Читать книгу "Взгляд - Клэр Мерле"

Ана поспешно пробиралась через толпу, толкая велосипед. Сестра Коула прошла к ярко окрашенным домам на главной улице, а у перестроенного склада свернула за угол. На секунду Ана потеряла ее из виду в лабиринте между лотками с подержанной одеждой, но тут же увидела, что та перебегает по пешеходному мосту через канал. У канала людей стало меньше, что затрудняло скрытное преследование. Ана отстала настолько возможно. Подойдя к мосту, она увидела, как девушка прыгнула на черную баржу – одну из нескольких, пришвартованных вдоль берега.

Девушка нырнула в рулевую рубку баржи, откуда начала спускаться в трюм. Ана подошла ближе. Она внимательно вглядывалась в иллюминаторы, пытаясь различить, не видно ли в трюме какого-то движения.

Она все еще не опомнилась от потрясений, вызванных похищением Джаспера, вылазкой в Город и зрелищем того, как психпатруль уволакивает безумца. Только так и можно объяснить то, что поначалу крупные красные буквы на борту баржи показались ей бессмыслицей: Э… Н… К… И… Д… У.

Только через несколько секунд она мысленно соединила эти буквы в одно слово и поняла, что «Энкиду» – это не имя человека, а название судна.

8. Лапша и великаны

Ана почти не заметила обратной дороги в гору: она была слишком занята мыслями об «Энкиду». Владельцами «Энкиду» были родственники Коула, а Коул раньше входил в секту «Просвещение». Похоже, что найденная баржа подтверждает связь Джаспера с этой сектой, а также заставляет предположить, что, возможно, существует некая организованная группа, которая помогает другим вырваться от «просветителей». По какой причине Джаспер вообще оказался втянут в эту деятельность и почему смотритель Домбрант разыскивает Энкиду и при этом не знает, что «Энкиду» – это судно? На эти вопросы она пока ответить не могла. Не исключено, что «политика невмешательства», которой смотрители придерживаются в отношении секты «Просвещение», заходит гораздо дальше, чем предполагает большинство обитателей Общин. Если смотрители на самом деле защищают секту в обмен на… да, это кажется неправдоподобным… например, на то, что секта помогает избавиться от неугодных правительству Чистых, то становится понятным, почему Джаспер не стал просить смотрителей о помощи и почему Домбрант сейчас охотится за «Энкиду», чтобы встать на след других бывших «просветителей».

Ана задумалась: следует ли ей пойти к родителям Джаспера и рассказать то, что ей удалось выяснить? Однако они вряд ли захотят рассматривать ее версию о том, что смотрители задействованы в темных делишках с участием секты «Просвещение». Дэвиду нужно будет нечто более весомое, чем домыслы. Ему понадобятся убедительные доказательства, особенно если учесть, что эта невероятная информация будет исходить от нее.

Нет, ей придется разобраться в этом деле самой. Завтра, если Ник будет дома, она уговорит его отвезти ее в Камден. Она встретится с Коулом и расспросит его обо всем.

Ана доехала до Хайгейт-хай-стрит. По мрачному небу неслись обрывки серых туч. В Общине с минуты на минуту начнут зажигаться уличные фонари, а вот в Городе правительственное сокращение бюджета привело к тому, что единственными источниками света служили придорожные костры, на которых сжигали накопившийся за день мусор, и проекции интерфейсов. Рекламные ролики, правительственные лозунги, музыкальные клипы и твиты переливались и дрожали на проезжающих велосипедистах и собирающих свои лотки продавцах. «Это мир электронных призраков», – подумала Ана. Искаженное, бессодержательное отражение реальной жизни, которое получала власть с уходом дня.

Ана остановилась сразу перед кольцевой развязкой и, согнувшись, постаралась отдышаться. Потом она сменила кожаную куртку матери на свой школьный блейзер. Стащив с головы шапку, она распустила волосы. Держась у края тротуара, где было меньше всего света, она покатила велосипед в КПП. В будке Нила горел голубоватый свет. Он сидел спиной к ней – темная фигура, склонившаяся над кофеваркой. Она прислонила велосипед к стене и осторожно подошла к тому окну, которое выходило на склон, и уже собиралась постучать, когда на Хэмпстед-лейн упал свет фар. По подъему в их сторону медленно ехал закрытый автомобиль. Охранник выпрямился.

