Читать книгу "Путешествие в страну смерти - Барбара Хэмбли"

Были там и прекрасная вдова в безукоризненном одеянии, сопровождаемая девушкой с коровьими глазами и тремя черными маленькими французскими бульдогами, седобородый джентльмен с лицом воина-монаха и с ним юноша (не то внук, не то слуга). Кароли, чисто выбритый, свежий, с зимней розой в петлице, прогуливался по платформе, приостанавливаясь и вежливо приподнимая шляпу, когда бедно одетые девчушки предлагали ему купить орехов. Интересно, нашла полиция тело задушенной им проститутки?

Почему Эрнчестер ?

Поезд уже тронулся, а Эшер все еще ломал над этим голову.

Почему вообще англичанин? Значит ли это, что венские вампиры отказались сотрудничать с австрийскими властями? Это, кстати, вполне вероятно. Жители Вены, насколько было известно Эшеру, отличались неисправимым легкомыслием, полагая вслед за окружающими их чехами, венграми, сербами, молдаванами, венецианцами, что император, которому они вынуждены служить, – не более чем старое пугало.

И все равно, чтобы там ни обещало правительство, вампиры сотрудничать с ним не станут. За семнадцать лет шпионской деятельности Эшер узнал, как правительство (какое угодно) держит слово.

Кроме того, это не объясняет, почему был затребован именно английский вампир. Почему не французский, не германский?

Или тоже уже затребованы? Эшер замер, представив багажный отсек, уставленный гробами, и вагон-ресторан, где за каждым столиком белеют меловые лица вампиров.

Если дела обстоят именно так, какого черта он вообще едет в Вену? Спихнуть эту проблему на руки того, кто заведует сейчас тамошним отделением? Послать на смерть очередного желторотого новичка?

Он откинул койку, разделся и вновь уснул, чтобы очнуться с тем давним знакомым чувством, будто сознания его только что коснулось сознание вампира. Из коридора сквозь задернутую шторку внутрь проникал один-единственный луч. Купе – одноместное, даже если кто-то проник сюда снаружи, спрятаться ему негде. Эшер припал к дверному окошку, отвел шторку, скосил глаз.

Кароли и Эрнчестер прогуливались по коридору. Кароли вел беседу, плавно помахивая рукой в белой перчатке, Эрнчестер по обыкновению не жестикулировал вообще.

– Поймите, что просидеть всю поездку в купе было бы по меньшей мере подозрительно. Сплетни проводников…

– Не вижу, в какой степени нас должна касаться болтовня прислуги. – Голос Эрнчестера был негромким, произношение – несколько старомодным. Кто же еще из знакомых Эшера изъяснялся в подобной манере? – В этом «поезде» (граф выговорил слово «поезд», как иностранное) мною никто не заинтересуется. Если мы, как вы утверждаете, вскоре прибудем в Вену…

Голоса их, удалившись, смолкли. Эшер поднес свои часы к полоске света. Шесть тридцать по венскому времени. Кароли, надо понимать, только что освободил Эрнчестера из багажного вагона, распечатав и вновь опечатав дверь. Слабое касание сознания вампира Эшер ощутил, пробуждаясь. В ночи за внешним окном смутно голубели Альпы.

Быстро одевшись, он выскользнул в коридор и прислушался к голосам в соседних купе. Там царила тишина. «Ушли ужинать», – предположил он. Замок в купе Кароли быстро поддался инструменту, сооруженному Эшером из игрушечных внутренностей ослика и медведя. Осмотр он провел со всей тщательностью, понимая, что Кароли ничего важного на виду держать не будет. Ни блокнота, ни писем, ни адресов. Небольшая сумма серебром в саквояже, вскрытом с помощью шпильки, примерно две сотни флоринов ассигнациями и пара дюжин печатей для багажных вагонов.

