Читать книгу "Пробуждение - Тина М. Дженкинс"

— Эй ты, больно!.. — бросил Дуэйн младшему медику, который от волнения никак не мог нащупать канюлей вену. Из проколотой кожи струйкой ударила кровь, несколько алых капель попало на белый комбинезон. Адвокат Дуэйна покачал головой и сделал какую-то пометку в блокноте. Женщина-врач бросила на своего коллегу презрительный взгляд и, закрепив капельницу со своей стороны, зашла справа и без труда ввела в вену вторую иглу. Закончив, врачи встали по обеим сторонам тележки, предварительно сдвинув в сторону закрывавшую окно пластиковую занавеску.

За широким шестиугольным окном Дуэйн увидел еще одно помещение. Там в три ряда стояли стулья, на которых сидели свидетели, и каждый вытягивал шею, чтобы увидеть его хотя бы одним глазком. Дуэйн быстро пробежал взглядом по лицам, ища свою сестру. Бобби сидела рядом с мужем, и по лицу ее текли слезы. Поймав ее взгляд, Дуэйн приподнял голову и чуть заметно кивнул. Это был их условленный сигнал, который означал: «Я люблю тебя». Бобби в ответ показала на пальцах: «Я тоже тебя люблю».

Дуэйн еще раз кивнул, потом снова обежал глазами зал за стеклом и вдруг заметил в дальнем углу ее. Мать. И ее сыновей. Всех троих. Именно в этот момент Дуэйн вспомнил Дженнер Соннерс — девушку, которую изо всех сил старался забыть.

«Идите скорее сюда, к воде, — крикнула Дженнер Дуэйну и его брату Киту. — Я хочу вам что-то показать».

Она была странная. В поселке считали, что у нее не все дома, поэтому Дуэйн не очень удивился, когда, спустившись по склону, увидел ручей и скорчившуюся в грязи Дженнер. Только потом он разглядел в сумерках стоявшего над ней Кита, разглядел, что они делают, и сам чуть не сошел с ума.

«Спокойно, братишка», — сказал ему Кит, но Дуэйн никак не мог успокоиться. В голове не умещалось — как женщина может жить после такого?..

— Ваше последнее слово, мистер Уильямс. Вы хотите что-нибудь сказать? — прогремел над головой Дуэйна голос старшего надзирателя.

Приподняв голову, он еще раз вгляделся в напряженные, сосредоточенные лица свидетелей за стеклом.

— Я хочу… хочу сказать своей сестре Бобби… Я люблю тебя всем сердцем, сестричка. — Голос Дуэйна — сухой, надтреснутый — прозвучал так странно, что он сам узнал его с трудом. — А своему брату Киту я желаю вечно гореть в аду за то, что он не пришел, за то, что оставил меня одного в такую минуту. Я прощаю народ штата Калифорния, хотя он и собирается убить меня за то, чего я не совершал. И еще я прощаю Кейси Соннерс за то, что помогла властям прикончить меня.

Сквозь стекло Дуэйн видел, как мать Дженнер произнесла несколько слов, но не услышал ни звука. Потом лицо его сестры исказилось и стало некрасивым, почти уродливым — такое выражение он много раз видел на лице у матери. Повернувшись к Кейси, она прокричала что-то оскорбительное и злое, и один из охранников поспешил встать между двумя женщинами. Все это Дуэйн видел абсолютно отчетливо, но до него по-прежнему не доносилось ни звука.

Потом он вспомнил, как кто-то рассказывал ему про приюты для бездомных животных. Когда обслуживающий персонал забирает кого-то из них, чтобы усыпить, остальные чувствуют это и начинают выть. Но над ним никто не собирался завыть: ни Кит, ни его товарищи по заключению, вообще ни одна собака.

Потом заиграла музыка. Дуэйн заказывал Элвиса, потому что не мог придумать ничего лучшего для прощания с этим миром. Элвис Пресли — легендарная поп-звезда середины двадцатого столетия — по-прежнему очень много значил для некоторых людей, включая бабушку Дуэйна, которая говорила, что родилась аккурат в тот день, когда Элвис умер. Но сейчас, прислушиваясь к голосу певца, Дуэйн вдруг почувствовал, как трудно ему дышать. Тщетно разевал он рот, стараясь дышать как можно глубже: паника овладевала им все сильнее, и высоко вздымавшаяся грудная клетка никак не наполнялась живительным кислородом. Дуэйн ощущал запах пота стоявших вокруг него мужчин и женщин, слышал — или ему это казалось — резкий, железистый запах смертоносного состава, готового хлынуть в его вены.

Стараясь совладать с паникой и телесной слабостью, Дуэйн снова рванулся в своих путах, но попытка получилась жалкой.

— Не убивайте меня, — почти проскулил он. — Пожалуйста, не убивайте!..

Никогда в своей жизни он никого ни о чем не просил. Никогда, если не считать раннего детства. Но сейчас он был готов просить, клянчить, умолять.

— Не убивайте меня!!!

Врачи отступили в стороны, и старший надзиратель, подняв вверх два пальца, дал знак исполнителям. Трое палачей синхронно шагнули вперед и заученным движением повернули каждый свой кран. Дуэйн изо всех сил напряг мускулы, стараясь как-то остановить смертельный яд, который потек по его венам. Как ни странно, вливавшаяся через капельницы субстанция казалась ему прохладной и шелковистой, словно подтаявшее мороженое. А еще через несколько мгновений Дуэйн вдруг почувствовал странную апатию. Дыхание успокоилось, грудная клетка перестала ходить ходуном, мышцы расслабились.

Он еще различал расплывчатые очертания креста на стене, когда перед его мысленным взором пронеслось странное видение. Это была Дженнер. Она улыбалась и что-то говорила ему.

«Иисус любит тебя!» — услышал Дуэйн.

То же самое она говорила ему тем памятным вечером на берегу ручья.

Иисус любит тебя!..

Тогда эти слова буквально взорвали Дуэйна. Как она могла жалеть его после всего, что они с ней сделали?! Именно эта доброта и заставила Дуэйна презирать Дженнер.

— Иисус любит тебя… — прошептал он. Потом его веки затрепетали, а челюсть отвалилась.

10

Стоя так, чтобы приговоренный не мог ее видеть, доктор Персис Бандельер внимательно наблюдала за казнью. Вот голова Дуэйна дернулась и расслабленно повернулась набок. Занавеску на окне тут же задернули, и бесстрастный голос произнес:

— Леди и джентльмены, смертный приговор, вынесенный Дуэйну Уильямсу, приведен в исполнение в точном соответствии с законом штата Калифорния. Время смерти — девять часов тридцать пять минут утра.

После первой встречи с Дуэйном Персис надеялась, что за телом в Калифорнию вылетит ее непосредственный начальник по «Икор корпорейшн», но он в последний момент отказался, и ей пришлось самой заниматься этим грязным дельцем. Персис, правда, уже несколько раз проворачивала подобные операции, но привыкнуть к ним так и не смогла. Всякий раз, без исключений, казнь сопровождалась какой-нибудь некрасивой историей или скандалом. Сегодня, к примеру, сестра преступника и мать жертвы едва не сцепились — помешала только охрана. Сейчас одна из них рыдала, раскачиваясь из стороны в сторону и вытирая глаза грязными кулаками; другая, напротив, сидела совершенно неподвижно с выражением спокойствия и удовлетворения на бледном лице. Персис казалось, что она понимает обеих, но она не могла позволить себе ни капли сочувствия. Ей нельзя расслабляться, нельзя терять хладнокровия, так как для успешного выполнения задания Персис могли понадобиться весь ее ум и быстрота реакции.