Читать книгу "Я сделаю это для тебя - Тьерри Коэн"

Даниель

Я сам все порчу и могу упустить удачу. Мой план идеален, но провалы в памяти мешают его выполнять. Я слишком много пью.

Нужно восстановить силы, собраться, мобилизовать мозги, иначе операция сорвется.

Если бы только Жером поговорил со мной!

Пусть появится и останется хоть на минуту!

Я больше не муж и не отец.

Но еще не убийца.

Вчера я решил, что могу все оставить и уехать в Париж. Сказал себе, что нужно вернуться к нормальной жизни. И это слово все погубило. «Нормальной» жизни не существует. Разве нормально, что мой ребенок умер? Нормально, что человек взрывает себя в автобусе, чтобы все узнали о его «великой миссии»? Нормально, что заказчик и вдохновитель теракта ест, смеется, молится и спит сладким сном? Ничто больше не будет нормальным.

Поговори со мной, Жером! Прошу тебя, скажи хоть что-нибудь!

Скажи, что тебе не было больно!

Скажи, что не злишься на меня!

Скажи, что тебе хорошо там, куда ты попал. Скажи, что твои появления — не плод моей больной фантазии. Что ты действительно говорил со мной после смерти.

Скажи, что я не безумен.

Просто пьян.

* * *

Трудней всего мне было соблюдать субординацию. Всякий раз, когда один из начальников заговаривал со мной слишком жестко или переходил на фамильярный тон, я напрягался и ощетинивался от внутреннего протеста. Если же мне отдавали приказания или, хуже того, делали выволочку, приходилось сдерживаться из последних сил: в прежней жизни я легко выходил из себя и разражался бранью.

Я был готов подчиняться чужому авторитету, но хотел понимать, насколько законны претензии моих начальников. Положение, стаж работы и размер жалованья не были в моих глазах достаточными аргументами. Они не только не могли замаскировать глупость некоторых моих коллег, но зачастую становились ее катализаторами. На фирме было полным-полно мелких начальников, неудовлетворенных ответственных работников, пытавшихся с помощью власти добиться уважения, в котором отказывала им жизнь.

Вначале мое отношение к ним было презрительным, и я быстро заработал репутацию спесивца. Если бы не успехи на коммерческом поприще, меня бы немедленно уволили, и я решил измениться, стал более общительным, пытался проявлять участие и сострадание: возможно, мои коллеги так неумны и трусливы, потому что жизнь не была к ним ласкова. Но на некоторые уступки и моральные компромиссы я все же не шел, чтобы сохранить остатки гордости: не смеялся глупым шуткам, не критиковал коллег, не входил в группировки… Теперь я участвовал в общих разговорах и обсуждениях, пил с остальными кофе по утрам, ходил вместе обедать, принимал приглашения на дни рождения и юбилеи. Это заинтриговало окружающих, а потом привлекло ко мне внимание. Помимо своей воли я стал лидером для новичков отдела торговли, ищущих устойчивых ориентиров в нашем неспокойном мире, а начальники стали воспринимать меня как непростого, но достойного уважения подчиненного.

Моя непохожесть могла стать моей силой, если бы удалось совладать с необузданным нравом. И я это понял.

* * *

Однажды я наткнулся на социологическое исследование, посвященное мужчинам и женщинам, выходцам из простых слоев общества или семей иммигрантов, пытающихся добиться более высокого положения. Автор писал о понятии «двуязычия»: так он называл способность встроиться в новую среду, не растеряв опыт, ориентиры и связи, на которых эти «парвеню» себя сделали. Социолог называл «двуязычие» могучей движущей силой. Не лицемерием, а дистанцированием для оценки ситуации, способностью находиться одновременно внутри и снаружи, сохранив критичность ума, и в конечном итоге как можно лучше сыграть свою роль.

Идея автора в точности соответствовала моей ситуации. Я ясно видел происки коллег, угадывал мотивации и страхи и использовал их для скорейшего достижения собственных целей. Я не терял времени и сил на издевки над другими, не боялся ни шефа, ни увольнения. Я осознавал, какой путь прошел, и был уверен, что всегда смогу выйти сухим из воды и начать все с чистого листа.

Я становился непобедимым.

Руководство обратило внимание на необычность моего поведения, отметило успешную работу и сделало вывод, что я — сильная, многообещающая личность. Они решили, что из меня получится начальник, и предложили пройти несколько курсов стажировки.

Я согласился, испытав одновременно удовлетворение и страх.

Удастся ли мне устоять перед притягательной силой коммерческой культуры?

Неужели я тоже превращусь в мелкого босса?

— Мне нужно с тобой поговорить, Даниель.

У Кейта безупречный, чуточку манерный французский. Длинное худое лицо со слишком тонкими, почти женскими бровями и изящные манеры резко контрастируют со сквозящей во всех движениях силой. Мы встретились в холле гостиницы. Кейт должен был оставить для меня бумаги у портье, но предпочел дождаться и передать папку лично.

— У меня совсем мало времени.

Помощник холодно смотрит на меня и явно задается вопросом, что я за патрон. Бегаю от работы, позволяю ему самостоятельно вести досье «Спаркс» и не задаю ни одного вопроса. Натянутое молчание Кейта заставляет меня выслушать его.

— Впрочем… несколько минут я могу вам уделить.

Он ждет, что я приглашу его сесть на один из диванов в салоне, но я этого не делаю, чтобы максимально сократить время встречи.

— Я не обойдусь без тебя в этом деле, — говорит он. — Нужно принять решения об опционах, которые мы предложили клиенту.

— Я полностью на тебя полагаюсь, Кейт. Выбирай сам.

Он продолжает смотреть на меня так, словно пытается проникнуть в тайну моей личности.

— Но… мы должны составить смету, установить расценки, а я не знаком с тарифной политикой агентства.

— Подготовь докладную записку, перечисли свои предложения, назови количество рабочих дней. Я просмотрю и отправлю в агентство, чтобы они все обсчитали.

Он кивает:

— Дело в том… что клиент не понимает, почему… ты с ним больше не встречаешься. Контракт он подписал с тобой. Думаю, он будет раздосадован тем, что ты поручил дело простому консультанту.

— Не консультанту — ценному сотруднику.

Кейт не купился на комплимент, более того — мой детский приемчик его задел, хотя внешне он остался невозмутимым.

— В моих словах нет преувеличения, — говорю я, понимая, что должен его успокоить. — Я очень ценю твою работу, ты прекрасно справляешься без меня.

— Спасибо, — вежливо отвечает он.

— Я… я сейчас занят гораздо более важным и очень… рискованным делом, оно отнимает все мое время. С клиентом я встречусь при первой же возможности.