Читать книгу "Этрусская химера - Лин Гамильтон"

Мои раздумья нарушил своим нежеланным появлением Ив Буше.

— Леклерк отправился в шато, — сказал он, отодвигая кресло и без приглашения садясь в него. — Я видел, как он отъехал примерно сорок пять минут назад. Вы по настоящему рассердили его. Я уверен в том, что он купит этого коня.

— Возможно, — согласилась я.

— Он скоро вернется, — посулил Буше. — И будет издеваться над вами, а потом продаст вам скульптуру втридорога.

— Просто не могу дождаться и услышать собственными ушами, — сказала я.

— Я всегда был на вашей стороне, — продолжил Буше. — Я знаю, вы считаете, что это не так, однако поверьте мне. И я по-прежнему сочувствую вам. Более того, я могу попытаться выхлопотать для вас лишь небольшую переплату. Мы с ним находимся в хороших взаимоотношениях.

— Благодарю вас, не нужно, — ответила я.

— Почему же? — спросил он. — Если я сумею сократить его запросы до, скажем, пяти процентов, это вместе с моими пятью тысячами будет совсем неплохо. Я уверен в том, что Леклерк выторгует статую подешевле, чем сумели бы сделать вы, поэтому, в конечном счете, вы потеряете не слишком много.

— Нет, спасибо, — проговорила я.

— Но почему? — повторил он.

— Конь меня более не интересует, — ответила я.

— Я чувствую, что вы не откровенны со мной, — промолвил он, прикладывая длань к сердцу. — Вы о чем-то умалчиваете.

— Конечно, звал горшок котелок черным,[9]— отозвалась я. — Вы водите меня за нос с самой первой встречи. То Годар разъезжает по свету, так? То он передумал, то он трудный. Или, что только Леклерк может добиться встречи с Годаром. Разве не так? А он не встает из инвалидной коляски и распродает свои вещи! За какую дуру вы меня принимаете?

— Это я привез вас сюда. Без меня вы бы не нашли Годара.

— Знаете, я уже думала об этом. Если бы мне не назвали ваше имя в качестве отправной точки, я вполне могла бы отыскать Годара самостоятельно. Мне пришлось бы потратить на это день или два. Однако у меня есть связи, а коллекции, подобные хранящейся у него, известны в тех кругах, в которых я вращаюсь. Вполне вероятно, что я сумела бы попасть сюда быстрее, чем с вашей помощью. Почему вы заставили меня столько ждать? Или нужно было дотянуть до начала распродажи?

— Я действительно не мог устроить вам свидание с Годаром. Он не вполне здоров — с душевной стороны, как вы могли убедиться, — но я полагал, что ему полегчает, и не хотел вселять в вас уныния. Потом я не знал о назначенной распродаже. И действительно полагал, что Леклерк вам поможет. Конечно, он не самый приятный человек на свете, однако за последние несколько месяцев он несколько раз приобретал у Годара картины и прочее. Поэтому я был, как и вы, обманут. Может быть, даже больше. Но мне сказали устроить вам встречу с Годаром, и я исполнял поручение.

— Кто сказал вам это?

— Что мне сказал?

— Чтобы вы устроили мою встречу с Годаром? — нетерпеливо сказала я.

— Я не могу открыть вам этого.

— Ну, что ж, тогда разговору конец.

— Вот что, — проговорил он. — Я нуждаюсь в деньгах. Вы обещали выплатить мне пять тысяч долларов, если сделка не состоится.

— Нет, — сказала я.

— Я попытаюсь достать вам этого коня, — пообещал он.

— Это подделка, — ответила я.

— Что? — переспросил он.

— Слушайте по слогам: под-дел-ка, — продолжила я. — И вы, вероятно, также знали об этом.

— Нет, — он судорожно глотнул. — Я действительно не знал. Говорю вам совершенно честно.

Буше снова приложил ладонь к сердцу. Возможно, в данный момент он не врал.

— Значит, вы не большой специалист по антиквариату, так?

— Наверно, нет, — согласился он. — Но меня попросили устроить эту встречу…

— И кто же именно?

— Я не могу сказать этого вам, — ответил он. — Повторяю еще раз. Но он знал, о чем говорит. Поверить не могу…

Буше молчал, пристально разглядывая стол.

— Вы не подбросите меня до Парижа? — промолвил он наконец.

— Нет, я еду не в Париж, — солгала я. — Вам придется воспользоваться поездом.

— У меня не хватит денег, — пожаловался он. — Неужели мне нечем заслужить свои комиссионные.

— Может, поведать мне, кто вовлек вас в эту историю.

— Должно быть ваш клиент, — ответил он.

— Едва ли. Сомневаюсь, чтобы мой клиент стал обращаться к вам лично.

— Тогда я открою вам интересующее вас имя, если вы назовете мне своего клиента.

— Послушайте, хотите вы получить свои деньги или нет?

— Пять тысяч?

— Нет, двадцать пять сотен.

— Четыре тысячи, — сказал он.

— Двадцать пять сотен, — повторила я. — Это последнее предложение. Учитывая все обстоятельства, я не считаю себя чем-либо обязанной вам. Можете дать мне свой чек на предъявителя, конечно, погашенный, и я сегодня же переведу на него деньги.

— Но как могу я убедиться в том, что вы действительно выполните свое обещание, после того как я скажу вам это имя?

— Потому что там, откуда я сюда приехала, данное человеком слово по-прежнему в цене, хотя для таких людей, как вы с Леклерком, это понятие совершенно чуждо, — отрезала я.

— Витторио Палладини, — сказал он.

— Кто это? — спросила я.

— Итальянский адвокат и крупный коллекционер. Не слишком разборчивый. Скорее nouveau riche, если вы понимаете, что я имею в виду. Только не говорите ему об этом. Он начал собирать свою коллекцию примерно три года назад. Иногда я помогаю ему раздобывать вещи. А вы и в самом деле не знаете его? Не ваш ли он клиент?

— Он заплатил вам комиссионные? — спросила я, не обращая внимания на вопрос.

— Нет, он сказал, что это сделаете вы.

— То есть вас обошли, не так ли?

— Да, — согласился он. — Вы правы. И я был оскорблен, поймите, тем, что Палладини не воспользовался моими услугами. Однако наше дело имеет свои жесткие и неумолимые правила, вы, конечно, согласитесь со мной. Он — секретарь — спросил, знаю ли я Годара. Я его знаю, хотя он меня и не любит, поэтому я сказал «Да». Я позвонил Годару, но он повесил трубку и сказал, чтобы я больше не звонил ему. Я подчинился, потому что опасался потерять такого клиента как Палладини. Он покупает много вещей обычно у других людей, но время от времени удача улыбается и мне. Тут мне и пришло в голову прибегнуть к услугам Леклерка. А вы действительно заплатите мне?

— Да, — ответила я. Тип этот решительно внушал жалость своей никчемностью. Однако я не намеревалась выплачивать ему деньги за так.