Читать книгу "Мегрэ и Долговязая - Жорж Сименон"

— Он приходил еще раз на этой неделе, — сказал продавец.

— Когда?

— В среду. Купил стекло такого же размера, сорок два на шестьдесят пять, и опять полфунта замазки.

— Вы в этом уверены?

— Я могу даже уточнить: Серр приходил рано утром. В этот день он был первым покупателем.

— В котором часу открывается лавка?

Это было важно. Ведь Эжени, которая начинала работу в 9 часов, уверяла, что в среду утром все стекла были целы.

— Мы приходим к девяти, но хозяин спускается в восемь и открывает лавку.

— Спасибо! Вы — чудесный малый.

Чудесный малый, должно быть, долго ломал себе голову, почему этот человек, который вошел с таким мрачным видом, вдруг оказался в таком прекрасном настроении.

— Я полагаю, никто не может уничтожить эти страницы в книге?

— С чего бы вдруг стали это делать?

— Понятно. Все же прошу вас за этим проследить.

Завтра я пришлю сюда кого-нибудь, чтобы их сфотографировать.

Он вынул из кармана визитную карточку и протянул ее молодому человеку, который с изумлением прочел:

«Дивизионный комиссар Мегрэ Уголовная полиция Париж»

— Куда теперь поедем? — спросил шофер.

— Остановитесь на минутку возле бистро на улице Ла-Ферм. Вы увидите, оно по левую руку.

Теперь стоило выпить кружку пива. Он чуть было не позвал Торранса и инспектора, но потом передумал и пригласил только шофера.

— Что вам принести?

— Пожалуйста, мне сухого вина.

Улица вся золотилась от солнечных лучей. Ветерок шелестел листвой деревьев Булонского леса.

Напротив виднелась черная ограда, за ней зеленая лужайка и дом, спокойный и строгий, как монастырь.

Где-то в этом доме была старая женщина, похожая на настоятельницу монастыря, и человек, походивший на турка, с которым Мегрэ должен был свести счеты.

Жизнь была прекрасна.

Глава 5

в которой Мегрэ, сменивший Жанвье, выясняет, что думала о своем муже Мария Серр, урожденная Ван Аэртс, и в которой речь идет о формальностях, за этим последовавших

Вот как прошел остаток дня. Сначала Мегрэ два раза выпил по кружке пива, тогда как шофер такси ограничился одной бутылочкой виши. Уже вечерело, стало прохладнее, и, снова садясь в такси, Мегрэ решил поехать в тот пансион, где в течение года жила Мария Ван Аэртс.

Собственно говоря, делать ему там было нечего. Он просто уступил своей привычке потолкаться в тех местах, где живут интересующие его люди, чтобы лучше понять, чем они дышат.

Стены там были выкрашены в кремовый цвет. Все было кремовое, сладковатое, как сдобное печенье, и хозяйка с густо напудренным лицом была похожа на приторное пирожное.

— Какая это изысканная особа, месье Мегрэ! И какой, должно быть, чудесной подругой была она для своего мужа. Ей так хотелось выйти замуж.

— Вы имеете в виду, что она искала, за кого бы ей выйти?

— Разве не все девушки мечтают о муже?

— Но ведь, если я не ошибаюсь, ей было лет сорок восемь, когда она жила у вас?

— По характеру она оставалась такой молодой! Всякий пустяк ее забавлял. Вы не поверите, ей доставляло удовольствие подстраивать разные штуки моим постояльцам. Возле церкви Мадлен есть магазин, который я никогда не замечала, пока она меня туда не свела. Там продаются всякие вещицы, специально, чтобы подшучивать над людьми: искусственные мыши, ложки, тающие в чашке кофе, аппараты, которые кладут под скатерть кому-нибудь из гостей, чтобы его тарелка неожиданно поднялась вверх, стаканы, из которых невозможно сделать ни глотка, да мало ли что еще? Ну так вот, она была лучшей клиенткой этого магазина. И притом очень культурная женщина, знала все музеи Европы и целыми днями пропадала в Лувре.

— Она познакомила вас с тем, кто должен был стать ее мужем?

— Нет. Она любила скрытничать. Может быть, боялась привести его сюда, ведь здесь он, весьма вероятно, мог понравиться и другим. Кажется, он человек очень интересный, внушительной внешности, похож на дипломата. Мария говорила, что он зубной врач, но принимает только нескольких пациентов… Он из очень богатой семьи.

— Скажите, она была скупая?

— А вам это говорили? Конечно, она была довольно расчетливая. Например, когда собиралась в город, ждала, пока туда поедет еще кто-нибудь из наших дам, чтобы поделить с ней расходы на такси. Каждую неделю спорила по поводу своего счета.

— Вы знаете, как она познакомилась с месье Серром?

— Думаю, что не по объявлению.

— Она поместила объявление в газетах?

— Да, но не придавала этому значения. Сделала это скорее ради шутки. Я точно не помню текста, но там говорилось, что приличная дама, иностранка, богатая, ищет господина соответствующего положения, чтобы выйти за него замуж. Получила сотни писем. Своим корреспондентам она назначала свидания в Лувре, то в одном зале, то в другом. Узнавала она их по определенной книге в руках или по цветку в петлице.

В холле пансиона, где слышалось маслянистое ворчание электрических вентиляторов, в плетеных креслах сидели еще несколько дам, тоже иностранок, приехавших из Англии, из Швеции, из Америки.

— Надеюсь, с ней не случилось ничего дурного?..

Было около семи часов, когда Мегрэ вышел из такси на набережной Орфевр. На затемненном тротуаре он увидел Жанвье, идущего с пакетом под мышкой, и подождал его.

— Что это ты несешь?

— Свой обед.

Жанвье не жаловался, но лицо у него было страдальческое.

— А почему ты не идешь домой?

— Да из-за этой несчастной Гертруды.

Почти во всех комнатах было пусто и гулял сквозняк, потому что поднялся ветерок, а окна были открыты.

— Я позвонил Гертруде Оостинг в Амстердам. Вернее, говорил по телефону с ее уборщицей. Пришлось поискать добровольца-переводчика, из тех, кто ждал паспорта в отделе для иностранцев, потому что уборщица не понимает по-французски. Мне не повезло: этой мадам Оостинг с четырех часов нет дома, она ушла вместе с мужем. Там сегодня какой-то концерт на открытом воздухе, какое-то шествие в маскарадных костюмах, а потом Оостинги пойдут обедать к знакомым, и уборщица не знает куда. Они не сказали, когда вернутся, ей поручено уложить детей спать. Кстати, о детях…

— Ну давай, говори!

— Ничего. Только моя жена расстроилась. Сегодня день рождения старшего сына. Она там приготовила вкусный обед. Но это не важно…

— Сама Гертруда Оостинг говорит по-французски?

— Говорит.

— Ну, тогда беги домой. Давай мне твои бутерброды, и я останусь.