Под фальшивым дном обнаружилось десять ящичков из лощеного дерева, таивших в себе слепки ключей не от одного багажного вагона. Коллекцию эту Эшер присвоил, надеясь, что Кароли обнаружит пропажу только в Вене.

Саквояж также содержал две сложенные в несколько раз страницы частных объявлений лондонской «Таймс», взять которые Эшер не осмелился, а чтобы изучить их на месте, времени уже не оставалось. Он запомнил даты и, сложив все как былo, вновь поставил саквояж на бархатное сиденье.

На столе стояли дорожные шахматы – очевидно, попутчики коротали время за игрой. Старомодное пальто Эрнчестера мирно висело рядом с широкополым пальто Кароли. На всякий случай Эшер проверил карманы обоих.

Возвратившись в свое купе, он вызвал звонком проводника и, заказав ужин, расстался еще с парой франков.

– Здесь можно раздобыть английскую «Таймс»?

– Разумеется, сэр, – сказал Джузеппе, оскорбленный в лучших своих чувствах. – К услугам пассажиров первого класса – свежий номер любой газеты.

– А как насчет номера за прошлую субботу? Или даже, возможно, пятницу?

– Хм… Ну, тут я не знаю, мсье. Но я могу посмотреть в купе проводников…

– Разумно, – сказал Эшер. – Причем целый номер мне ни к чему. Только страница частных объявлений. – Приподняв бровь, он многозначительно взглянул на Джузеппе, и тот исчез с видом опьггного международного интригана.

А может, он и был таковым. Обстановка к тому располагала. Во всяком случае, вернулся Джузеппе с изъятой у буфетчика скомканной страницей субботних объявлений, и Эшер в течение часа изучал добычу в поисках послания, содержащего место и время встречи вампира с венгром.

Олюмсиз-бей – Парадное крыльцо Британского музея, 7. Юмитсиз.

Эшер прочел это дважды, прежде чем сообразил, что искомое найдено.

«Олюмсиз» по-турецки означает «бессмертный» или, может быть, «неумерший». «Юмитсиз» – лишенный надежды или, возможно, «жаждущий надежды» (по-английски – «уонт-хоуп»). Именно так звучит одна из родовых фамилий графа Эрнчестера, под которой, кстати, Чарльз Фаррен прожил много лет.

Странно. Почему турецкий? – Эшер сложил страницу и бросил ее в раскрытый саквояж. – Неумерший лорд. Лишенный надежды. Жаждущий надежды. Уонтхоуп. Бессмертный лорд…

Теперь было очевидно, как Эрнчестер и Кароли поддерживали связь. Не исключено, что и другие лондонские вампиры, читая «Таймс», могли наткнуться на это объявление, и вряд ли бы оно им понравилось. Владеет ли Гриппен, Мастер лондонских вампиров, турецким языком? «Исидро, возможно, владеет», – подумал Эшер и вспомнил с тревогой бледного испанского идальго, решившегося вопреки воле своих собратьев обратиться за помощью к нему, живому человеку. В семнадцатом столетии Оттоманская империя обладала огромной властью. Исидро, придворный и отчасти ученый, вполне мог знать и этот язык. Не исключено, что и граф тоже. Венгерский – другое дело. Венгерский в те времена почитался наречием варваров. Все прочие лондонские вампиры наверняка владеют только немецким да французским.

Венские или венгерские вампиры семнадцатого столетия тоже должны были знать язык армий, то и дело вторгавшихся в их земли.

Эшер еще раз взглянул на дату вверху страницы. Суббота. 31 октября. Пятничного номера нет. Что же мог такого знать Эрнчестер, если утаил это от других вампиров Лондона и даже от собственной жены? И кто был тот, что называл себя Бессмертным Лордом? –

Даже в десять часов вечера венский вокзал оставался людным местом. Эшер спрыгнул с поезда, не дожидаясь полной остановки, и, нырнув в толпу, зашагал прочь. И тут же ощутил укол ностальгии. Не было в мире города, подобного Вене.