Читать книгу "Крыло Люцифера - Том Мартин"

Ректор замолчал. Молчал и секретарь, разглядывая громадную карту мира, украшающую стену. У него куча дел — столько всего надо приготовить… Дурацкая возня с этими учеными уже начинала выводить из себя. Но тут в памяти всплыл наказ сенатора Куртца: «В нашем деле нет ничего опаснее личной инициативы».

Страдальческое выражение появилось на лице секретаря. Он почесал бровь свободной рукой и напряженно вгляделся в участок карты, изображающий Южную Америку. Как может кто-то, не важно, из каких побуждений, разрушить планы правления по переделке мира?

Несмотря на то что секретарь все меньше и меньше доверял сенатору Куртцу, он был вынужден подчиниться его приказу: «Нам необходимо подчистить за собой все в Перу. Без права на ошибку».

Нетерпеливо вздохнув, секретарь вернул свое внимание телефонному звонку:

— Убедитесь, что, пока эта женщина не сядет в самолет, с нее глаз не будут спускать. Отслеживать каждого, с кем она заговорит. Свяжетесь со мной, если что-то привлечет ваше внимание.

— Непременно, секретарь.

Но секретарь уже повесил трубку.

Не только судьба ученых занимала мысли секретаря.

Чем больше он размышлял о том, что сенатор сказал ему при выходе из здания, тем делался более подозрительным. Что же все-таки должно произойти в понедельник?

Захват власти всегда сопровождается жестокостью и кровопролитием — это, увы, неизбежно, но вовсе не означает конец света. Напротив: предназначение переворота — дать начало новой эре. Прежние коррумпированные, демагогические формы власти будут уничтожены, и восторжествует прямое правление Корпорации. Таким, по крайней мере, всегда был план.

И все же в его душе росла уверенность: что-то идет принципиально неправильно и ему необходимо принять решение. Может, сенатор Куртц действует по какому-то личному плану? Может, ему следует попробовать связаться с правлением за спиной Куртца? Нет. Это будет весьма недальновидно — он не доживет и до конца дня, не говоря уж о следующем понедельнике.

Тем не менее существовал еще один путь, пока еще свободный. В своем разговоре с сенатором секретарь был не до конца искренен…

Медленно-медленно Миллер поднял глаза от стола и повернулся, чтобы взглянуть в угол. Там стоял тиковый шкаф, и за закрытыми дверцами этого шкафа прятался уродливый приземистый личный сейф секретаря. Нет, сказал про себя Миллер. Еще не время. Слишком рискованно. Пусть это останется его последней надеждой. Сначала он попытается узнать о сенаторе как можно больше — выяснить, что на самом деле им движет.

19

Кэтрин еще только просыпалась, когда самолет прорвался сквозь высокий облачный фронт над Перу. Гул двигателей на мгновение смутил ее. Она повела головой влево, затем вправо, не до конца пробудившись и гадая, где же она и что с ней. Но затем до ее слуха донеслись голоса возбужденных британских бэкпекеров,[16]сидевших позади, и на волне адреналина она внезапно вынырнула из полубессознательного состояния. Что-то хрустнуло в динамиках трансляции, и раздался голос капитана: лайнер незначительно отклонился от курса на юг, дабы избежать турбулентности на севере Перу, но сейчас они вновь взяли курс на север и находятся над территорией Перу, в тридцати милях от побережья; примерно через час пойдут на посадку.

Кэтрин вздохнула. Ей снился профессор Кент. Она вновь прикрыла глаза и попыталась абстрагироваться от шума самолета и его пассажиров, чтобы память выцарапала воспоминания о сне, пока те окончательно не растворились.

Приснилось ей, что она в доме на ферме профессора. Они вдвоем сидят на кухне, беседуя и смеясь, — все, как прежде. На нем — «камуфляжные» брюки и большие зеленые сапоги «Веллингтон» — такой была его своеобразная униформа для загородного дома.

Кэтрин приехала навестить его: регулярно раз в неделю он приглашал ее на ланч. Аромат жареного цыпленка струился от плиты, хозяин только что откупорил бутылку красного вина и поставил на крепкий дубовый стол, готовясь к пиршеству. В то утро профессор был особенно оживлен, а Кэтрин, как всегда, с радостью разделяла его компанию. Одной из величайших удовольствий ее дружбы с ним было то, что она всегда чувствовала: когда бы они ни встретились, она всегда чему-нибудь у него научится. Однако в его тоне не было назидательности — просто каждым мгновением, что дарила ему жизнь, он наслаждался сполна.

В своем сне Кэтрин вспомнила их давний разговор об облегчающих труд устройствах и инструментах. Профессор, как всегда талантливо, объяснил ей истинное значение этих так называемых технических приспособлений.

— Платон, — рассказывал профессор Кент, — прародитель западных культурных традиций, говорил, что рука — это «organon», что в переводе означает «инструмент». Называть руку органоном — значит элементарно подразумевать, что это инструмент хозяина. Платон говорил, что рука есть органон, молоток — органон и стук молотком — тоже органон. Однако электросоковыжималка, которую сегодня можно найти во многих кухнях, — это нечто зловещее. Она маскируется под органон, однако представляет собой нечто совершенно иное — одно из множества проявлений гигантской системы, разрушающей наш мир.

Кэтрин сымитировала неверие, потому что иногда ей нравилось играть роль адвоката дьявола:

— Да ладно вам! Это ж абсолютно безвредное устройство, предназначенное для ускорения скучного занятия и экономии времени и в результате выдающее полезный для здоровья напиток — что ж теперь, не покупать соковыжималки?

Профессор улыбнулся девушке. Она любила обсуждать с ним какие угодно темы. Его манера вести спор была деликатной, но он был совсем не против, если его вынуждали отстаивать свою точку зрения. Ему очень нравилось убеждать людей, и он делал это, пользуясь обоснованными аргументами, всегда верный холистическому[17]мировоззрению, отказаться от которого его никто не мог заставить.

— Понимаешь, Кэтрин, — отвечал он, — нравится нам это или нет, эра орудий труда, или инструментов, миновала, нынче на дворе эра устройств и систем. Давай представим это так: ты давишь сок из апельсинов и делаешь восхитительный и полезный напиток. Замечательно! Но приглядись повнимательнее к соковыжималке — и сразу заметишь некие тревожные аспекты. Электричество, приводящее в действие соковыжималку, поступает через сеть кабелей и линий электропередачи, питание к которым подводится от силовых станций, находящихся в зависимости от давления воды, или от нефтепроводов, железнодорожных цистерн или танкеров, которым, в свою очередь, требуются плотины, морские буровые платформы и буровые установки в дальних странах. Вся эта цепочка гарантирует достаточную и немедленную доставку — при условии, что каждое из ее звеньев укомплектовано армиями инженеров, проектировщиков, финансовых экспертов, которым требуется поддержка администраций, университетов и едва ли не всех областей промышленности — порой даже военной, как мы это не раз уже видели. Все, кто считает, что они пользуются одной лишь соковыжималкой, ошибаются. Соковыжималка есть всего лишь прикрытие, маскировка; она является вовсе не простым орудием труда, а конечным суставом миллионов и миллионов щупальцев гигантской системы, обвившейся вокруг земного шара и каждый день все сильнее сжимающей хватку.