Читать книгу "Миллион в кармане - Андрей Дышев"

У меня онемело сердце и в мгновение взмокла спина. Опершись о металлическую перекладину лестницы, я нащупал веревочный узел. Обрывок длиной в несколько сантиметров свисал с перекладины, напоминая крысиный хвост. От злости я двинул кулаком по железу, и лестница загудела, как гигантская струна.

– Батюшка! – нервно крикнул я, все еще не в силах оторвать взгляд от страшного лица мертвого официанта. – Где вы там, отец Агап?!

Священник, опасливо выглядывая из-за угла дома, опять принялся креститься и нашептывать:

– Господи, беда-то какая! Грех-то какой! Руки на себя! Молодой, здоровый…

– Прекратите причитать, – сказал я с раздражением. – Милицию вызвали?

– Я вызвал! – громко сказал Курахов, неожиданно появившийся из-за спины священника и слегка отстраняя его. – Уже прошло десять минут, как я вызвал милицию. Все идет по плану. Все прекрасно, господин директор!

В его тоне сквозило заметное пренебрежение. Сунув руки в карманы шортов, профессор расхаживал по двору, кидая взгляды на труп.

– Довели парня! – декларировал он, стараясь не встречаться со мной взглядом, но я прекрасно понимал, что все слова адресованы мне. – Продали с потрохами!

Наконец-то профессор кинул на меня многозначительный взгляд.

– Вы кого имеете в виду, Валерий Петрович? – спросил я.

– Разве вы не догадываетесь кого? – насмешливо вскинул брови Курахов.

– Давайте подложим ему под голову подушку, – сказал отец Агап и присел рядом с трупом, намереваясь придать ему более «удобную» позу.

Я едва успел оттолкнуть священника.

– Не прикасайтесь к нему!

– Но почему? – искренне удивился священник.

– До прихода милиции ничего не трогать, ничего не поднимать с пола, ничего не переставлять!.. Кто первым обнаружил труп? Вы?

– Нет, что вы! Что вы! – испугался отец Агап. – Его нашла Рита.

– А где вы были до этого?

Священник стал заметно волноваться. Нижняя губа его подергивалась, словно он отхлебывал из железной кружки горячий чай.

– Я был во дворе. Сидел в тени, под зонтом, и читал «Послание к колоссянам» святого апостола Павла. Если не ошибаюсь, была глава вторая: «Чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира»…

– Хорошо, – прервал я священника. – В котором часу это было?

– За час до начала завтрака. Около восьми часов.

Я повернулся к Курахову:

– А вы, профессор, где были, когда это случилось?

Конечно, я доставил ему удовольствие. Курахов даже взвыл от восторга.

– О-о-о! Наконец-то! Наконец-то вы снизошли и до моей персоны. Но, главное, какой стремительный поворот в следовательской игре! Ваш вопрос был сродни разящему удару кинжала, сколь молниеносному, столь и неожиданному… Где я был? О, черт возьми, я не успел придумать ложного алиби, и теперь мне ничего не остается, как сказать вам правду и только правду, какой бы горькой она ни была. Я был в своем, так сказать, номере… Естественно, вы мне не верите, вы думаете, что в это время я старательно вил веревку на веретене, но в качестве доказательства я подведу вас к своей постели, и вы почувствуете уже слабое, но еще вполне ощутимое тепло, исходящее от смятых, но непорочных простыней…

Я снова повернулся к священнику:

– Он лежал в этой же позе?

– Да! Я не прикасался…

– Позвольте на долю секунды опередить вас и сделать гениальное открытие, – продолжал упражняться в остроумии профессор. – Веревка не выдержала веса тела и порвалась. Правильно? Как вам мои способности дедуктировать факты?

Я мечтал о том, чтобы он помолчал хотя бы пять минут.

– Вы видели его сегодня живым, батюшка? – игнорируя профессора, спросил я.

– Видел, – нервно поглаживая бородку, кивнул священник. – Саша стоял у стойки вместе с Ритой.

– Ничего особенного в его поведении не заметили?

– Он был… – Отец Агап задумался. – Нет, – поправил он свои же мысли, – не то, чтобы взволнован. Он был возбужден, все время двигался, не совсем естественно смеялся…

– А я бы сравнил его поведение с реакцией подсудимого на неожиданно строгий приговор, – уже мрачным голосом добавил профессор. – Наша юная барменша, наверное, видела, куда вы пошли, и сказала об этом мальцу.

Я начал непроизвольно щелкать костяшками пальцев – верный признак того, что степень нервозности достигла критического уровня.

– Бред, – произнес я, но не столько для профессора, сколько для себя. – Не могу поверить, чтобы он повесился от страха перед милицией. Он ничего криминального не совершил! Ничего!! Вы это понимаете, профессор?

– Я хочу прочесть отходную молитву, – сказал отец Агап.

– Позже, батюшка. Идите!

Священник колебался. Он смотрел то на меня, то на покойника.

– В вашем доме завелся дух сатаны, – сказал он негромко, но таким голосом, словно сделал величайшее научное открытие.

– Возможно, вы правы, – кивнул я. – Идите же, прошу вас!

– Я смогу, – бормотал отец Агап, пятясь к выходу со двора. – Мы изгоним его отсюда. Надо прочесть молитвы, побрызгать по углам святой водой, вытряхнуть ковры, дорожки, шторы… Я все сделаю, Кирилл Андреевич, причем только для вас, совершенно бесплатно…

Я закрыл калитку на внутренний засов и подошел к лежащему на бетоне самоубийце. Правая дужка от очков сползла под мочку уха, и один глаз с помутневшей роговицей уставился на меня. Белая рубашка на спине была выпачкана в желтой краске, какой были выкрашены наружные стены гостиницы. Левая щека подпухла и посинела от обширной гематомы – падая, уже мертвый Сашка ударился лицом о бетонный пол.

Я присел рядом с ним на корточки и взял конец веревки. Место обрыва ощетинилось рваными нитками. Крепкий лодочный буксир, он может выдержать нагрузку гораздо большую, чем вес тела. От ветхости оборвался или был надорван?

Я невольно потянулся пальцами к петле и случайно обратил внимание на длину веревки и длину моей руки. Глянул на пожарную лестницу, быстро выпрямился, ошарашенный внезапной догадкой, поднял руку и снова легко достал до металлической перекладины, которая послужила Сашке виселицей.

Не знаю, как он сумел повеситься. Веревка была слишком длинной. Она никак не могла натянуться под тяжестью тела и сдавить петлей шею официанта.

Глава 18

– Сегодня вся милиция района работает на Вацуру, – сказал мне тот же капитан, который рано утром выезжал со мной на берег заповедника. – Что у вас тут творится? То пропадают люди, то вешаются.

Сашку вынесли на носилках, накрытого несвежей простыней. Из-под нее выглядывала рука с оттопыренным указательным пальцем. Рука раскачивалась в такт шагам санитаров, и казалось, что Сашка молча грозит всем нам.