Ана поспешно спряталась, прижавшись спиной к стене. Ее ноги так дрожали, что она боялась упасть. У нее неприятности. Крупные неприятности. Это не Нил! Сейчас только без двадцати шесть, но вечерняя смена уже заступила на работу.

Из темноты она смотрела, как машина кого-то из Чистых минует контроль. Как только автомобиль уехал в сторону Города, она снова забралась на велосипед и быстро начала крутить педали с одной только мыслью: оказаться как можно дальше от КПП. Ветер задувал под ее расстегнутый блейзер, сердце болезненно колотилось, руки и ноги тряслись от страха и выброса адреналина. Провал был так близко! Слишком близко.

Одно было ясно: возвращаться ей нельзя. По крайней мере до завтра, до девяти утра, когда начнется смена Нила. Иначе Нила уволят за то, что он ей помог, а отец лишит ее последних крох свободы, которые у нее еще оставались в Общине. Эшби вполне способен посадить ее под замок на ближайшие четыре недели, до заключения союза. А в том случае, если этого не произойдет (что весьма вероятно), до того дня, когда ей исполнится восемнадцать и Коллегия явится для того, чтобы навсегда выпроводить ее из Общины. Она не собирается сидеть и тупо пялиться в стену, пока Джаспера бьют, накачивают наркотиками и промывают ему мозги. Но куда ей податься?

Проехав половину Хайгейт-хилл, Ана снова оказалась у правого поворота рядом с церковью с зеленым куполом и огромными окнами в форме цветочных лепестков. Днем она здесь свернула на Дартмут-парк-хилл. Сейчас она сделала то же самое. Вращая педали, она старалась справиться со страхом и все обдумать. Если ее отец не нарушит своего обычного распорядка дня, то сегодня он вернется с работы очень поздно и поступит так же, как поступал бесчисленное число раз. Он поднимется наверх, обнаружит, что у нее не горит свет, постоит у ее двери около минуты, а потом пойдет и на пару часов запрется у себя в кабинете. Он не станет стучаться к ней до утра.

Она запустила руку в сумку и нашарила там свернутые в трубочку купюры. Хорошо хоть то, что у нее есть пачка денег, которые она вытащила из бельевого ящика отца, перед тем как уйти из дома. Хотя наличные деньги и были запрещены законом, они по-прежнему пользовались большой популярностью у Психов. Тем не нравилось, что правительство отслеживает все их покупки, куда бы они ни отправились. Она всегда считала такое отношение легкой паранойей: с чего это обыватели решили, что правительство интересуется рядовыми гражданами? – но сейчас она была этому рада. Она сможет заплатить эти деньги за ночлег. А при самом неудачном раскладе она, наверное, сможет отыскать Ника и переночевать у него. Тем не менее ей такой вариант не нравился. Ник не отказал бы ей в помощи, но ей не хотелось навлекать на него неприятности.

Спустя полчаса Ана уже ежилась на ветру под тентом одного из камденских кафе, торгующих вразнос. Сжав в кулаке десятифунтовую бумажку, она ждала чашку чая и картонку с лапшой. Поблизости труппа уличных актеров заканчивала сооружение помоста в самом центре улицы. Толпы поредели, и теперь люди скорее слонялись туда-сюда, чем куда-то целенаправленно шли. В сумерках актеры при свете громадных факелов начали пантомиму. Ана смотрела и удивлялась тому, насколько хорошо они играют. Она нервничала и хотела бы поскорее найти гостиницу и устроиться на ночь, однако наэлектризованная атмосфера театрального представления подействовала на нее возбуждающе. После того эпизода с психпатрулем ничего неприятного не происходило. Она начала надеяться, что Город не настолько страшен, как это обычно представляют в новостях.