть, — неопределившимся Иным, не умеющим сознательноконтролировать свои способности, не обратившимся ни к Свету, ни к Тьме. ЕгоКнигу Судьбы переписали, вернули к исходному состоянию, дали возможность сновавыбирать — но он отказался от выбора.

И решил, что он обычный человек.

Егор ведь и сам не понимает, как делает свойномер. Он уверен, что очень ловко жонглирует шариками, незаметно перекидывая ихиз руки в руку, прежде чем вновь запустить вверх. А потом очень ловко подменяетшарики какой-то специальной лентой, видимо, утяжеленной в нескольких местах дляудобства.

На самом деле такой фокус невозможен.

Но Егор уверен, что делает номер без всякоймагии. Как обычный ловкий человек.

Зрители рукоплескали. На лицах был живой,неподдельный восторг, какой в цирке случается видеть разве что у детей. Мир дляних на мгновение стал волшебным и удивительным.

Они не знают, что он такой и есть — наш мир…

Егор раскланялся и быстро пошел по кругу — несобирая деньги, хотя ему и протягивали купюры, а просто вглядываясь в лицазрителей.

Он же подпитывается! Не понимая того —подпитывается эмоциями зрителей!

Я начал торопливо выбираться из толпы. Носзади подпирали зрители, у ног подпрыгивали дети, в ухо жарко дышала полуголаядевица с проколотыми пирсингом губами. Я не успел — Егор меня заметил. Иостановился.

Мне ничего не оставалось, кроме как развестируками.

Егор секунду помедлил, потом что-то шепнулидущей следом девушке с подносом. И ввинтился в толпу. Люди расступались, нопри этом одобрительно похлопывали его по плечам, что-то восхищенно говорили наразных языках.

— Извини, я здесь случайно, —виновато сказал я. — Никак не ожидал тебя увидеть.

Он секунду смотрел на меня, потом кивнул:

— Верю.

Ну да, он же сейчас на пике Силы. Интуитивночувствует ложь.

— Пойду, — сказал я. — Тыздорово выступал, я засмотрелся.

— Погоди, мне надо горлопромочить. — Егор двинулся рядом. — С меня семь потов сошло…

Какой-то любопытный мальчишка требовательно схватилего за рукав. Егор вежливо остановился, расстегнул манжеты рубашки,продемонстрировал, что там ничего нет. Потом достал из воздуха легкийсеребристый шарик и вручил недоверчивому зрителю. Пацан взвизгнул от восторга ибросился к стоящим неподалеку родителям.

— Очень здорово, — похвалиля. — Ты в Москве выступаешь? Я бы дочку сводил в цирк.

— В Москве — нет. — Егорпоморщился. — Знаешь, как у нас в цирке трудно молодежи пробиться?

— Догадываюсь.

— Если ты не из цирковой семьи, если непрыгал с пяти лет по манежу и связями не обзавелся… А если предлагают выступатьза рубежом… — Егор поморщился. — Ну их! Я в следующем году будувыступать во французском цирке, сейчас договариваюсь о контракте, пусть потомлокти кусают…

Мы присели за открытый столик у ближайшегокафе. Егор заказал стакан сока, я — двойной эспрессо. Меня опять клонило в сон.

— Так ты из-за меня здесь или нет? —резко спросил Егор.

— Да я и не предполагал, что ты летишь вЭдинбург! У меня командировка совсем по другому делу!

Егор подозрительно смотрел на меня. Потомвздохнул и расслабился:

— Тогда извини. Я в самолете чего-товспылил. Не люблю я твою контору… не за что мне ее любить.

— Все нормально. — Я протестующевыставил вперед ладони. — Никаких обид. Нашу контору любить не надо, онаэтого не заслуживает.

— Угу. — Егор задумчиво смотрел встакан с апельсиновым соком. — Как там у вас? По-прежнему Гесер, да?

— Конечно. Был, есть и будет.

— А как Тигренок с Медведем? — Егорулыбнулся, будто вспомнив что-то хорошее. — Они поженились?